Ты - моя тайна - Кэтрин Стоун

— Что-нибудь с Кэрри?

— Нет. Это касается только меня и Стефана.

— Между тобой и Стефаном нет ничего личного.

— Дай мне поговорить с ним, Бет.

— Нет!

Стефан стоял рядом с женой. Услышав имя Кэрри и заметив выражение испуга и страха на лице у Бет, он взял трубку из ее дрожащей руки.

— Кто говорит? — спросил он.

— Это Меган.

— Я тебя слушаю, — сказал Стефан, удивляясь про себя, с чего это Бет так враждебна и агрессивна.

— Стефани похитили.

— Какой ужас! Бедные Айен и Маргарет. Чем я могу помочь?

Последовала долгая пауза.

— Стефани — моя дочь.

— Я этого не знал. Прости, пожалуйста.

Снова долгая пауза.

— Стефан, ты не понимаешь. Она моя дочь, но и твоя тоже. Дорогой, она наша малышка. Кто-то похитил нашу дочку. — Голос у Меган оборвался, она заплакала.

Кровь отхлынула от лица Стефана. Бет с ужасом смотрела на мужа. Так это правда, ее худшие подозрения оправдались. Но к тому же явно случилось нечто скверное. Что?

— Меган, я должен повесить трубку, — прошептал наконец Стефан.

Он так и сделал. Бет ждала.

— Ты знала, Бет?

— Что знала?

— Что Стефани моя дочь?

— Нет, я не знала, но догадывалась. Я считала, что Меган той весной забеременела. Я даже спросила ее, но она все отрицала. Я не знала, что у нее родился ребенок, не знала, где он, если родился. Вот только имя…

Имя, подумал Стефан. Они дали ребенку его имя. Но они не думали, что он когда-нибудь увидит Стефани или узнает правду о ее существовании. Неудивительно, что Меган так нервничала на приеме.

— Стефани — ребенок Айена и Маргарет, но на самом деле она моя дочь, — отрешенно произнес он.

Бет не могла понять, как и когда Стефан видел девочку, но теперь было не время пускаться в расспросы.

— Что заставило Меган сказать тебе об этом сегодня?

— Стефани похитили.

— О нет!

У Бет упало сердце. Она сразу подумала о своих мальчиках: каково бы ей было, случись с ними такое? О том же думал и Стефан, но сейчас его дочь, о существовании которой он до сих пор не знал, похищена. Бет обняла мужа. Он стоял неподвижно, словно окаменев.

— Я должен ехать в Коннектикут.

К тому времени, как Джейк и Кэрри приехали в Пайнхэвен, никаких известий о Стефани еще не было. Прошли уже сутки. Пообедали холодным мясом и пюре из шпината. Ели в полном молчании. После этого Айен и Маргарет ушли к себе.

Джейк, Меган и Кэрри сидели на веранде. Вечер выдался прекрасный — мирный, благоуханный июньский вечер. Светила полная луна, неумолчно стрекотали цикады.

Один из агентов ФБР поднялся на веранду.

— Приехал Стефан Ричардс. По правде сказать, мы ожидали его появления, но так как никто нам не сообщил, что его следует пропустить, мы на всякий случай решили проверить.

Джейк метнул быстрый взгляд на Меган. Кэрри посмотрела на Джейка, вспомнив его вопрос о том, позвонила ли та Стефану. Меган не обратила внимания на взгляд Джейка и молча кивнула агенту.

Стефан вошел в патио. Он уже знал от агента, что новостей пока никаких. По дороге из Бостона в Коннектикут он сочинил сотню речей — гневных, грустных, обиженных, однако, увидев лицо Меган, все забыл. Он хотел узнать только одно.

— Почему?

Меган не ответила.

— Что значит почему, Стефан? — взволнованно спросила Кэрри, опасаясь, что уже знает ответ.

— Ты не понимаешь? Может быть, Джейк еще не знает? Тогда я тебе скажу. Стефани — мой ребенок. Мой и Меган. Я узнал об этом всего несколько часов назад.

Кэрри посмотрела на брата, Меган и Джейка. Все они давно стали друзьями. Они любили друг друга. И все-таки Меган скрыла от них свою тайну. Ни одному из них ее не доверила. Кэрри взглянула на Джейка, и сердце у нее упало. Меган все ему открыла, это ясно…

— Джейк давно об этом знал, верно? — тихо спросила она, вспомнив, как тот сказал ей когда-то, что Меган будет нуждаться в друге, что она достаточно страдала, что Меган не пьет с тех пор, как…

Джейк кивнул.

— С каких пор? — спросил Стефан.

— С того вечера весной, когда мы вместе обедали в Стэнфорде. Когда я тебе сказала, что уезжаю на гастроли, — ответила Меган.

— И ты ничего мне не сообщил? — обратился Стефан к Джейку.

— Я обещал Меган держать все в тайне.

— Я считаю, что мы должны сейчас обо всем узнать, — сказала Кэрри.

— Я забеременела случайно. — Меган заговорила твердым, уверенным голосом — она явно испытывала облегчение оттого, что раскрыла свою тайну. — Я не могла принимать противозачаточные таблетки, от них у меня и начинались ужасные головные боли, помните? Я старалась быть осторожной, всегда начеку. Но иногда… — Голос у Меган дрогнул: она вспомнила, как часто они были близки и она забывала обо всем. — Ведь ты не хотел иметь детей, я это знала.

— Не хотел иметь детей? — эхом откликнулся удивленный Стефан.

— Ты так сказал.

— Я хотел быть с тобой. Я мог сказать, что мне пока не хочется делить тебя с кем-то, но не помню, чтобы я говорил, будто не хочу иметь детей. Я просто не мог даже выговорить такое.

Он пожал плечами, вспомнив о своих любимых близнецах и о чудесной девочке, его дочери, которая внезапно исчезла.

— Зато я помню, — заявила Меган решительно.

Она ошиблась? Джейк тогда еще пытался ее убедить, что она стала жертвой недоразумения, неверно истолковала чувства Стефана к детям. Нет, она не могла ошибиться. Цена, которую она заплатила, потеряв Стефана и отказавшись от ребенка, была слишком высока, чтобы считать ее результатом недоразумения.

— Айен и Маргарет отчаянно хотели ребенка, но не могли иметь детей. Я знала, какими замечательными родителями они будут. Знала, что могу доверить им вырастить нашу девочку, — продолжала Меган. — Тогда я решила, что рожу ребенка и отдам его им, а сама вернусь к тебе и мы поженимся, как и задумали.

— Так значит, не было европейских гастролей?

— Айен был в то лето в Европе на гастролях. Я оставалась здесь, с Маргарет. Мы отправляли ему письма, а он пересылал их тебе из Европы.

— Что же случилось потом, Меган?

Меган не могла больше говорить. Она плакала.

— Меган была очень больна, — продолжал за нее Джейк. — Во время беременности у нее началось гормональное расстройство. Еще в Стэнфорде возобновились головные боли. Здешний врач уложил ее в постель, едва она приехала. К концу июля повысилось кровяное давление, появились отеки, в моче обнаружили белок.

— Да, — вздохнула Меган. — Я чувствовала себя ужасно. Я начала ненавидеть ребенка и ненавидеть Стефана.