Серый Орден - Сергей Джевага

— Надеюсь, больших планов не было? — как-то уж слишком жизнерадостно поинтересовался рыцарь.

— Что нужно?

— Мне ничего, — еще шире усмехнулся демон. — А к тебе гости. Те самые.

Гномы, — сообразил маг, задумался на минуту и враз уловил отклик охранного заклинания. Перед глазами мелькнула туманная картинка: каменистый склон, редкий кустарник и размытые фигуры пятерых крепких бородачей. Вообще-то ждал делегацию попозже, хотел провести экзамен. Но что уж теперь, Сворл с Витаром подождут…

— Благодарю, — скупо ответил чародей. Уловил насмешку в бесстрастных вроде бы глазницах рыцаря, фыркнул: — Что?..

Демон лучезарно ухмыльнулся, показав весь набор острых, кривоватых зубов, осмотрел парня как девицу на выданье.

— Ты посох возьми. Ну или хотя бы бубен шаманский, приоденься. Пусть видят, что имеют дело с могучим и зловещим Серым магом, а не с голью перекатной.

— Тебя спросить забыл, — прошипел Птиц. Он что, насмехается? Так у демонов по определению, кроме простейших чувств — ярости, голода и страха, — нет ничего. Если надо, могут сымитировать смех или случайно юморнуть. А вот ирония недоступна. Хотя наверняка виноваты Гасители, вернувшие часть человеческой сущности.

— На твоем месте насчет бубна я бы задумался, — скрипнул демон. — Все ж атрибут…

— Отвали, а! — взбеленился маг. — Тебе что, заняться нечем?

— Есть, — ответил рыцарь, стер ухмылку. — Вообще-то пришел за учениками, чтобы провести внеочередную тренировку. Обороноспособность и воинский дух надо поддерживать, к тому же ты удачно разогнал младших из рощи… О гостях я сообщил из вежливости.

— Вот и займись, — отмахнулся Ирн. Резко развернулся, быстро зашагал в сторону знакомой тропы в обход недостроенной крепости. На середине откоса обернулся, заметил черный силуэт… Шед смотрел недолго, растворился в облаке дыма. Но магу показалось, что на губах демона играла ехидная улыбка.

Положа руку на сердце, чародей знал: таким образом Шед напоминал, что палачом являлся именно он. Убивал гномов, насылал мор, а руки Ирна были чистенькими. Теперь лишь осталось изобразить из себя великого экзорциста, залатать намеченные демоном мелкие «Проплешины» и стать спасителем Подгорного народа. Маленькая месть — вот чем была та насмешка. Но подобное мог бы сотворить только человек… человек, испытывающий угрызения совести и затаивший обиду. А Птиц отказывался принимать естественную природу эмоций рыцаря. Ну не могло существо, которое резало людей как свиней, пусть они и были преступниками, чувствовать боль. Не могло!..

Острая ветка мазнула по щеке, оцарапала. И маг вдруг сообразил, что чудовищно напряжен. Кулаки крепко сжаты, мышцы подобны железной проволоке, а зубы сейчас начнут крошиться — настолько сильно стиснуты. Усилием воли Птиц немного расслабился, придал себе вид спокойный и деловитый. Не на свидание же с какой-нибудь белобрысой вертихвосткой бежишь — на встречу с врагами. А гномы в любой момент готовы впиться в горло…

Дальше Ирн пошел неторопливо, с чувством собственного достоинства. Вскарабкался по крутой тропинке, вошел в редкий лесок. Попутно проверил охранные заклятия, хмыкнул — к пятерке уже ожидающих прибавилось еще четверо. Трое по виду из правящей верхушки, остальные — шаманы. Впрочем, последние носили звание скорее формально. Гномья цивилизация так и не смогла создать сильных магов. Отсутствие ярких способностей — раз, всеобщая направленность на механику — два. Шаманами подгорных чародеев называли лишь люди, у самих коротышек те носили странное звание — Слушающих камни. И действительно, слушали, понимали, разговаривали со скалами. Могли заставить треснуть, скатиться беспощадной лавиной, или же, напротив, стать крепче металла. Нечто сродни кастрированной школе Леонида — работа с потоками на интуитивном уровне.

Сегодня шаманов опасаться не стоило, пришли помочь в ритуале. Точнее, Птиц надеялся, что Слушающие не ударят в спину. Во всяком случае, до избавления от эпидемии будут медлить. А после заклинания надо отойти под прикрытие защитных кругов… Что будет потом, Ирн представлял смутно. Возможных вариантов два — либо опять война, либо конструктивный разговор. Хотя сейчас загадывать рано.

Поднялся на уступ быстро, даже дыхание не сбил. Гномы успели заскучать: морды сонные, в глазах тоска. Но стояли крепко, никто не шевельнулся. Все массивные, как тумбы, коренастые и жилистые. Блики сверкали на узорчатых латах голубоватой стали, ветер развевал волосы и длинные, заплетенные в косички бороды. Оружия не принесли, лишь у шаманов в руках виднелись короткие жезлы из цельных кристаллов хрусталя. Слушающие по большей части глубокие старики, седые и мощные, как столетние дубы. Впереди рыжий воин средних лет в особо толстом доспехе и рогатом шлеме, по бокам ребята помоложе — охрана и потомки благородных родов, нечто сродни человеческим рыцарям.

Первым делом Птиц проверил окрестности насчет скрытых стрелков, но убедился — пусто. Немного расслабился, быстрым взглядом окинул гостей и натянуто улыбнулся.

— Доброе утро, Вельдр.

Рыжебородый предводитель степенно кивнул, прогудел как из глубокого чана:

— Приветствую, маг.

Наступила тишина. Очередная натянутая пауза, полная подозрений и тяжелых изучающих взглядов. Шорохи камешков под дуновением ветра, скрип металла и угрюмое сопение…

Ирн посмотрел прямо и бесхитростно, сохранил на лице выражение спокойного любопытства. В который раз подивился мощи, которая лезла из вождя как солома из дырявого тюфяка. Лицо будто вырублено из камня, черты резкие и неприятные. Глаза чуть навыкате, темные и загадочные. Загнутый клювом узкий нос тонул в пушистых усах, последние опрятными ручейками стекали по щекам и превращались в аккуратную бороду… Но как и в прошлый раз, было заметно, что предводитель Клана Огня Глубин бледен и худ. Доспехи болтаются как на вешалке, под глазами синяки, а губы серые и растрескавшиеся.

Остальные коротышки выглядели не лучше, а некоторые и похуже. Один из охранников, молодой русоволосый крепыш, ощутимо пошатывался. Левую сторону лица украшала подозрительного вида сыпь, гнойные язвочки, на висках виднелась почерневшая сеточка капилляров. Один глаз нормальный, второй — налит кровью и воспален, а радужка черная как уголь и расплывшаяся… притом что другая цвета весеннего неба. Странное возникало ощущение — казалось, будто черный глаз принадлежал совсем иному существу, злобному и кровожадному. Даже выражения были разные, в голубом сквозили боль и усталость, в антрацитовом нельзя было прочесть ничего, кроме ненависти…