Легенда Тристане и Изольде - неизвестен Автор

И было одного дня лете, седел король один в ложницы, и хотелося ему пити; прышол к нему Трыщан, король рек: "Сыну, принеси ми пити". И отворыл одну олмарею {шкаф, ларец;} где стояли добрые питья, и нашол один кубок чыстое трутизны и взявъшы прынес королю, а королевая прышла в тот час и вбачила в короля кубок в руцэ и закликала: "Пане, для бога не пи того питя". Король рек: "Пани, што то ест?" И она не смела ему поведати, иж то трутизна, и мовила: "Не добро то тобе пити". Рек король: "Для чого его ховаеш? {здесь: хранишь, держишь;}" Она вмолкла, а король мел болшое розмышлене а гнев.

Трыщан прышол и пал на колене своем и на королевы поклонился з великою покорою, просечы в него одного дару. А король его миловал больш, нижли сам себе и не домыслился, абы мел о королевой просити. И король рек: "Не проси, але сам озми, ничего ти мною не заборонено {запрещено;}". Трыщан тое чул и велми покорне и вдячне подяковал {поблагодарил;} отцу своему и рек: "Пане, ты-с мил дал королевое жывот, покорне тя прошу, абысь ей отпустил гнев, который маеш на нее, не рад бых то видял, абы моя мачоха и моя пани умерла тым обычаем". Король был велми мудр и не бачыл зрады ни от кого, толко от нее, и не рад бы ей отпустил. И рек: "Сыну, хто тобе сее радил {здесь: советовал;}?" Трыщан рек: "Бог ве, ни с ким ся есми не радил, але правда и подобность моя на то мя вела, иж ми ся то неподобало {не нравилось;}, абы моя пани згинула, коли ей могу жывот заховати". Рек корол королевой: "Выпи тот кубок". Рекла она: "Не буду". И король мовил: "Тобе ест погинути, што еси хотела Трыщана або мене уморити". И рек ей: "Поведай борздо, || на кого л. 6 об. еси тую трутизну нарадила?" Она рекла: "Не на тебе". Рек король: "Але для кого? годно ти погинути!" Королевая почала крычати: "Королю, для бога буд ми милостив!" Рек король: "Поведай борздо". И взял меч и рек: "Поведай, або тепер умреш". И коли ся она видела пры смерти, рекла: "Я-м то вчынила на Трыщана". Рек король: "На мою веру собе еси смерть нарадила, иж тобе Трыщан невинен был ничым". И казал ее повести у везэне {в темницу;}, и собрал панов и положыл тую реч перед ними и мовил им: "На мою веру если бы есте правдиво судити не хотели, то вам будеть смерть". Они рекли: "Годно ей ест умрет, а инак не може быти для того, што хотела сына твоего уморыти". И король рек: "Тот суд ваш не будеть рушон". И коли то пание уведали, почали велми плакати и чынити великую жалость, што их паней королевой вмерети, и не рекли ничего; а король рек:

"Сыну мой Трышане, ты ей мыслил верую доброть, а она зло и зраду, и хотела тя вморыти, але горшей ся ей стало, нижли заслужыла. Будь так, як ты хочеш, нехай будет тобою вызволена". Он за тое покорне подяковал отцу и збавил мачоху от смерти. И был Трысчан фален от всих людей добрых в Елионосе, и вси говорыли: "Коли прыйдеть к летом, не хыбит {не минует;} великое доброти". И королевая остала вов-покои пры короли, але король не мел на нее ласки, леч толко ненавидял со всего сэрца.

Потом, немного минувшы, король поехал в ловы з доброю дружыною, а с ним Трыщан и Говорнар, абы ся учыл лову, и ехали по дуброве, але прыехали два рыцэры у зброи и со всею бронею, и спытали: "Кое тут ест король?" Они рекли: "Ото король и з сыном". Рек Говорнар: "Што говорит? Нет тут его сына, оставил дома". И прыступили тые рыцэры, рекли королю: "Ты нам не чынил ничого злого, але нехто иный с твоего двора мыслит нас погубити и тепер мыслимо збыти того, если узможем". И вынявшы мечы нихто не мог того оборонити, абы король не был ранен смертною раною у голове. А их обеых тут же забито. А они обадва были племя || князю из Нороту {19}, которые были л. 7 наиболшое племя от Корновали. То им была одная ворожбитка {ворожея;} поведила: "Вам погинути от короля Мелиядуша двора". А в том им была рада от короля Марка корновальского, иж он боялся Трыщана, если прыйдет к летом, абы его с панства не выгнал, як была оная ворожбитка рекла, якож и потом, коли Трыщан прышол к летом, прышол из своею дружыною и вбил князя из Норота своею рукою и сказил {разрушил;} город их, иж там камень на камени не зостал.

А кгды короля бояре видели мертва, они не ведали, штобы мели вчынити, рекли межы собою: "Ни один пан не ест так зле въстережон от своих, як наш от нас". И Трыщан плакал много со всими людми своими, и прыправили носило на два кони и понесли короля. А коли были близко города, и люди з города вчынили великий плач и жалост по нем и погребли почестно, як слушыт {подобает;} на такового пана.

И коли то увидел король Марко, почал много мыслити о том. И пришол к нему один хлопец, который болшей ведал, нижли иные люди по Мерлину и все што мает быти, и для того его корол большей любил. Рек королю: "Мысль борздо, хочет твой сестренец {племянник (сын сестры)} Трыщан учынити тебе велми жалостна". Рек король: "Як то може быти, абы Трыщан к тому рыцэрству прышол?" Рек хлопец: "Маеть на то прыйти, иж на свете не будет рыцэра над него". И король умолк. И Говорнар, который был велми мудрый, бачыл, што мачоха его еще ненавидит, иж бы ся ей тая земля остала, и отведъшы его проч и рек: "Мой добрый прыятелю и сыну, твоя мачоха тебе велми ненавидит и мыслит тебе вморыти, поедмо у Францыю потаи ик королю Перемонту {20}, там ся навчыш мужству и будеш человек знаменитый, а коли розведают твою доброть, прыйдеш на рыцэрство, тогды поедеш у Елионос на свою отчызну, никто ти не будет смети речы, штобы тобе невдячно". Рек Трыщан: "Мистре, где ми ты узвелиш, там я хочу поехати, занюж не нахожу болшей прыязни ни ув-одном человецэ, яко в тобе". Рек Говорнар: "Нарадимося, поедьмо завтра по зоры". Заказал || Трыщану, и нарадилися, як было им потреба, и взяли з собою золота л. 7 об. и серебра досыт и ехали тый день до Францэи ик королю Перемонту. Говорнар заказал Трыщану, же бы ся не поведал, хто а откуль ест. И Трыщан мовил: "Я рад тебе слухати". А кгды прыехали до короля Перемонта, король его вдячне прынял и казал ему дати добрую господу. Трыщан почал рости и лепъшати и в малых днех, иж ся ему дивовати почали, играл в шахы и в варцабы {шашки;} лепшей над иных, и всякое его доброти не было ровни, а нихто так стройне не мог на кони седети, як он.

И коли ему было дванадцать лет, он был великое доброти и мудрости во всякой его речы, пание и панны и кождый человек дивовалися ему, которые его видели, и кождая была пани и панна рада тому, абы их Трыщан миловал.

Трыщан он тэж служыл дворно {учтиво;} и почесно королю Перемонту, а король иншых панят на дворе своем не ставил ни за што напротивку ему, а нихто тэж не знал его, хто а откуль ест. И мел тот король одну дочку {21} панну велми пекную {красивую;}, тая ся розмиловала Трыщана и мовила: "Человечее око не видало так цудъного младенца, як Трыщан ест". И коли его где видела, очи ее и мысль не была инде, толко при нем. Так его миловала, як сама себе, и не могла ся домыслити, як бы мела к ласцэ его и к милости прыйти и с ним пополнити волю свою, и мыслила о том: "Если ему дати знат, он к тому не прызволить, еще молод, не сквапится {не соблазнится;} ку такой милости. Але коли бы ми ся обецал миловати мене, я бых ждала до его часу, и волела бых его ждати, нижли быти королевою наибольшою наибольшого королевства. Але боюся, иж не всхочет для молодости и не смети будет [для] отца моего того вчынити".

И некоторого дня она седела на впокои в одной коморе и казала к собе [позв]ати Говорнара и рекла ему: "Пане Говорнаре, я милую твоего Трыщана большей, нижли себе, прошу вас за то, прыведи его на то, абы он мене миловал. || Если бы он того вчынити не хотел, прыправлю его к великой л. 8 легкости" {здесь: унижению, оскорблению;}. И Говорнар то слышал и засмутился и не ведал, што бы мел с тым вчынити, и мыслил не малую филю: "Если бы Трыщан мел то вчынити, а король бы ся того доведал, карал бы его непочестне". И отказал ей: "Добре, милостивая королевна, для вашей милости то вчыню, буду то ему мовити, иж бы он твою волю пополънил, але он ест молод, если ся так борздо не станет, не мей на него гневу". И она ему подяковала велми вдячно, и за тым Говорнар шол до господы и был смутен и почал мыслити: "Если Трыщан то вчынить, то зле, а не вчынившы тэж недобре". И мовил Трыщану: "Што мыслиш вчынити? Королевна тебе назбыт {слишком;} милует, если б еси ее миловати не хотел, она хочет сама себе уморыти". И Трыщан ему отказал: "Если мя милует збыточною {чрезмерною;} милостью, я того не вчыню, нехай збыток пры ней, бо я зрадцою {изменником;} пану своему быти не хочу за тую его ласку и почесност, которую он мне чынит, а не знаючы мене, хто а откуль есми". Кгды то Говорнар слышал от Трыщана, велми ся тому дивовал, иж в таковой молодости бачыл на таковую почестность. бо оного часу толко было ему трынадцат лет. И еще его Говорнар большей коштовал в том и рек ему: "Для чого не хочеш так цудное панны миловати?" Трыщан ему рек: "Цудност ее не может мене прывести ку зраде, а если бых к тому прызволил, як ты мне в том раду додал, але тобе было мене отводити от того". И на завтрей королевна прызвала Говорнара и рекла ему: "Доведал ли ся еси от Трыщана?" Он рек: "Трыщан вас милует дворною милоетю, нижли того не хочэ вчынити, што бы было ку зраде отцу твоему". И рекла королевна: "Так ли ся Трыщан со всим от мене отнесл?" И пошла велми смутна, кленучы ден тот, в который ся родила, и увошла в ложницу и плакала велми грозно. И одного дня была она в ложницы в розмышленю о милости Трыщанове, а тая ложница была темна, в которой была она. Трыщан шол мимо в другую комору, не ведаючы, што она там ест. И она, его убачывшы, выскочыла а въхватила его за горло обема руками и почала цаловати и миловати, а он, боечыся, || же бы его хто не вбачыл, и почал ее л. 8 об. от себе отпихати обема руками. Она то обачывшы, иж того мети не может, чого хотела, закликала великим голосом. И почувшы рыцэры королевы и король не познал, что его дочка и побегли там рыцэры королевы и застали, а она за горло Трыщана держыть и почала жаловатися: "Панове, Трыщан мя хотел зкгвалътовати {изнасиловать;}". И они поймали его и прывели до короля, поведали, что видели и слышали от панъны. Король засмутился велми и рек: "Я тебе частую, яко ж ест явно всим людей, а ты прыводиш мне ганбу {бесчестье;} а тым собе смерть делаеш". И казал его вкинути в темницу. А Говорнар в тот час был на господе и доведался, што Трыщан ест в темницы, и был о том велми жалостен, рек сам к собе: "Я есми загиб, нигде не мам веселя, а о собе не вем, што ми будет".