Селена. По следу Жезла - Наталья Корепанова

– Вроде, неплохо, – пожала я плечами, садясь на стул возле его стола. – Лорд Рэвалли не ругался. А ещё я поняла, что он – очень сильный менталист. Он меня мгновенно всю «прошерстил»: и мысли прочитал, и в памяти поковырялся, объясняя, что и как делать надо. Я вообще удивляюсь, зачем нужны были все эти вопросы на экзамене, если он…

И тут мне в голову пришла очень интересная мысль. Я замолчала на полуслове и посмотрела на Стэнна. Стэнн насторожился.

– А скажи-ка мне, милый, – вкрадчиво начала я, – зачем ты так расхваливал Нэйтаса? Парень чуть со стыда не сгорел. Ведь большая часть твоих слов была чистейшей воды выдумкой! И Рэвалли не мог этого не почувствовать!

Стэнн поморщился:

– Охота тебе это снова вспоминать?

– Охота. Потому что хочу понять, зачем ты это сделал. Я, когда свой экзамен ждала, подумала, что если ты и про меня так врать начнёшь – прибью на месте. Зачем ты его расхваливал?

– Ну, я же обещал ему, что…

– Врёшь, – перебила я. – Уверена, что о нём ты рассказал Совету ещё накануне. И решение они приняли тогда же, а на экзамене просто посмотрели, над чем с ним работать надо будет, слабые места выявили. Зачем ты врал?

– Я не врал, я, как сказал Нэйтас, преувеличивал.

– Хорошо. Зачем ты преувеличивал?

Стэнн вздохнул и с тоской посмотрел в окно на залитый солнцем сад.

– Пойдём, я лучше тебя домой провожу.

– Стэнн!!!

– Хорошо, хорошо. Скажу. Только…

Он запнулся, потом снова вздохнул и попросил:

– Только дай, пожалуйста, слово, что не будешь обижаться и со мной ругаться. Я не хочу с тобой второй раз по одному и тому же поводу ссориться.

И после этих слов у меня словно пазл сложился, и я поняла всё, что происходило на наших так называемых экзаменах.

– Ты нарочно это сделал, чтобы Нэйтаса на честность проверить? А лорд Рэвалли его ещё и провоцировал: «За такие заслуги можем и без экзаменов принять…». И мне ты тоже врал! Ни в какой Слимест ты не ездил. Прятался, поди, у Рэвалли, сидели там, смеялись над моими переживаниями.

– Не смеялись, Селена. Мы… – вскинулся Стэнн, но я не дала ему договорить.

– Какая разница! Как девчонку развели. Экзамен, экзамен… А я…

Обида вновь захлестнула меня. Я встала и отошла к окну. Стэнн опять вздохнул, перевыполнив план по вздохам за целый месяц, и, подойдя, взял меня за плечи:

– Селена, выслушай меня, пожалуйста. Я тебе сейчас всё объясню.

Я дёрнула плечом, и он убрал руки, но так и остался стоять за моей спиной. Помолчал, видимо, думая, с чего начать, и, наконец, заговорил:

– Смотри: нас, мощных колдунов, работающих в Тайной Полиции, всего семеро на всю страну. Мы – колдовская элита. На нас все смотрят, о нас слагают легенды…

– И анекдоты, – угрюмо проворчала я.

– И анекдоты, – согласился Стэнн. И продолжил: – И это накладывает на нас большую ответственность. Мы не всесильны. Мы можем ошибаться. Но наши ошибки обходятся очень дорого. Из-за моей оплошности мы могли лишиться Жезла, и только благодаря вам этого не произошло. Но если бы такое случилось, а я бы скрыл это от Совета, всё могло бы закончиться всемирной катастрофой. Мы не можем обманывать друг друга даже в мелочах, мы должны уметь признавать свои ошибки. Должны быть честными перед собой и Советом. А это – очень тяжело. Ведь всегда хочется перед другими выглядеть лучше, чем ты есть на самом деле. И на экзамене мы да, провоцируем. Даём людям такую возможность. Сама подумай, что может продемонстрировать нам рядовой колдун? Мы и так знаем, что он с нами не справится. И ты права: на практике мы смотрим не то, что он может, а выискиваем его слабые стороны и выясняем его потенциал. А на самом экзамене проверяем его человеческие качества: честность, порядочность. А Рэвалли ещё смотрит мотивацию и силу желания. Ты обиделась, назвала это фарсом…

Стэнн помолчал, потом взял мою руку и, приложив к своей щеке, поцеловал ладонь:

– А я горжусь тобой. Понимаешь, у нас такие экзамены проходят каждый год. Но учился последние четыре года один Харрит. Остальные тест на честность не прошли. Подвело их это желание выглядеть лучше, чем они есть. У кого-то честолюбие зашкаливало, кто-то хотел перед друзьями похвастать, какой он крутой, а кто-то за большими деньгами погнался, ведь наш труд весьма хорошо оплачивается. И, в результате, они приняли всю сладкую ложь, которую о них говорили, согласились с ней. За последние четыре года экзамен сдавали пять человек, а учиться остался только Харрит.

Стэнн снова взял меня за плечи, но я уже не стала дёргаться.

– Мы не хотели тебя обижать. Я бы тебя взял вообще без экзаменов, ведь я хорошо тебя знаю. Но решение должны были принять все члены Совета, а они с тобой мало знакомы. Они обязаны были с тобой пообщаться, прежде чем согласиться с моим предложением. Поэтому за сам экзамен я извиняться не буду. Он должен был быть, и он прошёл великолепно. А вот за своё поведение, за то, что бросил тебя, что не подумал, что ты осталась одна в чужом мире, не успев даже оглядеться и освоиться…

Стэнн развернул меня к себе и посмотрел мне в глаза:

– Вот за это я готов просить прощения снова и снова. И Рэвалли тоже.

Притянул меня к себе, обнял крепко, спрятав в кольце своих рук:

– Мы с ним потом ещё раз просмотрели эту ситуацию, проиграли её и поняли, что, не желая того, оказались неоправданно жестокими. Не подумали, что у тебя здесь ни друзей, ни родственников. Что мир чужой, а ты здесь – живая, настоящая, – всего второй день. Ты оказалась добрее меня: ты целый день отвлекала Нэйтаса от мыслей об экзамене, а вот сама потом осталась без поддержки… Прости меня, любимая. Я обещаю, что больше никогда не оставлю тебя в трудную минуту.

– Ты уже это обещал, – пробурчала я. – И я тебе уже поверила.

– Спасибо, – серьёзно ответил Стэнн. – Постараюсь не обмануть твоё доверие.

– Вот и постарайся. А то – честность, честность… а сам врёшь на каждом шагу. За два дня трижды обманул. Вот и вся твоя честность.

Я ворчала, но выбираться из объятий жениха не спешила.

Стэнн в очередной раз вздохнул:

– Ты права. Кто бы о честности говорил. Прости. Я не буду больше тебя обманывать.

Я подняла голову и заглянула ему в глаза:

– Правда, не будешь?

– Правда, – серьёзно ответил любимый.

– Никогда?

– Никогда, – подтвердил он.

– Обещаешь?

– Обещаю, – кивнул Стэнн.

– Ну, смотри. Жизнь длинная, но я это запомню, – пригрозила я.

– Древние Боги! На что я согласился! – воскликнул Стэнн, возведя глаза к потолку. – Кто меня за язык тянул!

И, улыбнувшись, посмотрел на меня:

– Мир?

– Мир, – согласилась я и тоже улыбнулась.

– И давай больше не будем вспоминать об экзамене, – жалобно попросил Главный Начальник. – Мне тоже неприятно, что я оказался не таким хорошим, каким себя считал. Ты мне неплохо по носу щёлкнула, чтобы не зазнавался.

– А ты уже зазнался? – усмехнулась я.

– Видимо, начал, – кивнул Стэнн и тихо спросил: – А теперь можно тебя поцеловать?

– Теперь – можно, – милостиво согласилась я и, закрыв глаза, подняла к нему заалевшее лицо.

Так началась моя жизнь в Кэтанге. Жизнь, с одной стороны, размеренная, а с другой – очень активная и разнообразная.

Утром Стэнн будил меня ласковым поцелуем. В гостиной уже ждал вкусный завтрак, приготовленный лучшей поварихой в мире. А после него я шла на двухчасовое занятие к какому-либо колдуну. Каждый из них занимался со мной тем видом магии, который у него самого получался лучше других.

Лорд Рэвалли готовил из меня менталиста-практика. Установка ментальных щитов, чтение мыслей и чувств, проникновение в воспоминания, развитие интуиции, ментальное воздействие – вот далеко неполный перечень того, чем собирался заниматься со мной этот выдающийся во всех отношениях маг в первый год обучения. Но пока я училась ставить щиты и читать мысли.

С лордом Лэррисом мы создавали амулеты. Когда я первый раз внутренним взором увидела сделанное им ажурное плетение вокруг моего кулона, я пришла в восторг, до того красиво это выглядело, и ринулась повторять. Но это оказалось не так-то просто. Помимо видимого внутренним взором плетения лорд Лэррис использовал невидимые нити, о которых можно было только догадываться по некоторым неочевидным признакам. Именно они укрепляли силы амулета и затрудняли его магическое уничтожение. Так что, с первым своим амулетом поковыряться мне пришлось не один день. Но потом, когда я научилась понимать состав плетения, дело пошло быстрее и так мне понравилось, что вскоре вся «мелочёвка» в моей комнате, от колечек до подсвечников, оказалась, по словам любимого, «заамулеченной». Стэнн, приходя с работы, первым делом требовал ликвидировать плоды моих стараний, пытаясь меня убедить, что амулеты должны храниться в коробке в потайном ящике, а не болтаться по всей комнате, изменяя её ауру. Я тяжело вздыхала, соглашаясь, нехотя распутывала плетения, но после очередного занятия всё повторялось сначала.