Прибалтика. Почему они не любят Бронзового солдата? - Юрий Емельянов

Зачастую людей, которых выгоняли из сжигаемых деревень, направляли в концлагеря или расстреливали неподалеку. При этом каратели не брезговали грабить трупы. Альберт Линдре вспоминал, как после одной облавы зимой 1942 года, во время которой было убито несколько человек, командир роты карателей Аллерт лично ограбил убитых, оставив трупы в лесу совершенно голыми.

Свидетели сообщали, что палачи нередко носили одежду, которую снимали со своих жертв. Один из них, Лаак, перед бегством переправил в Швецию 70 чемоданов с награбленными вещами.

В книге «Контрразведка: вчера и сегодня», опубликованной в Великом Новгороде в 2000 году, рассказано о действиях карателей из стран Прибалтики (в основном из Эстонии и Латвии) на территории Новгородчины. По словам авторов книги, каратели выполняли самую грязную работу, связанную с так называемой зачисткой местности. На новгородской земле действовала 3-я эстонская добровольческая бригада СС.

Осенью 1942 года была даже предпринята попытка забросить группу фашистских диверсантов из эстонцев в Коношский район Архангельской области. Однако группа была обезврежена на месте приземления. Четверо было убито, а 9 взяты в плен.

Действия коллаборационистов из Эстонии, Латвии и Литвы сделали их соучастниками самых страшных преступлений, совершенных немецко-фашистскими оккупантами против русского, белорусского, еврейского и других народов СССР, включая народы Прибалтики. Руководители «самоуправления», «охранных отрядов», дивизий СС делали все от них зависящее для того, чтобы добиться торжества «нового порядка» в Прибалтике, а также в других частях СССР, победы гитлеровского режима, который нес народам мира порабощение и геноцид.

В «Декларации об ответственности гитлеровцев за совершаемые зверства», принятой Московским совещанием министров иностранных дел трех великих держав антигитлеровской коалиции и подписанной Сталиным, Рузвельтом и Черчиллем, было четко сказано: «Те, которые принимали участие… в истреблении населения на территориях Советского Союза… должны знать, что они будут отправлены… на места их преступлений и будут судимы на месте народами, над которыми они совершали насилия… Три союзные державы наверняка найдут их даже на краю света и передадут их в руки их обвинителей с тем, чтобы смогло свершиться правосудие». Наказания за преступления, совершенные прибалтийскими пособниками немецко-фашистских оккупантов, не имели срока давности.

Глава 5

За советскую Прибалтику

В то время как часть населения Эстонии, Латвии и Литвы, либо мстя за потери, понесенные после установления Советской власти, либо решая свои корыстные задачи, поддержала оккупантов, немало граждан советских республик Прибалтики с первых же дней оккупации стали активно бороться против немецко-фашистских захватчиков и их пособников.

С конца июня 1941 года на территории оккупированной Литвы создавались отряды и группы вооруженного сопротивления. Крупная антифашистская организация имени Пожеглы была создана в Паневежеском уезде. К концу 1941 года в 14 партизанских отрядах и группах участвовали 600 бойцов. Партизаны совершали диверсии против оккупантов: сжигали их продовольственные склады, речные трамваи с зерном, организовывали побеги военнопленных. Зимой 1941/42 года в Каунасе литовские партизаны вывели из строя три деревоперерабатывающих завода, взорвали 2 вагона с боеприпасами, уничтожили вещевой склад.

Однако вскоре гитлеровцы выследили подпольщиков Каунаса. Свыше 90 из них были расстреляны, остальные — брошены в концлагеря. В мае 1942 года была раскрыта и организация имени Пожеглы. 48 ее участников были расстреляны. В целом во второй половине 1941-го — начале 1942 года погибло почти 40 % участников литовского подполья.

Сразу же после оккупации Латвии в Риге, Лиепае, Вентспилсе, Даугавпилсе были созданы подпольные группы. К сожалению, подпольщики, особенно молодые, не имели достаточного опыта борьбы с опытным врагом. Уже в августе 1941 года фашисты раскрыли подпольную комсомольскую группу в Лиепае, члены которой распространяли антифашистские листовки. Все участники группы были захвачены и расстреляны. Вскоре была раскрыта и подпольная организация в Даугавпилсе.

Несмотря на эти поражения, подпольщики и партизаны Латвии не прекращали своей борьбы против оккупантов. На территорию оккупированной Латвии были переброшены коммунисты, комсомольцы, советские активисты, которые возглавили организацию новых подпольных групп и партизанских отрядов. Осенью 1941 года партизаны Латвии совершили ряд нападений на вооруженные части оккупантов. Были организованы побеги пленных красноармейцев из концлагерей. Партизаны сумели захватить водный транспорт, следовавший по Даугаве. 6 ноября 1941 года было организовано крушение железнодорожного состава вермахта, в ходе которого погибло 17 немецких офицеров.

Оценивая партизанское движение в 1942 году, авторы «Истории Латвийской ССР» отмечали, что для этого года «характерным являлось расширение вооруженной борьбы, усиление актов саботажа, диверсий. Особенно ярко разгорелась борьба в Латгалии, так как она находилась по соседству с русскими и белорусскими партизанскими районами, от которых партизаны Латвии получали помощь».

В 1942 году латвийскими партизанами был организован пожар на даугавпилсской товарной станции, взорван эшелон с боеприпасами в Вентспилсе, подожжен склад трофейных боеприпасов в Риге и другие диверсии.

В июне 1942 года за пределами Прибалтики был образован латышский партизанский полк, получивший название «За Советскую Латвию!». Небольшими группами этот полк пробивался на территорию Латвии.

Разрасталось подпольное и партизанское движение Литвы. Летом 1942 году в 17 уездах Литвы действовало 12 партизанских отрядов и 24 отдельные группы. В городах действовали подпольные группы коммунистов, в которых участвовало 382 человека.

В марте 1942 года на территорию Литвы были заброшены из центра две группы партийных и комсомольских работников во главе с И. Мескуласом-Адомасом. Однако участники этих групп погибли в боях с карателями.

Были созданы партизанские отряды в различных районах Эстонии. Партизаны-эстонцы сражались также в Ленинградской и Калининской областях РСФСР и на территории Латвийской ССР.

По мере того как жизнь становилась все более невыносимой для подавляющего большинства населения прибалтийских стран, росло и недовольство оккупационным режимом. Руководитель полиции Эстонии доносил в июле 1943 года: «Необычные трудности прошлой зимы, недостатки в снабжении продовольствием, топливом и т. д. положили основу… отрицательной критике. К этому добавилось разочарование в немецком человеке. Высокое мнение эстонцев об организаторских, умственных и характерных свойствах немцев, которые они имели с бывших времен, впервые пошатнулось в дни военного правления, когда население увидело в тыловых службах преступность, жадность, спекуляцию, эгоизм, ссоры, соперничество и т. д…

Мысль, что эстонский народ уже с прошлых веков мог существовать перед Востоком только благодаря немецкому господству, отгонялась полностью и всеми и не имела глубокого влияния. Это тем более характерно, что подобные идеи, только в менее развитом виде, широко распространялись в начале немецкой оккупации. Такая переориентировка мировоззрения значительно затруднялась также разными высказываниями с немецкой стороны. Статьи газет «Дас шварце корпс» и «Фёлькишер беобахтер», в которых говорилось о преобразовании Востока, истолковывались эстонцами в том смысле, что Германия видит единственную возможность присоединения прибалтийских стран к европейской системе в их германской колонизации. Поэтому чувство взаимопонимания все в большей мере исчезает. Существует глубокое недоверие, которое в основном выражается в том факте, что пропаганда больше не действует и встречает почти единодушное сопротивление. Эстонцы полностью разочарованы в Германии».

Но «разочарование» касалось не только оккупантов, но и их пособников. В своем приказе Мяэ писал: «В последнее время в настроении и поведении населения наблюдаются внушающие большую тревогу явления. Распространяются всевозможные слухи. Осуждается деятельность государственных учреждений. Главным содержанием слухов являются события на фронтах, организация местного правления, деятельность немецких и эстонских учреждений, вопросы снабжения и нормы. Особенно большое распространение получили издевательские песни на актуальные темы, в них задеты и руководящие лица».

Глухое неприятие оккупантов охватывало все большее число населения Прибалтики, включая даже тех, кто первоначально активно поддержал «новый порядок». Испытывая недоверие к ряду бойцов из вооруженных формирований, созданных из местного населения, оккупанты прибегали к репрессиям против них.