История ересей - Генри Чарльз Ли
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Если бы даже тело не было созданием дьявола, рассуждали еретики, то уже само по себе оно есть только орудие души, оболочка ее. Оно подчиняется душе и не действует самостоятельно, без нее оно ничто, взятое отдельно, оно бессильно. Никому не придет в голову обвинять инструменты, а не ремесленника за дурную работу, но ведь столь же нелепо привлекать плоть к суду за действия духа. Наконец, что судить: пепел костров, разорванные куски мяса на полях битв, пыль, землю, успевшую произвести новые творения? Но действительное воскресение тел — это обновление их в ту эфирную оболочку, которую некогда они покинули, это возвращение их в небесный мир, в небесные тела. Сто сорок четыре тысячи ангелов, низошедших вместе с Христом на землю, поджидали в особом небе возврата погибших душ, дабы приять там, где кончаются страдания и страсти, где не знают материи, где совершается возвращение к блаженной первобытной жизни.
По словам Эбрара, еретики не допускали, чтобы там существовало разделение полов и чтобы женщины возвращались туда в виде женщин же, причем основывались на словах Спасителя: «Придите, благословенные», относящихся только к мужчинам (Евангелие от Матфея, 25:34), а более на том, что все плотское создано демоном, а не истинным Богом{218}.
Так как исходная цель для всякой души — переселиться на небо уже в силу того, что такова ее природа, то понятно, что никакие молитвы земной Церкви не могут оказать помощи. Души, сотворенные демоном, не могут быть спасены ею, а для прочих она бесполезна, ибо и без нее они будут участниками небесной жизни. Добрые дела живых, заслуги святых столь же бессильны по причине неизменного и неумолимого закона бытия. Согласно самому Новому Завету несправедливо заслугами одних выкупать грехи других, ибо там прямо сказано (Послание к Римлянам 2:6; Первое Послание к Коринфянам 13:8; Второе Послание к Коринфянам 5:10; Послание к Галатам 6:5), что каждый должен быть судим по делам своим. Так из основного воззрения сектантов последовательно вытекает рационализм.
Это учение было слишком сурово» чтобы приобрести себе массу поклонников или покорить толпу. Требовалось смягчить, сделать его популярнее, доступнее. Иоанн де Луджио, родом итальянец, отчасти принял эту задачу на себя. Его толкование возникло одновременно с появлением теории смягченного дуализма. Он учил о постоянной взаимной борьбе двух начал, доброго и злого. Создать — не значит сделать что-либо из ничего, не значит вызвать бытие из небытия; творение людей было о дарением обликом, формами уже существовавшей материи. Ни Бог, ни демон не были раньше ее, они так же неразлучны с ней, как солнце неразрывно соединено с лучами света, истекающими из него. Не было минуты, когда бы можно представить демона без материи или Бога без мира. Как вечны оба верховных духа, так вечны мир земной и небесный. Лишенные свободы воли, небесные души подчинились проискам дьявола, и тем началась их грустная судьба, аллегорически рассказанная в истории еврейского народа.
Таким образом, учение Луджио уже отличается от основных положений дуализма примирением с Ветхим Заветом. Вечность материи между тем означала представление о неустанной борьбе верховных духов, в которой добрый Бог часто играет страдательную роль и где, лишенный своих совершенных атрибутов, он не представляется уже абсолютным, возвышенным, бесконечным. Дьявол не имеет здесь творческой силы над материей; он лишь комбинирует ее элементы. Он сам не что иное, как падший из-за собственной гордыни дух неба. «Видение Исайи» рисует картину его обиталища[72]. К престолу Божию воздымаются семь небес, одно выше другого, одно чище другого, на последнем из них восседает Господь. Под небом же четыре стихии: облака, воды, земля и огонь. Каждую из них блюдет особый ангел, а Люцифер, красивейший и чистейший между ними, до падения своего господствовал над всем небесным воинством. Постоянно имея возможность созерцать Бога, он, обуреваемый гордыней, восхотел сравняться с пресветлым. Он стал совращать четырех ангелов, властвовавших над стихиями, к ним присоединились другие, и треть небесных душ попала под влияние Люцифера. Господь наказал их изгнанием с неба, а на земле они были лишены чистого света, который заменило теперь сияние огненное. Мучимый угрызениями совести, демон воззвал к Господу: «Прости меня, я покоряюсь тебе». На семь лет, то есть на семь веков обрек его Господь пребывать вне неба вместе со своим воинством. Тогда ангелы Люцифера создали землю. Сам демон снял корону с одного из них; из одной половины вышло солнце, из другой луна, а из ее драгоценных камней блестящие звезды. Животные, растения, камни сделаны из влаги земной. Но не надо думать, чтобы демон мог создать весь этот мир, он только преобразовал его. Следует отличать в этом случае понятие творения и изготовления. Творцом был Бог, демон же был демиургом[73]. Пророки были обманщики и слуги демона, которым Господь, впрочем, согласно своему промыслу мог дать силы предсказания.
Но если демону легко было устроить землю, мир видимый, то первые люди создали множество затруднений. Он быстро вылепил их тело из грязи морской, но создать душу не мог[74]. После напрасных попыток он предстал пред Господом и молил того низвести душу на новое творение, для чего просил двух ангелов. Ангелы второго и третьего неба прельстились честолюбивой мечтой разделить с дьяволом его могущество. Они молили Господа отпустить их, обещая скоро вернуться в небесные сферы. Господь разрешил, но напомнил, что обратный путь труден, что необходимо бодрствование, дабы не потерять дороги к небу, и что если они заснут на бесконечном пути, то только через семь тысяч лет могут надеяться на возвращение. Выслушав это, они отправились в странствие. По воле дьявола они погружаются в глубокий сон, во время которого обессиленные ангелы вселились в человеческие тела. Ангелом третьего неба был Адам, а второго — Ева. Очень нескоро они проснулись и, увидев на себе гнусные тела, залились горькими слезами. Они познали, что бессмертные слиты теперь со смертной плотью. Тогда, чтобы утешить их, дьявол создал рай, но поклялся никогда не расставаться с соблазненными. Он посадил яблоню в середине его и запретил касаться нее, зная, чем погубить человека, заключает апокрифическое евангелие Иоанна.
Таковы были первые дни человека, по учению умеренных дуалистов. Некоторые добавляли к этому легенды о составе человеческого существа. Дьявол слепил тело из глины,
