Великодушные враги (Право на измену) - Элизабет Стюарт

Александр прищурился.

— Я не шевельну и пальцем, чтобы переправить Якова через границу, пока письмо не окажется в моих руках. Таково было мое изначальное условие, я, кажется, совершенно ясно выразился. Разрази меня гром, Лайл, откуда мне знать, что это то самое письмо? И кто поручится, что Вулзи отдаст его мне после того, как я доставлю короля в Лондон?

— А если он отдаст тебе письмо, откуда ему знать, что ты привезешь Якова? Как видишь, в эту игру могут играть двое.

— До сих пор я всегда держал слово. Мне казалось, что Вулзи мог бы принять это во внимание. И ты тоже. Какую бы адскую работенку вы мне ни подбрасывали, я все выполнял неукоснительно.

Александр нахмурился, пристально изучая усталое, озабоченное лицо друга.

— Ты что, перестал мне доверять, Лайл? Господи Боже, после стольких лет ты мне больше не доверяешь? — повторил он с возрастающим удивлением.

Лайл заколебался.

— Мы никогда раньше не просили тебя предать Шотландию. Если уж быть совершенно откровенным, я совсем в тебе не уверен.

— Ах, вот как это теперь называется? Я должен предать Шотландию?

Лайл заглянул ему в глаза.

— Мне так не кажется, но я не вполне уверен в том, как ты сам к этому отнесешься, сынок. Ты уж меня извини, но мне пришлось поделиться своими сомнениями с Вулзи! Черт побери, это моя работа!

— Да, конечно, — Александр сделал глубокий вздох, чтобы успокоиться, и снова сел. — Извини, Лайл. Просто… просто мне так нужно было это чертово письмо.

Он закусил губу и рассеянно провел рукой по волосам.

— Мы же с тобой всегда опасались, что все вот так и кончится. Что мы окажемся по разные стороны.

— Этого пока не случилось, но когда-нибудь случится непременно, — с горечью подтвердил Лайл. — Я хочу, чтобы ты поселился в Англии, Алекс. Хочу видеть тебя женатым на Диане, богатым, уважаемым. Ты должен поставить свои выдающиеся способности на службу стране, в которой оценят их по достоинству, а не растрачивать себя в Шотландии, где тебя считают изгоем, где тобою помыкают Дугласы, не достойные чистить тебе сапоги и не умеющие вычистить их как следует, им на это ума не хватит!

— Какое красноречие! — заметил Александр с деланной улыбкой. — Неужели ты все еще пытаешься меня завербовать?

— Не могу же я стоять в стороне и праздно наблюдать, как ты упускаешь возможность получить все, что хочешь, и даже больше! — Лайл наклонился к нему через стол. — Алекс, я видел это письмо! Честное слово, видел своими глазами, хотя Вулзи и закрыл от меня подпись, чтоб ему лопнуть! Если хочешь его получить, доставь нам Якова. Клянусь, мы выполним свою часть договора!

Александр вновь откинулся на спинку стула и закрыл глаза, потихоньку потягивая эль.

— Пришли мне половину письма, Лайл. Хоть кусочек. Я хочу сам убедиться, что это именно то, о чем говорит Вулзи. Пусть пока оставит у себя вторую половину, ту, где подпись. Она должна быть мне передана, как только Яков переступит порог Йоркского замка. В противном случае сделка не состоится.

Несколько мгновений в комнате царило молчание.

— А что? Он, возможно, и согласится, — пробормотал Лайл. — Для Вулзи это вопрос жизни и смерти.

Александр открыл глаза и послал другу многозначительную улыбку.

— Письмо, Лайл, письмо. Достань его для меня.

Лайл допил свой эль.

— Сделаю, что смогу, но ничего не обещаю.

— Ты ему только намекни. Если ничего не выйдет, что ж, я пойму. — Александр вновь перегнулся через стол. — И раз уж мы говорим друг с другом откровенно, тебе следует знать кое-что еще. Я никогда не откажусь от шотландского подданства, даже если придется какое-то время пожить в Англии. Я никогда не откажусь от Дэрнэма. И тебе, и Вулзи, и Норфолку, и еще многим другим надо хорошенько это усвоить.

— Я понимаю.

Александр кивнул.

Лайл поудобнее уселся за столом, наконец обратив внимание на тарелку с завтраком. Несколько минут он ел молча, потом искоса посмотрел на Александра.

— А что насчет этой девицы Максвелл? Диана мне сказала, что у тебя в полном разгаре роман с племянницей Мьюра, — сказал он. — Если бы это был не ты, а кто-то другой, я бы заподозрил, что речь идет о мести. Но ты не из таких. И ты не стал бы отправлять случайную подружку под покровительство Элизабет. По крайней мере, не эту.

Александр не стал отвечать.

— Ты видел матушку. Передал ей мое письмо?

Лайл кивнул, не переставая жевать.

— И как она к этому отнеслась?

— Сказала, что будет счастлива поселить в доме гостью и что надеется увидеть тебя в Лондоне.

Александр помрачнел.

— И это все?

— Все. Ах да, она просила передать тебе привет. Все как обычно. Ни слова о Мьюре. — Он поднял голову от тарелки. — Элизабет очень скрытная. Я давно это заметил. С тех самых пор, как познакомился с ней.

Поскольку Александр никак не отозвался на последнее замечание, Лайл вновь посмотрел на него украдкой.

— Мне готовить ее к отправке во Францию?

— Безусловно. Я хочу, чтобы ты сам обо всем позаботился. Джонет нужно доставить в целости и сохранности прямо в дом Олбани, и никто не должен знать, что она была со мной.

Александр взглянул другу прямо в глаза.

— Используй все свои связи, Лайл. Не жалей денег. Я позабочусь, чтобы твой карман не пострадал.

— Об этом не беспокойся, Алекс.

— Да, и вот что еще, Лайл, — продолжал Александр уже более просительным тоном. — Джонет наверняка захочет сама тебе заплатить. Гордость Максвеллов и ей покою не дает.

Он улыбнулся, и эта улыбка была красноречивее любых слов.

— У нее с собой несколько украшений, Лайл. Отличные камушки. Она тайком утащила их из Берила прямо из-под носа у Мэрдока. Не позволяй ей их продавать, дружище. Постарайся ей помешать. Эти драгоценности — все, что у нее есть.

— Никаких затруднений. Я ей скажу, что все уже оплачено. Уважение наследственных прав, действующих в Шотландии, или что-то в этом роде.

— Спасибо.

Лайл налил еще кружку эля.

— И все? Ты больше ничего не хочешь сказать?

— Не о чем больше говорить.

— Только не смотри на меня этим ангельски-невинным взглядом, Алекс. Не забывай, мальчик мой, я сам тебя этому научил. И я все еще не разучился видеть тебя насквозь.

Александр пристально рассматривал свою кружку с элем.

— Впервые в жизни я повел себя безответственно, Лайл. Совершенно безответственно, и притом в самом важном деле. Больше всего на свете я боюсь причинить боль этой девушке. Больше всего жалею о том, что у меня совсем не осталось времени.

— Понимаю. Что ж, этим все сказано, не так ли? Мне очень жаль, Алекс, — вздохнул Лайл. — Боюсь, то, что я сейчас скажу, тебя не обрадует, но я уже назначил твою встречу в Эдинбурге на завтрашний вечер с неким джентльменом, который поможет тебе устроиться в замке. Придется поспешить. Повторяю, мне очень жаль.