100 великих катастроф - Михаил Кубеев

Капитан Евгений Ванин находился на центральном командном посту, когда ему сообщили, что огонь в седьмом отсеке погасить собственными силами не удалось и температура достигла там 70 °C. Для тушения пожара оставалось последнее средство – пустить газ фреон, но тогда матрос Бухникашвили едва ли останется в живых. Какое принять решение?

Времени на размышление не оставалось. Газ был пущен, но исправить положение он уже не мог – было слишком поздно. Нодар Бухникашвили погиб. Вслед за ним сгорел и мичман Владимир Колотилин, боровшийся с огнем в шестом отсеке. Попытки победить огонь своими силами и не всплывать на поверхность повлекли за собой цепочку трагических смертей. Огонь вовсю бушевал в седьмом отсеке, потом он перебрался в шестой, пятый и, наконец, в четвертый, в котором находился атомный реактор… Главный механик «Комсомольца» пытался заглушить пламя, опасаясь взрыва.

К этому времени лопнул воздухопровод высокого давления и пламя получило кислородную подпитку. Температура поднялась до 500 °C, и подводная лодка превратилась в пылающий, замкнутый в стальной оболочке ад.

В 12 часов 19 минут, когда стало совершенно ясно, что пожар не потушить, с подводной лодки передали сигнал бедствия: «На борту возник пожар». Это сообщение вызвало переполох у командования Военно-морского флота СССР. Ледовитый океан мог стать подводным Чернобылем. Там тоже не сразу сообразили, что делать в такой ситуации. И у капитана не оставалось другого выхода – Ванин отдал приказ к всплытию.

Море штормило, трехметровой высоты волны окатывали накренившуюся лодку. Были отдраены люки, из которых сразу же повалил тягучий черный дым. Но матросы выбрались на свежий воздух, они дышали. Из отсеков докладывали, что огонь стихает, он уже потушен в четвертом, пятом, шестом отсеках. И только в седьмом никак не удавалось усмирить пламя.

Наверх вытаскивали обожженных и задохнувшихся моряков. Военный врач Леонид Заяц пытался каждого привести в чувство. Все надеялись, что теперь, когда положение стабилизировалось, они будут спасены. К тому же в небе уже кружились советские самолеты, которые первыми подлетели к месту аварии, а вскоре появился и норвежский поисковый самолет «Орион». Он разбросал вокруг дымящего судна оранжевые буи обнаружения и улетел.

Но в это время снизу доложили, что из седьмого отсека повалил пар. Похоже на то, что огонь расплавил все сальники и уплотнители, образовались пробоины, и в лодку – обесточенную, неуправляемую и едва державшуюся на плаву – стала поступать вода.

Начавшийся крен заметили все. Он мог означать только одно: через несколько минут «Комсомолец» пойдет на дно. И хотя тотчас раздалась команда: «Всем покинуть отсеки, спустить плоты на воду!» – не все успели вылезти из лодки. Подводная лодка стала быстро опускаться, причем кормовой частью.

Капитана на палубе не было. Значит, он находился в корпусе лодки. В этот момент матросы попытались спустить на воду два спасательных плота, но один из них тотчас унесло ветром. Матросы бросились за ним вплавь и вернули его. Второй плот в воде перевернулся, но у моряков уже не оставалось сил вернуть его в прежнее положение. Борьба с огнем, дым и ледяная вода отняли последние силы.

На палубе лодки оставался только мичман Александр Копейка. Он ждал капитана и еще пятерых моряков, которые находились внутри субмарины. В этот момент раздался громкий треск, палуба, скрываясь в воде, стала уходить из-под ног.

Лодка начала быстро тонуть. Но внутри находились люди. Мичман Копейка знал, что по инструкции он должен был срочно задраить люки, чтобы дать возможность оставшимся воспользоваться вспомогательной камерой, которая сама всплывет на поверхность. Она могла их спасти. Но как задраить люк, зная, что внутри твои товарищи..? И все же, преодолевая себя, мичман навалился на люк и задраил его. Другого выхода просто не было.

Мичман вплавь добрался до спасательного плотика, а лодка, задрав носовую часть, почти вертикально ушла на глубину. Теперь оставалось только ждать появления вспомогательной камеры, в которой могли разместиться пять-шесть человек.

Во вспомогательной камере действительно находились пять человек, среди которых был и капитан. Но камера – это не каюта корабля: она тесная, в ней нельзя повернуться. К тому же в ней заклинило стопорный механизм. Не хватало воздуха, некоторые уже потеряли сознание. Ценою чудовищных усилий морякам все же удалось сорвать заклинивший стопор. Раздался треск, сработали выталкивающие механизмы, и цилиндрическая камера вместе с людьми, словно снаряд, сначала медленно, а потом все быстрее и быстрее двинулась с глубины в 400 метров на поверхность. Она вылетела рядом с плотиком. От разницы давлений у нее вырвало крышку, и вместе с ней в море вылетел один матрос, который тотчас погиб. Из открытого люка выполз только один мичман Слюсаренко, находившийся в сознании.

Но едва он появился, как камера перевернулась, и ее тотчас залило водой. Слюсаренко оставался на плаву, а камера вместе двумя моряками и капитаном снова ушла на глубину.

Единственный плот оказался переполнен, и некоторые моряки вынуждены были плавать рядом и держаться за леера. Однако у многих даже на это уже не было сил, и тогда они вцеплялись зубами. От переохлаждения, которое наступило через тридцать минут, у моряков отказывали руки, да и сам плот едва держался на воде. На нем находились те, кто не умел плавать и был без сознания.

Только под вечер ко вконец обессилевшим морякам подошла советская плавбаза «Алексей Хлобыстов». С нее спустили шлюпки, и 27 человек были подняты на борт. Всех спасенных сразу же доставили в госпиталь города Североморска, но из них трое умерли уже в госпитале от переохлаждения. И никакие медицинские средства не могли им помочь.

Из экипажа подводной лодки «Комсомолец» погибли 42 человека…

Мгновенная гибель парома «Эстония»

Балтика в конце сентября 1994 года была особенно неспокойной. Дул штормовой ветер, скорость которого достигала 20 метров в секунду, волны до 6 метров высоты набегали на берег, мешая швартоваться малым и средним судам. Метеосводка между тем не обещала улучшения погоды. Ветер усиливался, температура воды не превышала десяти градусов.

И даже такой мощный паром, каким была «Эстония», высотой с шестиэтажный дом, рассчитанный на 2000 пассажиров, чувствовал заметное сопротивление волн. Он вышел из Таллинского порта 28 сентября в очередной рейс в шведскую столицу Стокгольм. Сгущавшийся туман мешал видимости. Но судовождение при скверной погоде и высоких волнах – это забота капитана и экипажа корабля. Пассажиры (их было 1026 человек), находившиеся в теплых и уютных каютах, ресторанах и барах, на ветер и волны не обращали внимания. Одни еще танцевали и выпивали, другие (и их было подавляющее большинство) готовились ко сну – время приближалось к полуночи.

Паром, совершавший рейсы в Стокгольм три раза в неделю, даже при такой высокой волне, которая была в этот раз в Балтике, не снижал скорости. Вот и сейчас он шел со скоростью примерно 30 узлов в час.

Памятник погибшим на пароме «Эстония» в Таллине

Корпус «Эстонии» слегка подрагивал, съемная носовая часть парома, удерживаемая мощными запорами, испытывала огромное давление. В двух специальных трюмах, располагавшихся на уровне ватерлинии, находились автомобили. Максимальная вместимость парома – примерно 460 легковых или 52 грузовых автомобиля. На стоянке они обычно заезжают в трюмы через поднятую носовую часть. Очень удобно: приехал в порт на своем автомобиле, погрузил его на паром, а сам перебрался в удобную каюту. На следующий день после прибытия в порт назначения садись в свою машину и кати дальше в нужном тебе направлении.

Сейчас в мире используется около 4500 судов такого типа. Правда, все они страдают одним общим изъяном – слабой устойчивостью. Высокие борта, надстройки, где в каютах располагаются пассажиры, и огромные (в две-три палубы) пустые трюмы, которые заполняются большей частью автомобилями. Они, естественно, должны основательно крепиться, ведь, если в трюмах, не дай бог, автомобили сместятся, это может привести к весьма трагическим последствиям.

За время эксплуатации судов этого класса двенадцать потерпели катастрофы именно по причине смещения центра тяжести. Это является очень высоким показателем. В 1987 году в бельгийском порту Зеебрюгге опрокинулся паром «Херальд оф фри Энтерпрайз». В ледяной воде тогда погибли 134 человека, совершавших однодневную увеселительную поездку. Через несколько лет в Северном море возле немецкого острова Рюген завалился на бок паром «Ян Хевелиус». У обоих опрокинувшихся судов возникли проблемы с погрузочными люками. Морская вода проникла через неплотно закрытые шлюзы и затопила погрузочные палубы. Автомобили, сорвавшись с креплений, перекатились на один борт, создали крен и привели к опрокидыванию.