Сценарист (СИ) - Син Айкава

— И это всё, на что ты способна? Я думал, что ты более рациональная. Видимо, я действительно не разбираюсь в людях. — констатировал Син, завидев слёзы подруги. — И к чему же это, Кьёка? Ты могла попробовать сопротивляться, могла попробовать побеседовать со мной, могла крикнуть и позвать на помощь, но вместо всего этого ты решила просто заплакать. Думаешь, что это поможет тебе? Надеешься, что во мне проснётся жалость? Прости, подруга, но я не обладаю подобными чувствами. По крайней мере, сейчас не обладаю. — с разочарованием в голосе говорил Айкава. — Больше меня печалит тот факт, что ты просто принимаешь удары и даже не защищаешься. Неужели это то, к чему ты действительно стремишься? Хочешь быть обычной грушей для битья? И какое же у тебя будет геройское имя? «Терпила»»? «Груша»? «Настрадамус»? «Бог терпел и нам велел»? Не понимаю я тебя, Джиро.

Вновь ударив девушку, злодей отпустил её голову и внимательно присмотрелся к её ушам, с которым свисали штекеры, являющиеся её причудой. Кьёка, завидев, что он смотрит прямо на её уши, ужаснулась, ибо понимала, что сейчас может произойти. И ведь занервничала она не зря: в этот же момент злодей повалил её боком на землю и схватил один из штекеров, начав осматривать его.

— У тебя действительно одна из самых полезных причуд. Природа даровала тебе эту причуду, которая предназначается для того, чтобы ты слушала и понимала людей, но, подобно всем остальным бездарям, ты глуха к ним. Ты не хочешь их слушать. Ты не хочешь их понимать. Тебе важно лишь то, что хочешь ты. Кьёка, ты самая настоящая эгоистка, ты в курсе? И при этом ты хочешь стать героем? Жалкое зрелище. — с некой усмешкой говорил он. — Только подумай: ты могла спасти своих друзей, если бы внимательно слушала меня и понимала. Ты бы смогла ещё давно понять, что я не тот, за кого себя выдаю, после чего спокойно бы доложила остальным и меня арестовали. Это был бы самый идеальный ход событий для вас, но, увы, ты была глуха. Быть может, это знак того, что тебе не нужны эти уши? Может ли быть такое, что и без них ты сможешь жить так, как живёшь сейчас? Я знаю идеальный способ проверить это, Кьёка, но для этого мне понадобится твоё полное содействие. Ты же не откажешь хорошему другу, верно? — спросил Син, достав нож из одного из карманов, после чего поднёс холодное металлическое лезвие прямо в штекеру.

Девушка запаниковала. Этого она точно не хотела. Она не могла позволить, чтобы злодей осуществил задуманное. Джиро понимала, что, если прямо сейчас она ничего не сделает, то он просто совершит задуманное, лишив девушку причуды. Однако, она также понимала, что достойного сопротивления оказать не сможет, так что придётся поступить иным способом.

Ей придётся умолять.

— Стой… — всхлипывая, произнесла Джиро. — Прошу… Нет, умоляю… не надо! — сказала она под сопровождение нахлынувшей истерики. — Всё, что угодно, но не это!

Син разочарованно опустил взгляд, всматриваясь в лицо будущей героини.

— Всё, что угодно? А готова ли ты терпеть всё, что угодно? — задал вопрос Айкава, положив свободную руку на бедро Кьёки. — Неужели ты готова терпеть все виды унижений, чтобы не лишиться причуды? Смелый ход, но осилишь ли? — продолжал спрашивать он, немного опустив руку ниже. — Прямо сейчас я злодей, которому в голову может прийти очень много грязных идей, и не все из них ты не захочешь ощущать на собственной шкуре.

Дрожь по телу девушки усилилась. Она была на грани полной истерики и потери контроля над разумом, но как-то продолжала держаться. Это давалось ей очень трудно, но она понимала, что только так сможет выжить. Однако, она не понимала, почему же так цепляется за жизнь. Раньше её не особо интересовали вопросы про ценность человеческой жизни, но именно сейчас, когда она может её лишиться, она подумала об этом, пытаясь понять, стоят ли эти мучения жизни.

— Судя по твоей дрожи, ты почти дошла до грани. Сомневаюсь, что такая слабина подойдёт будущему герою. Я надеюсь, что ты подумаешь о смене профессии после всего этого, ибо такая ноша, увы, не для тебя. Героям каждый день приходится сталкиваться с самыми разными психопатами, способными на многое. Что было бы, если бы прямо сейчас на моём месте был кто-нибудь из них? Я скажу тебе, Джиро — ты была бы уже мертва, но перед этим тебя бы точно изнасиловали, и использовали, как плюшевую игрушку. Тебе бы пришлось испытывать адские мучения перед смертью, да такие, что последнее тебе покажется благословением. — будто бы читая лекцию, проговаривал Чистильщик. — Конечно, я бы мог прямо сейчас закончить всё это и уйти, но я должен сделать так, чтобы ты на всю жизнь запомнила каждое моё слово, ибо то, что я прямо сейчас тебе говорю, тебе больше никто не скажет. Профессиональные герои привыкли говорить о своей работе так, будто бы лучше этого ничего нет, но мало кто знает, что эти самые герои никогда не сталкивались с самыми ужасными и жестокими злодеями японских городов. Те, кто больше всех кричит о геройстве, никогда не видел жертв их насилия и не видел трупов несчастных бедолаг, которым просто не повезло оказаться в том месте и в то время. Каждый ребёнок с детства хочет стать героем, но никто ему даже сказать не хочет о том, что он будет видеть каждый раз, когда выходит на патруль. Никто из героев никогда не признается, что он боится чего-либо — в объективе телекамер они, сука, самые настоящие всемогущие, которых ничего не остановит, но, как только наступает та самая встреча с тёмными слоями этой страны, они пускаются в бега, надеясь, что смогут спасти свою жалкую жизнь. Казалось бы, что после этого стоит сменить образ жизни и выбрать другую профессию, но уже на следующее утро они вновь надевают свой латексный костюм и идут опять улыбаться в камеру, говоря, что сегодня гражданские могут быть спокойны, ибо они здесь. — продолжал говорить Син, схватив при этом правую руку девушки. — Я не хочу, чтобы ты была такой же фальшивкой, как и они, понимаешь? Я не хочу, чтобы ты осталась такой же слепой и глухой ко всем остальным людям, которым, возможно, требуется помощь. А также я не хочу, чтобы ты столкнулась с этим тёмным слоем, будучи неподготовленной. Поэтому, Кьёка, прямо сейчас я сам покажу тебе, на что способны самые настоящие злодеи, в уме которых преобладает жестокость.

Не успела Джиро до конца дослушать, как почувствовала сильную боль в районе правой руки. Затем, она ощутила, что злодей взял её руки обеими своими, после чего резко потянул в сторону.

Раздался громкий хруст, за которым последовал болезненный крик.

Из глаз девушки быстрым темпом бежали слёзы, а сама она пыталась не отключиться от нахлынувшей боли. Она сжала зубы, дабы не продолжить кричать, но её болезненные стоны всё же можно было услышать аж за несколько десятков метров.

— Теперь ты не сможешь ей двигать какое-то время. Можешь не переживать — перелом не такой тяжёлый, чтобы его было невозможно излечить. Скорее всего, Исцеляющая девочка справится с ним очень просто. Однако, ты же не думаешь, что на этом всё? — задал вопрос он, после чего толкнул девушку в сторону, подошёл к левой стороне тела и схватил уже левую руку. — Урок должен быть действительно запоминающимся, так что советую приготовиться. — произнёс он и обхватил конечность обеими руками.

— Стой! — сквозь боль прошипела девушка. — Не надо! — крикнула она, но уже было поздно.

По лесу раздался ещё один громкий хруст, после которого вновь был слышен пронзительный крик агонии.

Чистильщик поднялся на ноги и осмотрел Кьёку: она лежала на животе, дёргаясь в конвульсиях, из её глаз лились слёзы, а на лице застыла гримаса ужаса, из её рта на землю медленно текли слюни, за которые она уже точно не отвечала.

Зрение девушки было мутным. Она уже с трудом понимала, что вообще происходит. Сейчас она находилась на грани между бодрствованием и сном, и, кажется, прямо сейчас ей хочется побыстрее отправиться во второе измерение. Невыносимая боль сковывала её тело, но она больше не могла кричать, ибо на последнем крике её голос сорвался, после чего в горле также появилась колющая боль. Всё, что она могла прямо сейчас, так это плакать и надеяться, что на этом её страдания окончены.