Настоящий полицейский (СИ) - Прохоров Иван

Бастион нахмурился.

– Это и есть «мэр»?

Лотта опустилась на небольшое кожаное кресло у входа.

– Я скоро, Лотта, – Бастион побежал наверх, зовя брата.

Ему никто не отвечал. Лестницы сходились к широкому проему, за которым он выбежал в коридор с рядом дверей по обе стороны и окнами напротив. Через ближайшее окно, он увидел беседку, в которой прятался, карауля Макса. По центру коридора пролегал тонкий рельс. Бастион подошел к эркеру, выглянул в окно, беседка была как на ладони.

Напротив окна размещалась небольшая ниша, в которой на стене висел кусок оборванной ткани с гербом, на котором два медведя должно быть боролись, но больше походило, что обнимались. Под тканью на стене крест-накрест висели две короткие секиры.

В конце коридора раздался странный металлический скрежет.

– Макс! – крикнул Бастион и побежал на звук.

Рауб и Улрич шли по краю пустой площади в сторону шахтерского депо.

– Начинается, – сказал Улрич, поглядев в небо, – ненавижу такие места.

Рауб вдруг остановился, посмотрел в сторону мэрского дома, что явно не понравилось Улричу.

– Времени совсем немного. – Пробурчал он.

– Дверь! – произнес Улрич своим тонким голоском.

– Что?

– Неплотно прикрыта.

– Мы же проверяли этот дом.

Рауб нацелил свои уродливые глаза на Улрича.

– Хорошо! – без лишних слов понял Улрич, и быстрым шагом направился к дому.

– Макс! – снова позвал Бастион, приближаясь к повороту, за которым что-то скрежетало.

Бастион остановился и в ту же секунду на него из-за поворота выехал детский манекен.

Манекен был совсем простой – в оборванной одежде по американской моде сороковых – белая рубашка, шорты с подтяжками, шарнирные руки неестественно раздвинуты в стороны. Манекен был прикручен к небольшой металлической платформе, которая двигала его по рельсу.

Бастион прижался к стене, глядя в нарисованное лицо проехавшего перед ним манекена.

Напротив эркерного окна манекен остановился, и Бастион понял, кого он видел на самом деле, сидя в беседке. Дешевую пластмассовую куклу! Здесь не было никакого Макса. И никогда не было.

Все еще не в силах поверить в это, Бастион подошел к пластмассовому мальчишке, коснулся его плеча, манекен резко обернулся. Неестественно большие синие глаза смотрели на него с тупой радостью.

– Это…

Манекен резко дернулся и поехал в другой конец коридора, где остановился у стены и заглох.

В следующую секунду внизу раздался душераздирающий крик Лотты и грохот падающей мебели.

Бастион сорвал со стены секиру и бросился к лестнице. Она была легкой, но лезвие блеснуло, как у ножа, заточенного отцом.

Лотта лежала на полу, прямо перед распахнутой дверью входа, на груди у нее расползалось кровавое пятно. Она тяжело дышала. Бастион бросился к ней, увидев Улрича, который удалялся по площади, сжимая в руке кривой нож, с которого капала кровь. Несколько детей уже появились на площади, и со страхом поглядывали на него.

– Лотта! – Бастион упал на колени, приложил руку к ее груди, пытаясь зажать рану. Ладонь обагрилась кровью. Ее слишком много.

– Больно…

Ее синеющие губы почти не двигались.

– Позовите доктора! – крикнул Бастион в распахнутую дверь.

Подростки, которые все прибывали и прибывали на площадь, лишь молча смотрели на них.

– Ну же! Помогите!

Лотта слабо сжала его запястье. Силы совсем уже покинули ее.

– Как… как тебя зовут… – Произнесла она мучительно, глядя в его глаза.

Сумеречный взгляд красивых глаз едва уже удерживал жизнь. Бастион попробовал еще раз зажать рану, но понял, что дело совсем плохо.

– Игорь. – Сказал он.

Она еще раз попыталась сжать его запястье, и эта слабая попытка отозвалась болью в его сердце. Он положил руку на ее холодеющую ладонь.

– Какое… старое имя…

Она попыталась улыбнуться, несмотря на чудовищную боль, и он понял, что дело в страхе. Он еще гнездился на самом дне ее умирающих глаз. Он не мог сдержать слез.

– Лотта…

– Исполни наш план, убеги отсюда… наш мир… ужасен.

Последняя попытка сжать его руку походила на прикосновение легкого весеннего ветерка.

– Ваш мир тоже прекрасен, Лотта…

Он нежно провел пальцами по ее щеке.

– …ведь в нем есть ты.

Умирающий сумеречный взгляд ухватился за него в последнее мгновение жизни и навечно застыл.

Бастион сидел перед ней, глядя в ее лицо, продолжая сжимать ее холодную руку. Затем взял лежавшую рядом секиру, медленно поднялся, опираясь на нее. Все подростки уже выстроились на площади шеренгой. Перед ними стоял Джавид, заложив руки за спину и молча смотрел на Бастиона.

На другом краю площади, у часовой башни Улрич говорил что-то Раубу.

Бастион вышел из дома мэра и направился к ним.

Проходя перед строем – мимо столба, у которого они с Лоттой провели вчерашнюю ночь, он услышал Джавида.

– Бастион! – проговорил тот сквозь зубы. – Встань в строй!

Бастион даже не посмотрел в его сторону.

Над площадью воцарилась поразительная тишина. Будто все подростки в строю не просто замолчали, а затаили дыхание. Возможно, именно на эту тишину среагировали инспекторы. Улрич обернулся, на его мясистом лице расплылась улыбка.

– Сразу двое напоследок! Какой подарок! – радостно объявил он, доставая огромный револьвер – точно такой же, какой Бастион нашел в машине.

– Бастион! В строй! – предпринял последнюю попытку остановить его Джавид.

Но ничто не могло остановить Бастиона – даже пуля. Когда Улрич выстрелил, он лишь замер на секунду, и, несмотря на расплывающееся по нашивке с надписью «БАСТИОНЪ» кровавое пятно сделал еще два шага, и только потом опустился на колено. Его повело в сторону, показалось, что он сейчас упадет, но Бастион упер перевернутую секиру в землю, оттолкнулся от нее и с большим усилием поднялся. Джавид и притихшие дети молча смотрели на него.

Бастион сумел сделать еще три неуверенных шага, прежде чем Улрич разрядил ему в грудь весь барабан. И только тогда он рухнул, чтобы больше не подняться.

Но перед тем как покинуть этот мир, он посмотрел на башенные часы. Минутная стрелка шагнула к 9:56.

Глава 35

Начало – конец, рождение – смерть, а следствие – это причина и потому не забудь призвать мертвеца, который тебя научил…

Движение детской ладони с плотно сжатыми пальцами сменило заячью морду на башенные часы. Латунные стрелки, похожие на пики перед римскими цифрами острым углом целились в землю, как молния в руке громовержца.

9:55.

– Бастион! Встань в строй! – раздалось слева.

Игорь замедлил шаг, повернул голову.

Джавид стоял перед строем. Глаза его блестели, подбородок под аккуратно постриженными усами все так же идеально выбрит, но на лице не хватало привычной улыбки. Как ни странно, ее отсутствие делало его моложе. Игорь остановился, секира медленно опустилась на землю.

– Сразу двое напоследок! Какой подарок! – взревело спереди.

Баттербол из «Восставших из ада» поднял руку с револьвером. Черное отверстие ствола даже с тридцати метров выглядело огромным. Игорь прищурил левый глаз.

– Бастион! В строй!

Последнее слово Джавида прозвучало немного визгливо. В прошлый раз он не обратил на это внимания. Слева мелькнуло знакомое лицо. Испанец. Он был откровенно напуган – приподнятые брови, напряженные нижние веки, растянутые губы.

Смуглое лицо дернулось, реагируя на оглушительный хлопок. Будто тяжелым молотом с размаху ударили в грудь. В самое сердце. Игорь пошатнулся, чувствуя, как немеет левая половина тела, опустил голову – красное пятно расползалось на груди, поглощая нашивку «БАСТИОНЪ». Перед глазами все плыло. Земля с камнями, факелами и фальшфейерами накренились, как палуба тонущего корабля, столб со шпилем пошел вниз, словно секундная стрелка. Ладонь правой руки еще хранила чувствительность. Он сжал удобную рукоять секиры, но сил уже не было: «как легкое прикосновение весеннего ветра». Следующие удары в грудь выбили землю из-под ног, все закружилось с бешеной скоростью, он понял, что это конец. Но перед тем как все исчезло, минутная стрелка на башенных часах шагнула к 9:56.