Космический госпиталь (сборник) - Арпад Балаж

Некоторые плавающие обломки и куски явно были остатками мебели, но они были так искрошены и перепутаны, что составить из них целый предмет оказалось неразрешимой задачей. Конвей решил уж было вызвать на помощь О’Мару, но отказался от этой мысли. Вряд ли майору интересно знать, как Конвей не справляется со своими обязанностями.

Конвей копался в обломках того, что когда-то было шкафом, надеясь отыскать какую-нибудь одежду или даже наткнуться на клад в виде фотографии любимой девушки, когда его вызвала Курседд.

— Анализ закончен, — сообщила медсестра. — Составные части атмосферы не представляют ничего необычного. Однако их смесь смертельна для любого существа, обладающего органами дыхания. Как их ни смешивай, получается ядовитое зелье.

— Попрошу вас выражаться конкретнее, — перебил сестру Конвей. — Мне нужны факты, а не мнения.

— Что касается составляющих газов, — ответила Кур-седц, — это аммиак, двуокись углерода и два инертных газа. Вкупе с уже определенными элементами они образуют атмосферу непрозрачную, тяжелую и ядовитую…

— Этого не может быть! — оборвал сестру Конвей. — Вы видели, как расписаны каюты корабля? Они любят тонкие, разнообразные цвета. Существа, живущие в непрозрачной атмосфере, не обладают чувствительностью к оттенкам цвета…

— Доктор Конвей, — послышался извиняющийся голос лейтенанта, — я проверил гравитационные установки. Они рассчитаны на гравитацию в пять g.

Притяжение, впятеро превышающее земное, означало соответственно высокое атмосферное давление. Значит, это существо дышало густым ядовитым сиропом. Это было чревато крайне опасными осложнениями.

Конвей сказал Гендриксу:

— Передайте спасательной команде, чтобы они приближались к пострадавшему со всей осторожностью, но побыстрее. Любая тварь, живущая при пяти g, обладает мышцами. А существа, попавшие в такой переплет, порой теряют рассудок.

— Понимаю, — встревоженно сказал Гендрикс и исчез. Конвей вернулся к Курседд.

— Вы слышали, что сказал Гендрикс, — произнес он негромко. — Испробуйте комбинации этих элементов при высоком давлении. И помните, что нам нужна чистая атмосфера.

После долгого молчания медсестра сказала:

— Я подчиняюсь. Но я вынуждена добавить, что ненавижу тратить время попусту, даже когда мне приказывают это делать.

Какое-то время Конвей отчаянно боролся с собой, чтобы не сорваться и не наговорить лишнего.

Постепенно гнев Конвея, направленный против тупой, упрямой, наглой сестры, начал стихать. Возможно, Курседд и не была такой уж тупой. Возможно, она была права, говоря о непрозрачности атмосферы. Но что это давало? Факты противоречили один другому.

Весь этот корабль наполнен противоречиями, устало подумал Конвей. Ни по форме, ни по строению корабля нельзя было сказать, что хозяева его привыкли к большой силе тяжести. Но гравитационные установки были рассчитаны на пять g. Судя по окраске помещений, зрение этих существ мало отличалось от зрения Конвея. Однако, если верить Курседд, в такой атмосфере нужен скорее радар, чем глаза. Что уж тут говорить о неоправданно сложной системе воздуходнабжения и ярко-оранжевой окраске корпуса.

В который раз Конвей пытался создать разумную картину из данных, имевшихся в его распоряжении, но напрасно. Может, если иначе подойти к проблеме…

Внезапно он включил рацию и сказал:

— Гендрикс, соедините меня, пожалуйста, с Госпиталем. Мне нужно поговорить с О’Марой. Я хотел бы, чтобы при разговоре присутствовали вы, капитан Саммерфилд и Курседд. Можно это устроить?

Гендрикс хмыкнул и сказал:

— Подождите минутку.

Конвей слышал, как прерываемый звонками, щелчками и разрядами голос Гендрикса вызывал радиста на “Шелдоне”, тот связывался с Госпиталем и просил капитана Саммерфилда немедленно пройти в рубку, как отозвался ровный, бесцветный, переведенный транслятором голос инопланетного оператора в Госпитале. Примерно через минуту суматоха стихла, и знакомый голос СМары произнес: “Главный психолог слушает. Говорите”.

Конвей вкратце изложил ситуацию на погибшем корабле. Затем он продолжал:

— Спасатели пробиваются к центру корабля, потому что там, вероятнее всего, и находится живое существо. Но не исключено, что оно скрывается где-то в боковых отсеках, если там сохранилось давление. В таком случае нам придется обшарить все отсеки, прежде, чем мы до него доберемся. Это займет несколько дней. Если пострадавший еще не умер, то он явно находится в тяжелом положении. У нас попросту нет времени.

— И что вы намерены делать, доктор?

— Как вам сказать, — уклонился от прямого ответа Конвей. — Нам могут помочь некоторые общие данные. Возможно, капитан Саммерфилд расскажет нам о том, при каких обстоятельствах был найден корабль, о его положении, направлении или о своих личных впечатлениях. Не поможет ли нам направление полета определить планету, с которой корабль стартовал…

— Боюсь, что нет, доктор, — прозвучал голос Саммерфилда. — Мы пытались проследить путь корабля и обнаружили, что он должен был миновать одну из солнечных систем. Но эта система была обследована нами более столетия назад и зарегистрирована как возможный объект для колонизации, что, как вы знаете, обозначает отсутствие там разумной жизни. Ни одна цивилизация не может пройти путь от нуля до космических полетов за сто лет, значит, корабль стартовал не оттуда. Продолжение этой линии вело в пустоту — в межгалактическое пространство. Видимо, катастрофа вызвала резкое изменение курса, так что положение корабля ни о чем вам не скажет.

— Что ж, придется отказаться от этой мысли, — с грустью произнес Конвей и добавил уже более уверенным голосом: — Где-то находится вторая половина корабля. Если бы удалось ее обнаружить и если на ней находятся тела других членов экипажа, это помогло бы нам разрешить все проблемы. Я понимаю, что этот путь кажется довольно кружным, но при наших темпах он может стать самым быстрым из возможных. Я хочу, чтобы начались поиски второй половины корабля.

Конвей замолчал и ждал, когда разразится буря. Первым отреагировал капитан Саммерфилд.

— Это невозможно! Вы не представляете, о чем говорите! Потребуется мобилизовать сотни две кораблей — весь флот сектора, чтобы прочесать этот участок пространства. И все это ради того, чтобы вы нашли какого-то мертвеца и приступили к лечению еще одного космонавта, который к этому времени тоже станет мертвецом. Я знаю, что для вас жизнь любого существа важнее материальных соображений, — продолжал Саммерфилд несколько спокойнее, — но ваше предложение граничит с безумием. Кроме того, я не имею права не только начать, но даже и предложить такую операцию…