"Фантастика 2023-98". Компиляция. Книги 1-15 (СИ) - Ефремов Андрей Николаевич "Брэм"

Я покачала головой, стараясь вспомнить, как была одета Серафима. Вроде не она, пальто было, кажется, коричневым. Ольга, точно помню, была в телогрейке, Екатерина надела меховой полушубок. Слава богу, подруги живы, но где они?

-Скисла что-то ты, ложись, утро вечера мудрее,- посоветовала мне Аглая.

Я улеглась, кот прыгнул на кровать, забрался мне на грудь, свернулся клубком, замурлыкал. Я не заметила, как и заснула.

Утром меня разбудил пристальный взгляд. Я открыла глаза, кот сидел на табурете и внимательно смотрел на меня. Увидев, что я проснулась, мяукнул, словно говоря «С добрым утром, вставать пора» -Встаю, встаю,- ответила я коту.

-Ага, уже проснулась,- послышалось из-за печки, - одевайся, завтракать будем, нам ещё за мукой идти.

После завтрака мы быстро собрались. Кот, решив, что нам без его помощи не обойтись, увязался с нами.

Погода резко испортилась: подул северный ветер, закружила позёмка. Даже деревья, как мне показалось, обхватили себя ветками, словно пытаясь защититься от холода.

Аглая вынесла из сараюшки санки, кот тут же запрыгнул на них, решив провести весь путь до Ивановки с максимально возможными удобствами.

-Ну, что, поехали!- Аглая взялась за веревку, и мы вышли на дорогу, ведущую к деревне.

-Там у меня кум, сначала мы к нему, а потом уж и к мельнику за мукой заедем,- пояснила мне знахарка.

-Ты, как я посмотрю, - продолжила она, - городская. Чем же ты занималась, там, в своём городе?

-В Москве?- уточнила я.

-Да нет, в своём родном городе. Ведь я тебе говорила, что ворожить могу.

Прошлой ночью раскинула я карты на тебя и по всему выходит, что ты нездешняя.

-Как это? – я уже начала догадываться, что Аглая не так проста, как старалась казаться.

-Да так вот, просто. Вижу я, да и карты сказали, что пришла ты издалёка, не отсюда. Не наша ты! Если хочешь - расскажешь, а если нет, то на то и суда нет!

-До войны была художницей, - пролепетала я, решив утаить часть правды.

Неужели мне поверят, если я скажу, что жила в далёком 1912 году в Лондоне. Нет! Думаю, даже Аглая усомнится, несмотря на все карточные предсказания.

-Художница, значица, - едва слышно произнесла моя спутница.- А ты, случаем, не врёшь? Помню, году этак, не дай соврать, в восемнадцатом останавливалась у нас одна такая художница. Уж не знаю, что она делала в нашей глухомани, но мой портрет нарисовала.

-Написала, - машинально поправила я.

-Вот, вот и та говорила: «Написала я ваш портрет, держите и за приют вам спасибо!» - С этим и ушла, а вместе с ней мужик и девка были. Клавой кликали её. Красивая аж жуть.

-Кто красивая? - поинтересовалась я.

-Да Клавка та! Пока они у меня гостевали, парни наши деревенские всё к ней подкатить пытались.

-Что это такое подкатить?

-Это значится, закадрить!

-Света я, - решив не называть своего настоящего имени, ответила я. Впрочем, и это было правдой. Для всех в этом времени я была Светланой Гольц.

-Светлана, так Светлана. Только сдаётся мне, что зовут тебя иначе. Да бог с тобой, не хочешь говорить и не надо! Кажется мне, что встречала я тебя раньше. Что-то знакомое. Слушай, кажись, я поняла, на ту художницу ты, как две капли воды, похожа. Случайно не сродственницы? Да что это я? Откель знать тебе, коль не виделись вы ни разу. Да и откуда? Тебе, чать, лет двадцать, двадцать пять от силы. Когда они пришли ко мне, тебя, наверное, и в помине не было. А похожа ты на неё, аж жуть берёт. Если бы не прошло почти двадцать лет с тех пор, то и я бы подумала, что встретила ту художницу снова. Странные твои дела, господи!

Ну ладно, пошли, чего лясы точить. Нам ещё и обратно успеть надоть.

Сейчас темнеет рано. Смотри, Васька мордой закрутил. Чует, зараза этакая, что скоро придём, а там ему сметанки отвалят чуток. Вот он и ждёт, не дождётся, когда дойдём. Сейчас соскочит, сам побежит, не терпится ему лакомства отведать. Пущай бежит, кум хоть заранее узнает, что я иду.

Действительно кот спрыгнул на снег и, посмотрев на хозяйку, дождался разрешающего кивка и побежал к деревне.

Вскоре мы подошли к довольно большой избе, из трубы которой вился дымок.

-Нам туда, - указала рукой старушка, - давай, не бойся. Кум у меня мужик добрый. Примет, накормит.

Мы уже отряхивали снег с валенок, когда из избы вышел мужчина средних лет в накинутом на плечи полушубке.

-Кума, рад тебя видеть, проходи! А это кто с тобой?

Договорить он не успел, лицо у него вытянулось: -Светка, что ли? Ну, точно, она, художница, мгновенно сориентировался Пётр. - Но как? Дай вспомню, когда последний раз её видал. Ну да, году в восемнадцатом. Я тогда молодой был, на её подругу Клавку заглядывался, но ничего у меня не вышло тогда. А ты не изменилась, всё такая же молодая.

-Слышь, Пётр, чего гостей на холоде держишь? – Аглая прервала своего кума, - веди в дом давай!

-Да ладно, чего шуметь! Заходьте, - Пётр приоткрыл дверь, пропуская нас внутрь.

В избе было тепло. Мы прошли в комнату и сели за стол, на котором вскоре появилась ароматная жареная картошка с салом.

Аглая изумленно посмотрела на кума, словно спрашивая, когда это он успел нажарить. Пётр объяснил, когда в доме появился кот, понял, что кума на подходе, вот и расстарался.

На столе оказались и огурчики, и капуста, а центральное место заняла литровая бутыль с желтоватой жидкостью. Кажется, я догадывалась, что в ней.

-За встречу!- произнёс хозяин дома, разливая самогон по стаканам.

-Светка, ты пила ли когда такое? - поинтересовалась Аглая.

-Приходилось,- развеяла я её сомнения.

-Ну, вздрогнули, - Пётр первым осушил свой стакан, а за ним и мы. Тепло обожгло желудок, и приятная истома ударила в голову.

-Жизнь удалась,- подумала я, нацеливаясь на вторую порцию горячительного напитка.

Впрочем, увлекаться не стоит. Завтра голова болеть будет, а мне так много следует узнать: кто же был в гостях у Петра и Аглаи двадцать лет назад. И кто такая Клавдия? Поэтому я отказалась от третьего тоста и решила тут же, не вставая от стола, всё и разузнать. Пётр, приняв и третий стакан, правда, не полный, стал разговорчивым и вот, что он поведал: -Случилось это толи в восемнадцатом, толи в девятнадцатом году, точно уж и не припомню. У нас тогда было неспокойно. Недавно закончилась Гражданская война, и в деревню наведывались то белые, то красные, иногда появлялись бывшие владельцы усадьбы, той, что неподалёку от Ивановки. И всем им было что-то нужно! Как-то ноябрьской ночью я услышал стук в окно. Больно уж вставать не хотелось, но чем чёрт не шутит, пальнут вдруг или ещё хуже, дом подпалят. Подойдя к окошку и приоткрыв занавеску, увидел троих, одного мужчину и двух женщин. Было заметно, что одной из женщин нездоровится. Решив, что особой беды от них, не будет, открыл дверь. Выяснилось, пробираются в Москву, а в дороге одна из женщин приболела. Я пустил их переночевать, а утром мы увидели, что Светлане, так больную-то и звали, стало совсем худо: она не могла встать с постели. Я потрогал её лоб и понял, что дело плохо.

-Вы можете помочь нашей подруге? - спросила вторая женщина, Клавдия.

-Я точно не смогу, но моя кума может попытаться,- ответил я.

-Умоляем вас, спасите её! Мы заплатим, - и мужчина протянул мне брошку, как он объяснил, очень дорогую.

-Сейчас принесу, покажу.

Пётр поднялся и, пошатываясь, скрылся в соседней комнате. Вскоре он появился, бережно прижимая к груди небольшую коробочку, и тут мне показалось, что я эту коробочку уже где-то видела.

-Вот, глянь, - и Пётр протянул мне брошку. Это была ветка ландыша - зелёные изумрудные листья и бриллиантовые цветы украшали платиновый стебель. Боже, так это же моя брошь, я её купила когда-то в Лондоне!

Пётр продолжил свой рассказ.

-Я сначала хотел отказаться, но Александр (так звали того мужчину) заставил взять её в качестве подарка за оказанную помощь. Ближе к полудню, как перестало вьюжить, я запряг лошадь, да отправился за Аглаей. Живёт она, как ты знаешь, не так уж и далеко. Так что мы вернулись часа через два.