Мотивация и личность - Абрахам Харольд Маслоу
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Действительно, концепция формирования стереотипов во многом объясняет существование извечной проблемы: люди могут продолжать заблуждаться, год за годом не замечая очевидной истины. Как известно, принято считать, что невосприимчивость к очевидному полностью объясняется вытеснением или влиянием мотивации. Нет нужды сомневаться в справедливости этого утверждения. Из наших рассуждений следует, что имеются и другие причины слепоты к очевидным фактам. Когда же нас самих воспринимают стереотипно, нам представляется, что это своего рода насилие. Мы обескуражены и неприятно поражены тем, что оказываемся среди массы других людей, с которыми, как нам кажется, мы не имеем ничего общего. Невозможно сказать об этом лучше, чем Уильям Джеймс: «Первым делом разум относит объект к какому-либо классу. Однако любой бесконечно важный для нас и вызывающий теплые чувства объект представляется в своем роде уникальным. Вероятно, даже краб был бы исполнен чувства негодования, узнав, что мы беспардонно отнесли его к ракообразным, тем самым избавившись от него. “Я не такой, – воскликнул бы он. – Я особенный, это я и только я”» (James, 1958, p. 10).
Научение
Привычка представляет собой попытку разрешить возникшую проблему, используя предшествующий опыт успешного разрешения проблем. Это подразумевает: 1) отнесение возникшей проблемы к определенной категории проблем; 2) выбор наиболее эффективного решения для данной конкретной категории проблем. В этом случае без классификации не обойтись.
Феномен привычки прекрасно иллюстрирует то, что характерно также для категоризирующего внимания, восприятия, мышления, самовыражения и т. п.: все это попытки «остановить мир». В действительности, мир пребывает в постоянном движении, все вокруг меняется. Теоретически ничто в мире не стоит на месте (хотя с практической точки зрения многое остается статичным). Если серьезно относиться к теории, тогда всякое событие, переживание, поведение так или иначе (по важным или не очень важным параметрам) отличается от любого другого события, переживания, поведения, которое имело место в прошлом или будет иметь место в будущем[47].
Вполне разумно, как не раз подчеркивал Уайтхед, основывать свои теории и философию науки, а также здравый смысл на этом непреложном факте. Беда в том, что не все из нас делают это. Несмотря на то что мудрые ученые и философы давно отвергли устаревшие концепции о пустом пространстве и бесцельно и вечно существующих в нем объектах, эти концепции продолжают проявляться в наших менее разумных реакциях. Хотя факт изменчивости и постоянного развития мира считается общепризнанным, признание это происходит без особой радости и энтузиазма. В глубине души мы по-прежнему являемся приверженцами Ньютона.
Все действия по категоризации можно считать попытками остановить движение меняющегося мира, чтобы им можно было управлять, словно управлять можно только неподвижным миром. Примером этого является гениальная находка математиков-атомистов, позволяющая оперировать движением и переменами как чем-то неподвижным: речь идет о дифференциальном исчислении. В рамках этой главы более уместными будут примеры из психологии: в частности, привычки, как и любое научение путем воспроизведения, служат проявлениями склонности статически мыслящих людей хотя бы на время остановить мир, поскольку им трудно взаимодействовать с меняющимся миром.
Категоризация есть не что иное, как попытка сделать скоропалительные выводы, поскольку человек испытывает страх перед неизвестностью; эта попытка предпринимается в надежде снизить тревогу и избежать контакта с неизвестностью. Восприятие индивидов, которые спокойно относятся к неизвестности или, что почти то же самое, спокойно переносят неопределенность (Frenkel-Brunswik, 1949), менее подвержено влиянию мотивации. Следовательно, тесную связь между восприятием и мотивацией целесообразно считать психопатологическим явлением, а не признаком здоровья. Образно говоря, наличие такой связи говорит о том, что организм болен. У самоактуализирующихся людей выраженность этой связи минимальна; у людей с невротическими и психопатическими проявлениями она максимальна, в частности при бреде и галлюцинациях. Один из способов описать это различие – сказать, что познание у здоровых людей сравнительно немотивированно, а у больных – сравнительно мотивированно.
Привычки, таким образом, представляют собой консервативные механизмы, как отмечал Джеймс (James, 1890). Почему это так? С одной стороны, потому что любая выученная реакция за счет возбуждения блокирует формирование других выученных реакций на ту же проблему. Но есть и другая, не менее важная причина, о которой часто забывают теоретики научения: научение основывается не только на мышечных реакциях, но и на аффективных предпочтениях. Мы не только учимся говорить по-английски, а также учимся любить этот язык, отдавать ему предпочтение (Maslow, 1937)[48]. Научение, таким образом, нельзя считать полностью нейтральным процессом. Нельзя, например, сказать: «Если эта реакция ошибочна, можно ее забыть или заменить более подходящей», поскольку в процессе научения мы должны сохранять лояльность. Таким образом, если мы даже очень хотим изучить французский, возможно, лучше этого не делать, если единственный имеющийся преподаватель имеет плохое произношение. По той же причине следует возразить тем представителям науки, которые легкомысленно относятся к гипотезам и теориям. Они утверждают, что даже самая плохая теория лучше, чем ее отсутствие. На самом деле это не так, если предшествующие рассуждения верны. Как гласит испанская поговорка: «Привычки – сначала паутина, а потом канаты».
Вышесказанное не распространяется на все виды научения; критические замечания относятся только к репродуктивному научению, т. е. к заучиванию и воспроизведению изолированных реакций. Судя по высказываниям многих психологов, они искренне считают такое научение единственным способом связи прошлого с настоящим, благодаря которому для решения текущих проблем могут быть успешно использованы уроки прошлого. Это весьма наивное допущение, поскольку наиболее важные знания о мире (т. е. наиболее важные связи с прошлым) не связаны с атомизмом или репродуктивностью. Наиболее значимый тип научения, несомненно связанный с прошлым, может быть назван характерологическим, или подлинным, научением (Maslow, 1968a); имеется в виду влияние, оказанное всеми переживаниями на характер человека. Таким образом, переживания не усваиваются организмом постепенно, одно за другим; если их воздействие достаточно сильно, в человеке изменяется все. Следовательно, отдельные трагические переживания способны помочь человеку повзрослеть, стать мудрее, терпимее, скромнее, обрести способность решить любую из проблем взрослой жизни. Альтернативная теория гласит, что человек практически не меняется в процессе переживаний, а лишь приобретает опыт решения конкретных проблем (например, в случае смерти матери)[49].
Если мир пребывает в постоянном движении, то каждый момент уникален. Теоретически, все проблемы являются новыми для нас. Типичная проблема, согласно теории процессов, – это проблема, с которой нам ранее никогда не приходилось встречаться, т. е. непохожая на любую другую проблему. Таким образом, проблема, весьма напоминающая прошлые проблемы, согласно этой теории, должна считаться скорее исключением, чем правилом. Если это действительно так, то тогда обращение к прошлому в поисках решений может принести
