Ангелы-хранители - Дин Кунц

— И, похоже, он обладает сверхъестественными способностями находить вас.

— Находить Эйнштейна, — уточнила Нора.

— Нам придется уехать, — проговорил Тревис. — Уехать далеко.

— Вам понадобятся деньги, а банки откроются не раньше чем через двенадцать часов, — заметил Гаррисон. — Что-то подсказывает мне: если вы хотите бежать, то надо отправляться сегодня.

— Здесь вы можете нам помочь, — сказал ему Тревис.

Нора открыла сумочку и вынула две чековые книжки, свою и Тревиса.

— Гаррисон, мы бы хотели выписать на ваше имя два чека, один — я, а другой — Тревис. У Тревиса на текущем счету только три тысячи, но в банке у него хранятся крупные сбережения, и часть денег переводится оттуда на текущий счет, чтобы не превышать кредит. Так же обстоит дело и с моими счетами. Если мы выпишем вам один чек со счета Тревиса на двадцать тысяч — завизированный задним числом, как бы до всех этих неприятностей — и один с моего счета тоже на двадцать тысяч, вы могли бы зачислить общую сумму на свой счет. Когда все будет сделано, вы купите восемь банковских чеков на пять тысяч каждый и пришлете их нам.

Тревис сказал:

— Полиция начнет разыскивать меня для дачи показаний, но им будет известно, что я не убивал Теда Хокни, ибо ни один человек не смог бы так его распотрошить. Поэтому вряд ли арестуют мои счета.

— Если за исследованиями, в результате которых появились Эйнштейн и это существо, стоит ФБР, — сказал Гаррисон, — они попытаются во что бы то ни стало найти вас, и они могут заморозить ваши счета.

— Вероятно. Но скорее всего не сразу. Вы живете в том же городе, и ваш банк не позднее понедельника переведет деньги с моего счета на ваш.

— И как вы будете обходиться без денег, пока я не перешлю ваши сорок тысяч?

— У нас есть немного наличными, а также дорожные чеки, которые остались с медового месяца, — ответила Нора.

— И у меня еще есть кредитные карточки, — добавил Тревис.

— Они могут выследить вас по вашим кредитным карточкам и дорожным чекам.

— Я знаю, — сказал Тревис. — Поэтому буду пользоваться ими только в тех местах, где мы не собираемся задерживаться, и удирать оттуда как можно скорее.

— Когда у меня на руках будут банковские чеки на сорок тысяч, куда мне их вам переслать?

— Мы вам позвоним, — сказал Тревис, возвращаясь к дивану и усаживаясь рядом с Норой. — Мы что-нибудь придумаем.

— А как быть с остальными вкладами: вашими и Норы?

— С теми решим позже, — ответила она.

Гаррисон нахмурился.

— Прежде чем уйти, Тревис, вам необходимо подписать письмо, где вы даете мне право представлять вас в любых вопросах, которые могут возникнуть. Если кто-нибудь попытается заморозить ваши счета или Норины, я, по возможности, постараюсь это оспорить, хотя до тех пор, пока полицейские не выйдут на меня, не буду высовываться.

— Вероятно, Норины вклады пока в безопасности. Ни она, ни я никому, кроме вас, не говорили о нашей женитьбе. Соседи сообщат полиции, что я уехал вместе с какой-то женщиной, но им неизвестно, кто она такая. Вы кому-нибудь о нас рассказывали?

— Только моей секретарше миссис Эшкрофт. Но она не из болтливых.

— Тогда все в порядке, — сказал Тревис. — Не думаю, что власти что-нибудь разузнают о нашей женитьбе, и пройдет немало времени, прежде чем они доберутся до Норы. Но, когда это произойдет, они выяснят, что вы ее адвокат. Если они проверят мои вклады и счета в надежде уточнить, куда я подевался, им станет известно о двадцати тысячах, которые я вам заплатил, и тогда они выйдут на вас.

— Это меня совершенно не смущает, — проговорил Гаррисон.

— Возможно, и нет, — сказал Тревис. — Но, как только установят существование связи между мной и Норой и между нами двумя и вами, они начнут за вами следить. Когда это случится… если мы вам позвоним, вы должны будете сразу же сообщить нам об этом, чтобы мы немедленно прекратили разговор и прервали с вами всякие отношения.

— Это я отлично понимаю, — заметил поверенный.

— Гаррисон, — сказала Нора, — вам вовсе не обязательно ввязываться во все это. Мы от вас слишком много требуем.

— Дорогая моя, мне скоро исполнится семьдесят один год. Мне пока еще доставляет удовольствие моя практика, и я пока еще продолжаю плавать… но, по правде говоря, жизнь в последнее время кажется мне несколько скучноватой. Это дело — как раз то, что мне нужно, чтобы заставить кровь в жилах бежать чуть побыстрее. И главное, я считаю, вы обязаны помочь Эйнштейну остаться на свободе, и не только из-за того, что рассказали мне, но еще потому, что… у человечества нет никакого права использовать накопленный гений для создания другого разумного вида и затем обращаться с ним как со своей собственностью. Если мы достигли такого уровня, что можем творить, как Господь Бог, то должны научиться и поступать, как он: справедливо и милосердно. А в этом деле справедливость и милосердие требуют, чтобы Эйнштейн был свободным.

Пес поднял голову с колен Гаррисона, с любовью взглянул на него и ткнулся своим холодным носом ему в подбородок.

В гараже Гаррисона, рассчитанном на три машины, находились новый черный «Мерседес-560 SEL», белый «Мерседес-500 SEL» с голубым салоном и зеленый джип, которым он пользовался в основном для поездок к месту стоянки своей яхты.

— Белый раньше принадлежал Франсине, моей жене, — пояснил адвокат, подводя их к машине. — Сейчас я им почти не пользуюсь, но он на ходу. Я иногда езжу на нем, чтобы покрышки не застаивались. После смерти Фрэнни мне нужно было бы избавиться от него. Это все-таки была ее машина. Но… она так любила свой шикарный белый «Мерседес»… я помню, как она выглядела за рулем… мне хотелось бы, чтобы вы им воспользовались.

— Бежать на машине стоимостью в шестьдесят тысяч долларов? — сказал Тревис, проводя ладонью по полированной поверхности капота. — Это пижонство.

— Никто не будет искать эту машину, — сказал Гаррисон. — Даже если в конце концов обнаружится связь между мной и вами, никто не догадается, что я дал вам один из своих «Мерседесов».

— Это слишком дорогой автомобиль, мы не можем его принять, — сказала Нора.

— Тогда возьмите его напрокат, — предложил Гаррисон. — Когда у вас появится своя машина, оставьте мою где-нибудь: на автобусной станции или в аэропорту — и сообщите мне, где она находится. Я пришлю за ней кого-нибудь.

Эйнштейн поставил лапы на переднюю дверцу «Мерседеса», заглянул внутрь автомобиля сквозь боковое стекло и, оглянувшись на Тревиса и Нору, тявкнул, как бы говоря, что они будут дураками, если откажутся от такого предложения.