Ты снова станешь моей - Инна Стужева

- Я очень переживаю за Гордея, - говорю я вместо этого.

Правда, которая ничего не объясняет, а лишь сильнее все запутывает.

- Ви со мной, - говорит Демьян и неожиданно резко кладет руку мне на талию. – Моя. Приехала меня поддержать.

Мужчина рассматривает меня внимательнее. Я вдруг вспоминаю, что с матерью Демьяна и Гордея они давно развелись и теперь у него свободные необременительные отношения с девушками, намного моложе себя. Чаще всего моделями или просто красавицами, готовыми ради денег на все. Хотя уверена, в его случае дело не только в деньгах. Точнее, далеко не в них. Мужчина, подобный этому, никогда не останется без спутницы, готовой ради него на все.

Впрочем, в его взгляде, направленном на меня, я не улавливаю мужского интереса. Но в данном случае не знаю, радоваться мне или расстраиваться. Уж лучше бы оценивал меня с мужской точки зрения, думаю я про себя, чем с точки зрения возможной причины произошедшего с его сыном.

Как же хорошо, что Аришка сейчас далеко.

- Что ж…хорошо, - произносит он, вдоволь насмотревшись, и снова поворачивается к Демьяну.

Тот снова не находит себе места.

- Я уверен, они вытащат его, Дем.

- Ага, - сквозь зубы цедит Демьян.

- Леонид Петрович врач от бога, поверь. И он очень хорошо замотивирован для того, чтобы не дать осечки, - говорит ему отец, но Демьян не желает успокаиваться.

Только когда выходит врач и сообщает, что Гордей все еще без сознания, «что естественно в его состоянии, не волнуйтесь», но операция прошла удачно, он немного расслабляется, хоть далеко не окончательно.

Они с отцом долго разговаривают с врачом. Тот сыпет каким-то медицинскими терминами, и выглядит при этом таким уверенным и спокойным…что меня тоже немного отпускает.

Однако в палату не пропускают никого из нас, категорически, ни под каким предлогом.

Когда врач уходит, я подхожу к Демьяну и уговариваю его поехать домой, чтобы вздремнуть хотя бы пару часов. Он отказывается и говорит, что останется. Но от меня требует, чтобы я сейчас же возвращалась к ребёнку.

Я так и делаю, у меня нет выбора. Скоро время кормления, и в этот момент я должна оказаться рядом с сыном.

Мы с Михаилом уходим, оставляя Демьяна в больнице, а когда садимся в машину к дверям подъезжает такси, из которого выходит ухоженная женщина примерно за сорок. Навряд ли это простое совпадение. Должно быть, она и есть мама Демьяна и Гордея.

Тем лучше, по крайней мере он не останется один.

...

Когда переступаю порог особняка, я настолько вымотана, что кормлю Игорька, взяв его к себе в постель. А потом так и отрубаюсь, прямо с ним под боком.

А утром мне на помощь приходит Валентина Сергеевна. Я лишь только кормлю, а она делает за меня всё остальное. Умывает и подмывает, меняет подгузник, носит столбиком сразу после кормления.

Она принимает на себя все заботы о малыше, приговаривая, что мне просто необходимо хорошо выспаться. Сама же начинает собирать Игорька на прогулку.

В этой активной старушке, несмотря на возраст, намного больше жизненной энергии, чем во мне.

Я пользуюсь ее советом и, едва за ней и моим малышом, засыпающим в коляске, закрывается дверь, проваливаюсь в глубокий, восстанавливающий сон.

...

Едва я просыпаюсь, как осознание произошедшего лавиной накатывает на меня, не оставляя ни секунды безмятежной полудремы в постели.

Гордей, больница, операция.

Моя Ариша как косвенная виновница произошедшего, с которой отец Демьяна обязательно планирует разобраться.

Черт.

Поднимаюсь и быстро привожу себя в порядок. Иду в гостиную, где застаю Валентину Сергеевну с активно бодрствующим Игорьком на руках.

Сколько я проспала? Час, два, три?

- А вот и мама проснулась, - радостно восклицает Валентина Сергеевна и тепло мне улыбается. - Выспалась, деточка?

- Да, спасибо большое, - киваю я и благодарно улыбаюсь Валентине Сергеевне. - Все благодаря вам.

- Ну, вот и славно. Значит мы сейчас снова будем кушать.

Принимаю сына из её рук, обнимаю кроху. Утопаю в молочном запахе и нежности, целую в мягкий пушок на голове.

Чувствую, как от этих действий грудь, не участвовавшая в предыдущем кормлении, начинает наливаться, а молоко вытекает крупными медленными каплями.

- Демьян вернулся, вы не знаете? - спрашиваю я, уже приготовляясь к кормлению.

Удобно устраиваюсь в кресле, поджимаю под себя ногу. Устраиваю Игорька на согнутой в локте руке, и, наконец, освобождаю изнывающую и жаждущую облегчения грудь.

- Вернулся, где-то с час назад, - с готовностью отвечает Валентина Сергеевна, пока сынок жадно сосет молоко. - Обедать не стал. Сразу же поднялся к себе и пока что, как мне кажется, еще не спускался вниз.

- Хорошо. А... Не говорил он, что с братом? Вы не спрашивали?

- Как же, спросила. Первым делом спросила.

- И?

Но няня повторяет мне то же самое, что сообщил нам сразу после операции врач. Пока без сознания, но все прошло удачно. Ждем.

Я полностью переключаюсь на Игорька, а как только заканчиваю кормить, снова передаю его Валентине Сергеевне.

Все же, стоит признать, в идее Демьяна насчет няни, есть свои плюсы.

Быстро ем, исключительно с целью поддержания лактации, а потом делаю несколько вдохов и выдохов, и поднимаюсь на второй этаж к Демьяну.

Прикидываю, что он, должно быть, в спальне, решил все же немного отдохнуть, но там его почему-то не оказывается.

Хмурюсь, когда нахожу его бодрствующим. Сидящем в своем любимом кресле в кабинете и курящим очередную сигару.

На столе перед Демьяном стоит включенный Макбук, а сам он не мигая пялится на экран.

Я осторожно подхожу и, пользуясь тем, что он никак на меня не реагирует, захожу за его спину. Тоже смотрю на экран.

И вижу, как навороченная машина на скорости несется на ребенка, который именно в этот момент кинулся на дорогу за мячиком.

Тормозит, но все равно понятно, что уже не успеет остановиться. Слишком поздно. Слишком неожиданно и резко этот глупый пятилетка выскочил на проезжую часть.

Я ахаю, готовая зажмуриться, но в последний момент машина резко дергается в сторону и врезается в бетонное ограждение. Разбивается в жутком лобовом ударе.

Все замирает и несколько секунд вообще ничего не происходит.

А потом...

Словно по щелчку, вокруг вдруг оживает. Около машины сразу же собираются люди. Водители других машин, несколько прохожих. И мама того самого мальчика, виновника аварии, сидящего с ошалелым и непонимающим видом у нее на руках.