Искатели прошлого - Антон Орлов

Мне вспомнилась фантастическая орхидея на правой лопатке у Дэниса.

Выйдя от Бурхарда, я спустился в вестибюль. Там в стенной нише стоит бронзовая трехметровая статуя: женщина мощного телосложения в длинной складчатой тунике. Считается, что это изображение Трансматери, и если работник компании попросит у нее удачи, бросив монетку в небольшой фонтан посреди вестибюля, она поможет. Я бросил в воду завалявшуюся в кармане серебряную мелочь и мысленно попросил удачи для Эфры, для Дэниса, для Вир, для Хэтэсси, для Сандры с ее клятвой. Пусть эта бронзовая богиня дальних странствий поможет им, если сумеет. А потом поехал домой, и во дворе меня чуть не сшиб с ног радостно вопящий маленький вихрь. Повиснув у меня на шее, Сандра мне все колени своими ботинками испинала".

Когда звякнул таймер, отмеряющий время для чтения, Сандры в комнате не было. Залман нашел ее в холле на первом этаже: она беседовала с мужчиной в строгом деловом костюме, сверяли какие-то списки. Среди дорогой мебели и вечнозеленых растений в керамических кадках стояли картонные коробки с яркими наклейками.

Гость кого-то напоминал. Худощавый, сутуловатый, преувеличенно энергичный. Прилизанные тускло-русые волосы, очки в золотой оправе. Широкая менеджерская улыбка, а в водянисто-серых глазах, спрятанных за толстыми линзами, сквозит тревога.

— Все в наличии, — сказала Сандра, когда закончили проверять содержимое коробок. — Спасибо.

И протянула пачку денег. Тот спрятал в карман, не пересчитывая.

— Госпожа Янари, а как там… — он сцепил узловатые пальцы, и тревога хлынула наружу, словно ледяная вода из сорванного крана. Заблудившаяся улыбка теперь казалась совсем уж неуместной.

— Через мой труп возьмут. А это непросто, я их сделаю, как щенков.

Гость начал благодарить.

— Я его, кажется, где-то видел, — заметил Залман, когда он попрощался и ушел.

— Само собой, видел, — подтвердила Сандра. — На рекламных щитах и в газетах. Это Глеб Никес, владелец сети магазинов "Изобилие-Никес". Он считает себя моим должником, потому что я спасаю его дочь от лагерей перевоспитания.

— А это что такое? — Залман показал на коробки.

— Это понадобится для нашего вояжа.

Глава 15

"Съездили с Вир на Хилиус за сластишонами. У нас с ней теперь все кончено.

Она объявилась спустя несколько дней после моего возвращения. Когда начала расспрашивать, я сказал, что мы с Дэнисом выпрыгнули из поезда на первом попавшемся косогоре, но потом встретили кесу из темной гвардии, и его арестовали из-за татуировки, а меня отпустили, и после меня подобрал караван. Полуправда — или, точнее, правда с множеством пробелов.

За сластишонами я сам с ней напросился, из чувства долга. Честно говоря, не очень-то хотелось, но когда она сказала, что у нее скоро будет два выходных подряд, и она собирается на Хилиус, потому что на рынке продают сплошь червивую дрянь, у меня зашевелились нехорошие опасения. Вдруг Мерсмону не хватило сведений, полученных от предыдущего информанта? Тогда Вир похитят, извлекут из ее памяти все, что там есть интересного, а после отдадут на съедение кесу.

Меня неоотступно мучает одна мысль: почему восемь лет назад, в начале зимы, меня не было на Мархене, и я не прикончил тех мерзавцев, которые издевались над Эфрой? Я тогда жил в Лесу, и Мархен для меня был просто словом, названием из потрепанного атласа, но почему не в нашей власти исправить прошлое? Ее день за днем постепенно убивали, а я в то время даже не знал о ее существовании.

Я решил, что должен защитить хотя бы Вир.

В этот раз никаких поездов-ловушек не было. Мы приехали на вокзал вовремя, вышли на грязный бетонный перрон у подножия береговой стены. Вместе с толпой пассажиров, пихавших друг друга локтями и сумками, залезли в вонючий полутемный вагон, похожий на пещеру, и уселись на засаленные тюфяки. Вагон был переполнен, пассажиры сердились и ругались, какая-то тетка обозвала меня "корявой рожей", и галдеж стоял такой, что нам с Вир не поговорить. В углу началась потасовка из-за удобного места: несколько мужчин и женщин в стеганых куртках с капюшонами неловко, но ожесточенно толкались, изощряясь в обидных эпитетах.

Зло, растворенное в быту. Я, кстати, не знаю, откуда эта фраза, но я же не все на свете книги прочел.

Благополучно доехали до Хилиуса, вместе со всеми высадились. Над транспортными траншеями с мутной водой выгнулись пешеходные мостики, дальше — Лес на фоне пронзительно-голубого неба, весь в паутине лиан, усыпанных кремовыми, розовыми, сиреневыми, чайными, бирюзовыми бутонами. На стволах деревьев желтели округлые наросты сластишонов, но вблизи станции осталась одна мелочь, не крупнее медной монеты.

Люди с поезда, подобревшие и повеселевшие, разбрелись по окрестностям. Мы с Вир ушли в Лес дальше всех — я, следопыт, могу себе это позволить.

В чаще на полянке видели драку между саблезубой собакой и громадной черно-желтой личинкой. Тощая, облезлая и, видимо, вконец оголодавшая собака свирепо рычала, пытаясь достать врага клыками, а толстая мохнатая личинка проворно вертелась, плевалась и щелкала жвалами. Недотаявший снег вокруг был забрызган кровью и желтоватой слизью. На всякий случай я вытащил пистолет.

— Можешь меня спасти, как в кино, — пошутила Вир, тоже доставая оружие.

— От этих-то? — я кивнул на дерущихся животных. — Их друг от друга спасать надо.

Вир была в цивильной куртке, теплых спортивных штанах и вязаной шапочке, ничего милитаристического. Мне не пришлось предупреждать ее о том, что в прошлый раз ее хотели похитить, она сама до этого додумалась.

Мы срезали тесаками сластишоны, бросали в мешки и почти не разговаривали. Может, у нее за время моего плена появился кто-то другой? Какой-нибудь молодой офицер из Народной Повстанческой, а то даже из лесной пехоты. И они вместе тренируются, восхищаются Высшими, чистят сортиры… Или, что вероятней, заставляют других чистить сортиры. Общие интересы. А у нас с ней, если разобраться, общих интересов всегда было раз, два — и обчелся.

Набрав два полных мешка, мы к началу сумерек вернулись на остров, время я рассчитал точно. Обе гостиницы привокзального поселка были переполнены, пришлось ехать в городок, расположенный в тридцати километрах от берега. Мне запомнились ряды невысоких домов в синих сумерках, какие-то статуи на перекрестках, озаренный светом газового фонаря лозунг на грязной кирпичной стене: "И если честь тебе дорога — убей Мерсмона, убей врага!"

Как выяснилось, шофер привез нас к себе домой. Я с прошлого раза стал не в меру настороженный, поэтому, сняв верхнюю одежду, после этого пояс с кобурой и ножом надел обратно, спрятав под свитером навыпуск, но мои подозрения оказались беспочвенными — мужик просто хотел заработать.