Любовь авторитета, или Плата за всё (СИ) - Елена Александровна Моисеева

— Что ты говоришь! — орал Ян, — Что ты говоришь! Ты не могла! Пожалуйста, скажи, что ты этого не делала!

Вика засмеялась, глядя брату в глаза, а я видела, как заходили его желваки, и что он сдерживает себя из последних сил.

— Я убью тебя, дрянь, — тихо прошептал Ян.

Она все продолжала смеяться, а Ян вглядывался в ее глаза, возможно, пытаясь найти в них хотя бы остатки разума.

Антон отпустил мою руку и подошел к Яну.

— Стрелок, отпусти ее. Она сама себя уже наказала, — Ян, будто не слышал его, — Стрелок, она больна.

Ян вздрогнул и отпустил сестру. Они молча подошли к нам, оставив содрогающуюся Вику возле моего отца.

Нас было четверо. Четверо неудачников, которые в свое время пошли не той дорогой. Влад — внутренне сильный, уверенный человек, хороший врач и преданный друг. Ян — сложный человек, человек войны, но который пойдет до конца за тех, кого любит. Антон-моя любовь, моя боль, со своим кодексом чести, рискующий, ради меня и сына, всем. Они рядом, они моя защита, и как никогда рядом с ними ходит смерть.

Отец поднял оружие и направил его на Антона.

— Молись, — приказал он, и я в ту же секунду шагнула вперед, загораживая мужа.

— Сначала тебе придется выстрелить в меня, — отчеканила я. Антон пытался сдвинуть меня с места, но я намертво приросла к земле, никакие силы сейчас не уберут меня отсюда, — Влад, убери ее! — прорычал мой муж, но Влад неожиданно встал на мою защиту.

— Это твой единственный шанс, Тоха, в нее он стрелять не будет, никто не будет, — прошептал Влад так, чтобы слышали только мы.

— Какого черта, Влад!

— Уйди, Лена! — раздался громовой голос отца. Я медленно покачала головой.

— Уйди, Христом Богом тебя прошу, уйди, — его голос сузился до угрожающего тембра. Я продолжала стоять.

— Уйди, это последнее идиотское предупреждение! Ты не понимаешь, куда ты лезешь!

— Нет.

Выстрел. Боль. Темнота. На одно мгновенье. Я открыла глаза, потому что не смогла отключиться от этого жестокого мира, уже не смогла, как раньше не получится. Нет папиной дочки, потому что папа стреляет в собственную дочь.

Антон оторвался от меня с бешеной скоростью и через секунду снес того, кто раньше назывался моим отцом. Они пролетели полтора метра, прежде чем кубарем скатится по земле. Кто-то пальнул с той стороны, но тут же все смолкло.

— Пусть сами разберутся, Лис, если они пацаны.

Это давало шанс выжить. Выжить нам всем.

Они катались по земле, чуть ли, не вгрызаясь друг другу в глотки. Удар за ударом, крики боли.

— Тварь, я убью тебя!

Я не успела оглянутся, как на меня неслась Вика. Еще секунда, но Ян поймал ее и упал под тяжестью несущегося тела.

— Ты хочешь сдохнуть вместо нее? — закричала она, а дальше…как в замедленной съемке.

Занесенный нож, впивающийся в тело Яна.

— Нет!!!

Я подорвалась с откуда-то взявшейся силой, пуля попала в бок, но прошла на вылет, я уже не чувствовала боли. Влад летел мне наперерез.

— Дура! Куда ты? — он поймал меня, и удерживал стальной хваткой, я безуспешно пыталась вырваться.

— Отпусти! Она же…Она. … Почему ты не вмешался?!

— Я должен защищать тебя, а не его!

Я взглянула на него с такой ненавистью, что он невольно разомкнул хватку.

Вскрик моего мужа заставил меня обернуться и то, что я увидела, было страшным сном. Отец сидел на нем верхом и передергивал пистолет, плечо мужа кровоточило, а в ладонь правой руки был воткнут нож.

Как во сне я отшвырнула Вику, сидящую возле бездыханного Яна. Выхватила пистолет у Яна из кобуры и рукояткой отключила безумную девку.

— Отец! — крикнула я, несясь сломя голову к нему. До него оставался всего лишь метр. Он вскинул голову, ища меня взглядом. Он нашел меня, и в то же мгновенье свинцовая пуля попала ему прямо в лоб. Я выстрелила.

— Кто хочет еще? — рявкнула я, прекрасно понимая, что выжить не удастся, если вся эта орава вскинет стволы.

— Что ты можешь, сука!

Влад стеной встал возле меня. Я приготовилась умереть. Все вернулось к началу. Почти девять лет назад я искала смерть, и вот она нашла меня сама.

Я бросила взгляд на мужа, ожидая выстрела со стороны наших врагов. Он отшвырнул тело того, кто раньше был моим отцом и поднялся, придерживая правую руку, которая болталась из стороны в сторону.

Антон подошел к нам, измученный, весь в крови. Нас трое, уже трое, а скоро не будет никого. Я уже слышала, как передергивается затвор.

— Отбой, пацаны! — раздался голос в конце толпы, и к нам на встречу вышел…

— Митяй! — крикнула я в тон остальным. Бледный, как мертвец, он еле передвигался, изрядно хромая, а за ним, я не верила своим глазам шли его люди, и парни Антона.

Нас стало больше, намного больше. Спасибо.

— Все по-чесноку, пацаны! Они дрались один на один, победителя не судят, — крикнул он в толпу.

— Девка вмешалась, это не в счет, мы требуем ответку.

— Печально, конечно, — усмехнулся Митяй, — Но, кажется, девка дочь Казанцева. Это их дела. Реальные пацаны не будут вмешиваться в семейные отношения.

— Ты кидаешь нам предъяву, Митяй?

— Кидаю, — ответил он и выставил свой ствол на показ.

— Давайте перемочим друг друга, братва! — раздался хриплый голос моего мужа. — Нам терять нечего, правда, Лис? — крикнул он рыжему парню. — Дома нас не ждут семьи. Или ждут? Я тоже защищал свою семью. Разве кто-нибудь из вас не сделал бы то же самое? И наши враги не поставят нам памятников у наших могил. Святой больше не у дел. Как говорят — стае нужен новый вожак. Кто хочет отомстить за Казанцева, рискуя своей шкурой?

Тишина. Несколько минут тишины, как вечность.

— Ты замочил Батю, тебя найдут.

Антон усмехнулся.

— Это мои проблемы.

Стая на стаю, взгляды волков, готовых кинуться и растерзать.

— Сворачиваемся, пацаны! — крикнул Лис. — Удачи тебе, Синица, ты реальный пацан.

Мы живы — это первое, что пришло мне в голову, а дальше ни одной мысли, я не хочу думать, только не сегодня. Гул голосов наших парней, людей Митяя заглушает ненужные мысли и это хорошо. Как я скажу это матери? Как посмотрю ей в глаза?

— Отныне ты мой брат, Митяй, — слышу голос мужа. — Как ты выжил?

Гул голосов становится громче, надеюсь, он со мной навечно.

— Что со Стрелком? — спросил Митяй. Антон ухмыльнулся и сказал:

— Жизнь его сильно потрепала, но жить будет. Клинок, который воткнула в него сестра не задел жизненно важные органы.