Цветок камалейника - Ольга Громыко

Идти по обычному дикоцветью было не в пример легче и приятнее, чем по приграничному. Даже Джай взирал на него с новоприобретенным умилением. Жрец, как обычно, шел впереди, за ним Радда, чем-то полюбившаяся трусившему рядом кошаку, а болтающие между собой парни поотстали на несколько шагов.

— Хэй, она на него смотрит! — толкнув Джая в бок, с усмешкой наябедничал ЭрТар.

— Кто? — думавший совсем о другом обережник покрутил головой. — А, Радда на Брента? Ну и что, я тоже на него смотрю… и на тебя тоже…

— Слюшай, дарагой! — возмутился недогадливостью друга горец. — Если ты на меня так сматрэт’, я в твой наглый глаз кулак дать!

— А! — дошло наконец до Джая. — Точно! Вот дурная девка...

— Э-э-э-э, не скажи… — многозначительно прищелкнул языком ЭрТар.

— Почему?

— Он тоже на нее смотрит. Кыш’, кыш’, гадкый мух! — Горец тряхнул головой, сбрасывая севшую на макушку бабочку.

Обиженный «мух» полетел вперед, обогнав Брента.

— Уже летают, — задумчиво прошептал жрец. — Как я когда-то мечтал их увидеть…

— А что в ней такого особенного? — не поняла Радда.

Жрец грустно усмехнулся. Бабочка вернулась и села ему на плечо, позволив накрыть себя горстью.

— Смотри. — Брент медленно раскрыл ладонь, на которой озадаченно шевелил мохнатыми усиками… цветок. Четыре одинаковых лепестка пронзительно-синего цвета, серебряная кайма, белые прожилки, завитые усы тычинок, лиловый воротничок из чашелистиков и короткий, с ноготь, обрывок стебелька.

Девушка завороженно потянулась к нему пальцем, но дотронуться не успела: цветок неожиданно трепыхнул лепестками и зигзагообразно взвился вверх, оставив на ладони два черных прочерка пыльцы.

— Что это было? — почему-то шепотом спросила Радда.

— Камалек. Цветок камалейника.

— Но он же… летает!

— Ну да. Иначе как бы он добрался до камалеи? Ведь их зачастую разделяет не только расстояние, но и высота — одна лоза стелется по земле, вторая может обвить дуб до самой макушки. — Брент проводил цветок взглядом, пока тот не затерялся в листве. — Так и мы… ищем, ищем… а найдем ли? В летописи сказано, что на одной камалее распускается несколько сот бутонов, в то время как камальки с окрестных лоз слетаются к ней десятками тысяч, а еще мириады гибнут по дороге.

— Найдем, — уверенно возразила Радда. — Будет тебе твоя камалея! — И ехидно добавила: — Накормит, напоит и спать уложит, всем остальным жрецам на зависть.

Брент покачал головой:

— Не издевайся. Она меня не выберет.

— Почему? Я бы выбрала, — неловко пошутила девушка.

— Во-первых, к совершеннолетию Привратницы я буду в полтора раза старше ее. — Жрец мрачно подумал, что его и сейчас-то вряд ли можно счесть завидным женихом.

— Ну некоторых женщин это только привлекает.

— Во-вторых, я «шип».

— И что?

— Убийца, — пояснил Брент, останавливаясь, чтобы подтянуть шнуровку на сапоге. Тишш сел рядом и начал старательно умываться. — На мне слишком много крови, Радда.

— Но ты же делал это ради нее! — возмутилась девушка.

— И что с того? Нож не станет чище от того, в чьей руке он зажат — врага или защитника. Да, лозе не обойтись без шипов, но кто их любит?

— Дура она, твоя Привратница! — искренне сказала Радда. — Тут народ из сил выбивается, шкуру ее спасая, а ей цветочки подавай — чистенькие, смазливенькие! Попрыгала бы по лаве, поспала на земле…

— Надеюсь, она никогда даже не услышит о подобном, — холодно осадил ее Брент. — Радда, какое тебе дело до ее выбора? Она не мужчина, а ты не жрец. И вообще — можешь отстать от нас в любом селище, тебя никто не держит.

— Ты тоже дурак! — в сердцах бросила девушка и так резко двинулась прочь от Брента, что оттоптала неуловимый Тишшев хвост, и ответ жреца — если тот вообще был — утонул в диком мяве.

Деревья раздались, выпуская дорогу в поле — чистое, размеченное колышками, по весне хорошенько осененное и уже первый раз скошенное, в полосах подвяленной травы. Из-за уступа леса застенчиво выглядывал первый дом селища, по-петушиному раскрашенный заходящим солнцем.

Путники остановились, прикидывая, заночевать на опушке или идти дальше. Уставшая Радда попыталась присесть на Тишша, но тот с жалобным мявканьем бухнулся на бок, вытянув лапы.

ЭрТар предупреждающе присвистнул: навстречу им, похлопывая по льняной штанине прутиком и как-то воровато озираясь, брел высокий, широкоплечий детина. Такой же белобрысый, как Джай, только выгоревший добела, вихрастый и сплошь в конопушках. При виде незнакомцев с кошаком он вздрогнул и попятился, но, приглядевшись, просиял и бросился к ним.

— Ой, господин йер! Вы-то мне и нужны! — Детина с ходу бухнулся на колени и с надеждой обратил взгляд на Брента: — Благословите на злое дело!

— Какое? — растерялся жрец.

— Корову хочу скрасть, — с готовностью повинился конопатый. — Рыжую, с белым пятном на лбу, во-о-он там за селищем пасется… хотите — подойдем поближе, покажу!

— Может, господину йеру еще тебе на стреме постоять?! — возмутился Джай. Ворье проклятое! Безо всякого стеснения с Иггром договаривается, а обережи потом хоть расшибись!

— Не-е-е, — серьезно помотал головой детина. — Я и сам справлюсь, место глухое… только благословите!

Мужчина тяжко, как раз по роли, вздохнул:

— Иггрово чадо, а ты знаешь, что сие грех?

— Знаю, знаю, господин йер! Семь бусин он стоит, во… — Горсточка медяшек проворно перекочевала к Бренту в ладонь.

— Что ж, благословляю тебя, Иггрово чадо. — Жрец с отвращением осенил торжественно замершего детину знаком Двуединого. — Иди с Темным и греши!

— Погоди, — ЭрТар поймал за рукав ретиво подорвавшегося с колен ворюгу — ему явно не терпелось проверить благословение в деле, — ты местный, э?

— Не-а, — помотал тот вихрастой головой. — Чё я — дурак, в родном селище скотину сводить? Узнают же сразу!

— А как оно хоть называется, знаешь?

— Ну так! — обиделся детина. — Большие Ячмени! У меня тут свояк живет.

— Ой! — всполошилась Радда. — Сюда брат Марахан на закупки ездит!

— Угу, — не вдумываясь, подтвердил парень, — там нынче ярмарка собирается, купцов понаехало, бродяг притащилось — жуть! Я в воротах с целой толпой столкнулся — мужики заросшие, бабы в рванье, дитенки орут… — И с хищным блеском в глазах добавил: — Самое время злому человеку поживиться — все селищане на торговом выгоне околачиваются, заранее прицениваются… а коровка-то без присмотра осталась!

— Вали-ка ты отсюда, злой человек! — не выдержал Джай. — Покуда кости це... (ЭрТар больно пнул его в лодыжку) всех коров не разобрали!

Детина изумленно на него вылупился, но спорить с «йеровой обережью» не стал, развернулся и трусцой почесал обратно к селищу. Джай мрачно буравил взглядом его могутную спинушку.