Северные морские пути России - Коллектив авторов

1931; Наливайко, 1964). Очередной виток интереса к порту и активных разработок в этой области начался в 1941 г. сразу же после начала войны под угрозой потери коммуникации с союзниками. Он сошел на нет после устранения этой угрозы (Иняков, 2006: 66–67). Следующий раз к обсуждению целесообразности строительства «многоотраслевого морского порта Индига» всерьез вернулись в 1970‐е гг. во время нефтегазового освоения Западной Сибири, когда искали пути возможного экспорта углеводородов (подробнее см. Дудников, Космин, 2015). Таким образом, произошедшее в начале 2000‐х гг. обращение к теме строительства нового глубоководного порта в Индигской губе в связи с развитием Севморпути имеет длительную предысторию и является очередным этапом споров о его целесообразности.

Хотя порт в Индиге пока так и не построен, обитатели этих мест с морем и побережьем имеют давние и разнообразные связи. Начнем с того, что кочующие в этих местах ненцы и коми-ижемцы издавна занималось морскими промыслами. В 1877 г. В. И. Немирович-Данченко писал о тиманской тундре: «Живущие здесь самоеды, в числе 800 человек, занимаются оленеводством, бьют моржей, тюленей, морских зайцев и нерп, ловят рыбу» (Немирович-Данченко, 1877: 391). Эти же занятия сохранили местные жители и после 1917 г. Согласно данным проведенной в 1925 г. в Тиманской тундре хозяйственной переписи, сбытом результатов морской охоты здесь занималось почти 30% всех хозяйств. Количество сбытого в этой местности «сала морского зверя» – в тот год было 265 пудов (в среднем 19 пудов на чум) – занимало третье место, уступая лишь оленьему мясу (первое место) и рыбе (второе) (Сапрыгин и др., 1926: 71). Возникновение поселка не прервало эту практику, хотя хозяйственное значение ее снизилось: наши информанты упоминали, что местные жители продолжали заниматься морской охотой и в 1960–1970‐х гг. (полевой дневник Индига, 2017, ж., 1969 г. р.). Сегодняшние жители сохранили связывающие их с морем практики: рыбаки по-прежнему используют для своих целей губу, а по берегам Баренцева моря люди продолжают пасти оленей, собирать дикоросы и отдыхать.

С самого начала морским путем в Индигскую губу доставлялось все необходимое, до войны это был фактически единственный путь для людей и грузов. Именно так приезжали жители, привозились продукты питания, стройматериалы, оборудование для рыбоконсервного завода. Морем же вывозили и продукты, произведенные в этой местности. Согласно поселковым преданиям, именно морским путем происходило и переселение сюда крестьян из Лешуконья, вместе с их избами и хозяйством. Бóльшая часть грузов в Индигу и сегодня попадает морем из Архангельска.

Кроме того, в поселке постоянно находятся различные знаки близости к морскому пути.

Так, в 1923 г. экспедиция портовых изысканий открыла в Индигской губе гидрометеорологическую станцию, в задачу которой входили метеонаблюдения и уточнение периода навигации. Для нее были построены жилой дом, баня, склад (Наливайко, 1964: 78). Сам поселок Индига возникает по соседству позже и всю свою историю поддерживает с этой метеостанцией самые тесные связи. Кроме того, прямо в самом поселке стоят навигационные створные знаки, в его окрестностях работают маяки, за содержание которых отвечает живущий в Индиге потомственный маячник. Жители Индиги регулярно наблюдают, как в губе на виду поселка «штормуются» корабли, следующие мимо на восток и с востока. Во время нашей экспедиции 2017 г. мы сами были свидетелями тому, как у причала стояло судно, возвращающееся из Сабетты в Архангельск, а его экипаж сходил на берег, покупал товары в магазине и даже посетил местную дискотеку. По реакции местных жителей было очевидно, что такие практики корабельных команд рутинны.

Все это свидетельствует о том, что обитателей Индиги и Тиманской тундры с морем связывают не только длящиеся более ста лет разговоры о возможном строительстве порта, но и давние повседневные практики.

Сеяха

Поселок. История Сеяхи во многом сходна с историей Индиги. Она тоже возникла как культурный и хозяйственный форпост советской власти на Северном Ямале. Как сообщается в книге, посвященной истории Сеяхи, точная дата основания поселка неизвестна. На месте нынешнего поселка в конце 1920‐х гг. открывается фактория, которая в скором времени становится центром Нейтинского сельсовета, здесь возникает школа, а в 1936 г. открывается работающая по сей день метеостанция. В 1939 г. в поселке, образовавшемся у фактории, проживало 65 человек, а в связанной с ним тундре 1090 человек (Земля, 2012: 16). Во время войны Сеяха оказалась центром организованного для фронта рыболовства, а после войны поселок начал быстро расти и строиться, люди постепенно стали переселяться из стоящих оседло чумов в деревянные дома, к возведению поселка привлекали жителей окрестных тундр. В поселке появились новые здания, библиотека, клуб и участковая больница, средняя школа-интернат, возникли первые улицы; были построены котельная, склады, пекарни, мерзлотник и т. д. В это время сюда, как и в Индигу, приезжают жить и работать специалисты из самых разных точек России и Советского Союза – медики, ветеринары, педагоги, экономисты. Существовавшие вокруг поселка колхозы в начале 1960‐х гг. преобразуются в совхоз «Ямальский», ставший главным оленеводческим хозяйством североямальских тундр, при нем в 1963 г. открывают звероферму и пушную мастерскую. В это время совхоз состоял из двадцати бригад: девяти оленеводческих, десяти охотничьих и одной рыболовецкой – то есть он оказался центром для оленеводов, рыбаков и охотников тундр, расположенных на севере полуострова Ямал. Хотя на Ямале, в отличие от окрестностей Индиги, ненцы до сих пор продолжают кочевать целыми семьями, часть из них все-таки перешла на оседлость, и именно Сеяха в итоге стала базой для их оседания. Важное для истории поселка событие произошло в 1968 г.: здесь обосновалась база Заполярной геологоразведочной экспедиции (ЗГЭ). С этого момента Сеяха, уже до этого бывшая значимым центром модернизации жизни обитателей североямальских тундр, стала еще и локальной базой промышленного освоения полуострова. Для нужд ЗГЭ строилось новое жилье (район получил название Сейсма) и хозяйственные объекты. Новые жители оказались не отделены от прежних и плотно втянуты в жизнь поселка: дети сотрудников ЗГЭ учились в одной школе с поселковыми и тундровыми (а с 1977 г. в поселке уже была полная средняя школа), все пользовались общей больницей, члены семей сотрудников экспедиции часто работали в поселке. В итоге к концу советского времени население поселка представляло собой сложную комбинацию приезжих и местных сотрудников совхоза, школы-интерната, больницы, перебравшихся в поселок по разным причинам кочевников и их детей, нескольких сотен учеников интерната, чьи родители продолжали кочевать в тундрах севера полуострова, а также сотрудников ЗГЭ вместе с их семьями и детьми. В 1990 г. ЗГЭ была перемещена из Сеяхи в Мыс Каменный, но в поселке остались принадлежавшие экспедиции здания и некоторые бывшие сотрудники. Роль базы освоения