Ошибка Выжившего 2 - Лемор
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Святая Мария…
Немое пробудилось из-за осознания фальшивости собственной семьи?.. Или?..
Палитра цветов потемнела ещё больше. Температура упала ещё ниже. Я успел пожалеть, что натянул на себя летний прикид.
С другой стороны, не то чтобы зимний спас бы меня от «этого» холода. Холода, что шёл из самых глубин души.
Я остановился напротив комнаты Сэнди, негромко постучав. Естественно, не дождавшись какой-либо реакции, открыл дверь самостоятельно.
Выламывать как-то не рискнул. Даже не знаю, почему.
— Этот мрачный стиль тебе совсем не подходит, — едко прокомментировал я, уставившись на…
Сущность.
Это была уже не та девочка, которую я успел неплохо узнать. Это было что-то совсем другое.
Сэнди сидела на полу напротив какой-то картины, пустым взглядом на неё уставившись. Её внешность неуловимым образом трансформировалась, то принимая старческий образ, то детский; то обращаясь в мужчину, то в женщину; внешность малышки Сэнди менялась постоянно, включая стиль одежды, будь то накидки и мантии из шкур, куртки и жилетки, самые разные платья, фраки и ещё столько разного тряпья, сколько я и подумать не мог.
Оно прожило десятки эпох, видело столько, сколько не видел ни один человек. Боюсь себе представить, что сейчас творится в голове «малышки Сэнди».
Сущность не стала переводить на меня взгляд, но ей и не нужно было: тело в данном случае выступало исключительно как проводник. Меня буквально придавило «вниманием» чего-то огромного, неподвластного. Нечто нависло надо мной, словно непреодолимая стихия, окутало своим безумием, которое могло поглощать целые миры.
Мои друзья, обитавшие где-то «поблизости», не станут вмешиваться, если со мной что-то случится. Потому что Немое для них такой же друг, как и я. Если меня сотрут или поглотят, то это будет исключительно «нашим» делом.
Впрочем, я никогда и не рассчитывал на то, что друзья помогут мне справиться с внутренними демонами.
Особенно учитывая, что внутренним демоном в данной ситуации был «я».
— Вижу, кто-то испоганил твою картину, — нахмурился я, обратив внимание на то, куда уставилась сущность.
Было тяжело не заметить, как «девочка» смотрела на свои художества. Её стиль я узнал сходу, как и увидел, что кто-то попытался спародировать мой стиль.
Поморщился.
Кажется, я догадывался, что именно произошло. И теперь у меня появилось ещё больше уверенности в том, кем конкретно был старый ублюдок.
Очевидно, моё замечание попало в цель: стоило мне это произнести, как вся окружающая действительность вокруг закрутилась, завертелась в водоворот. Поднялся ветер.
Немое открыло рот, но из него раздался лишь болезненный хрип. Меня всего аж передёрнуло, против воли я сам схватился за горло, ощутив неприятный спазм.
Лёгкие будто горели. Из глубин души поднялся ужас, ноги подкосило, из глаз пошли слёзы.
Вот же дерьмо.
На негнущихся ногах подошёл к картине, придирчиво уставившись на неё. В моей руке появилась кисть.
— И из-за этого ты так переживала? — прохрипел болезненно я. — Это же такая мелочь.
Я соврал. Это была не мелочь. Я чувствовал, как меня всего перекосило от злости. Картина малышки Сэнди вдохновляла меня, я чувствовал, сколько сил она в неё вложила. Знал, что она рассчитывала на то, что именно я её закончу.
Если бы я написал бы картину для малышки Сэнди и кто-то попытался спародировать её стиль, то погрузил бы душу этого ублюдка в такие муки, какие только могло придумать моё больное сознание, в конечном итоге не оставив от твари ничего.
Сдерживая эмоции, игнорируя сжавшееся горло и горящие лёгкие, принялся исправлять чужие кривые руки своими кривыми руками.
Дьявол крылся в мелочах. Мне не нужно было менять слишком много: тональность была задана верно. Неправильной была идея. Её просто не было. Это всего лишь реплика без души, и моя задача была эту душу вложить.
Вложить теми самыми деталями.
Я добавил песок. Бесчисленные песчинки, окружившие наши фигуры. Добавил водоворот океана, как защищавший нас, так и уничтожавший всё на своём пути. Вложил в бесчисленные звёзды, нацеленные на нас, другую перспективу.
Я подарил «звёздам», желавшим нам зла, ужас осознания. Ужас начавшейся охоты. Рыбалки.
Маленькое путешествие подарило мне немало идей.
Я не знал, сколько дорабатывал картину. Но точно знал, что с каждым взмахом кисти что-то менялось. Сначала неуловимо, затем уже более очевидно.
Горло перестало сжимать, ужасная, отвратительная, пугающая до глубин души боль в лёгких отступала, с каждым взмахом кисти дышать становилось всё свободнее и легче.
Оно следило, наблюдало, впитывало в себя каждый мой шаг.
В какой-то момент всё закончилось.
Я медленно убрал кисть, с каким-то странным трепетом уставившись на готовую картину. К моему удивлению, она не получилась полностью мрачной, как это обычно бывает, когда я прикасаюсь к творениям малышки Сэнди, нет.
Вместо этого от картины веяло… чем-то странным. Я будто бы видел сквозь тёмные краски пробивающийся свет, который стал центром всей картины.
Я видел слабый проблеск надежды, которую изначально вложила сама же малышка Сэнди. Надежда, которую я не стал обращать во мрак, вместо этого подчеркнув её и дав будто бы вторую жизнь, иную перспективу.
Картина словно кричала, что ей плевать на то, в какой непроглядной бездне мы были. Ей было плевать на то, что сами наши души воплощали эту бездну, разнося её в каждый уголок проклятого мироздания.
Слабый проблеск надежды всё равно был. Был в нас самих. Как бы тяжело это не было, сколько бы усилий не потребовалось, сколько бы не было положено собственных жизней…
Сквозь тернии к звёздам. К преодолению собственного безумия и последующего единения.
Это — наш последний шанс. Практически недостижимый, иллюзорный, во многом наивный и не имеющий никакого смысла, но шанс.
Атлантида — это не маленький участок суши внутри непроглядного океана. Атлантида — это целый мир, воплощённый из океана.
Немое наблюдало за каждым моим действием, зачарованным взглядом уставившись на картину. Я убрал кисть, присев рядом с Немое, просто и без затей обняв его, наплевав на вид и форму этого существа.
В конечном итоге это всё равно были крайности одного и того же существа.
— У тебя здесь слишком холодно, — едва слышно прошептал я. — Так теплее, малышка Сэнди, а?
На меня повернула голову девушка. Повзрослевшая, ослепительно красивая, яркая, полная жизни и желания жить. Осознав, что меня отпугивало, ей хватило всего одного мимолётного желания, чтобы окончательно воплотить мой личный идеал. Я почувствовал, как буквально утопал в тепле, которое покрывало мою душу, и я не противился ему.
Это были самые сладкие, невинные и вместе с тем
