Лев-триумфатор - Виктория Холт

— Мануэла, — прошептала я, — Роберто здесь. Она живо поднялась с постели, ее лицо засияло.

— Он вернулся?

— Ему грозит опасность.

Она кивнула, когда я ей все объяснила.

— Мы должны спрятать его на время, — сказала я. — Ты должна мне помочь.

Я не сомневалась в ее помощи.

Мы вернулись ко мне и открыли дверь. Мануэла крепко обняла Роберто. Она нежно заговорила с ним по-испански. Суть ее слов состояла в том, что она бы с радостью умерла за него.

Она обернулась ко мне.

— На краю сада есть хижина. Там хранятся старые садовые инструменты. Туда мало кто ходит.

— А садовники? — спросила я.

— Нет, не ходят. Все, что им нужно, они держат в садовом домике. Эта хижина заросла сорняками и высоким кустарником. Если мы навесим замок, то можно там спрятать Роберто… на время.

— Так и сделаем, пока не придумаем что-то получше, — сказала я. — Мануэла, никто, кроме нас двоих, че должен знать, что Роберто здесь.

Она истово кивнула, и я знала, что могу положиться на нее.

— Надо принести ему теплое одеяло и горячую еду.

Ты можешь это сделать.

— Вы можете положиться на меня, я позабочусь о Роберто, — сказала она.

Я это знала. Кроме того, что действительно любила его, она тоже была католичкой и мечтала увидеть на престоле королеву Марию.

Я вдруг вспомнила:

— Ты приехал на лошади. Где она?

— Я привязал ее на стоянке. Мы с Мануэлей переглянулись.

— Надо завести ее в конюшню. Пусть это выглядит так, будто она заблудилась.

— Этому поверят? — спросил Роберто.

— А что еще мы можем сказать? Там оставить ее нельзя. Кроме того, она всегда будет наготове, если вдруг тебе понадобится.

— Я присмотрю за ней, — сказала Мануэла. Она выполнила обещание, и хотя на конюшне немного посудачили о невесть откуда взявшейся чужой лошади, но не слишком удивились. Мол, хозяин объявится. А пока пусть стоит с нашими лошадьми.

Следующие две недели я жила в постоянном страхе. Я не могла заставить себя держаться подальше от хижины. Мы уговорились о том, чтобы он открывал дверь только на мой условный стук, — и никому больше. Я просыпалась ночью в холодном поту — мне казалось, что во дворе у нас люди королевы. Я ни минуты не чувствовала себя спокойно. Даже за едой я, бывало, вздрагивала при звуке лошадиных копыт.

— Что тебя беспокоит, мама? — спрашивала Линнет. — Ты вскакиваешь при каждом звуке.

Счастье еще, что не было Джейка, при нем прятать Роберто было бы невозможно.

Линнет беспокоилась обо мне. Ей казалось, что я заболела. Мне хотелось рассказать дочери, что у нас скрывается ее брат, но я не могла себе этого позволить. Я доверяла ей, но решила не впутывать в наши дела.

Две недели мы прятали Роберто в хижине. Теперь я не могу себе представить, как нам это удалось. Мануэла оказалась прирожденным конспиратором. Она нашла ключ от хижины и запирала Роберто снаружи. Там вверху было оконце, через которое, в случае необходимости, он мог бы спрыгнуть в высокие заросли кустарника. Мануэла все предусмотрела. Она чудесно все спланировала и ревностно ухаживала за Роберто.

Эдвина принесла новость, что Трокмортон казнен в Тайбурне. Его трижды пытали, и он признался, что составлял списки английских католиков, готовых поддержать королеву Шотландскую, а кроме того, у него нашли подробные планы английских морских портов. Итак, Трокмортон мертв, а что же с теми, чьи имена находятся в списках?

Вальсингам был из тех людей, которые работают всегда в тени. И если даже он выследил кого-то из участников заговора, того вполне могли не сразу арестовать, а установить слежку в надежде вытащить больший улов.

Поэтому мы не знали — есть Роберто среди тех людей, кто нужен Вальсингаму, или его имени в черных списках нет.

По крайней мере, пока им никто не интересовался.

Уже прошло достаточно времени с тех пор, как он оставил свой пост, и, разумеется, если бы он попал под подозрение, то первым делом его стали бы искать в собственном доме.

Он сам это отлично понимал и решил, что надо уходить.

Однажды вечером, когда все домашние отдыхали, мы с Мануэлей прошли в конюшню и оседлали для Роберто гнедую кобылу.

Мы с Мануэлей надеялись, что наутро слуги скажут, что как пришло животное, так и ушло.

— Береги себя, сынок! — сказала я на прощание.

Спустя несколько месяцев после отъезда Роберто я однажды, проснувшись утром, увидела в бухте незнакомое судно.

На причале собралась небольшая толпа посмотреть на это судно. Такого у нас еще никогда не видывали. Оно было длинным, с одним единственным парусом, на котором были начертаны незнакомые знаки. Похоже, что это гребное судно со множеством гребцов — рабов.

Все решили, что это арабское судно.

Но кто-то сказал: «Нет, турецкое».

Когда я видела на берегу народ, я неизменно спешила туда в надежде узнать, нет ли каких новостей о Джейке.

Я смотрела, как лодки подходили к берегу, и внезапно случилось чудо. Я увидела Джейка! Я стояла, пораженная, и пристально смотрела на него. Наши взгляды встретились, и словно тысячи голосов запели триумфальные гимны!

Джейк вернулся домой.

ПОКУШЕНИЕ

Он стоял передо мной… изменившийся, да, изменившийся. Он так похудел, что казался выше ростом; от солнца его волосы выгорели почти добела, а лицо стало бронзовым, с глубокими морщинами, но глаза остались прежними пронзительно голубыми. Я упала в его объятия, и дикая радость овладела мной.

Он долго удерживал меня, а затем слегка отстранил и посмотрел мне в лицо долгим изучающим взглядом.

— Все та же Кэт, — сказал он.

— О, Джейк, — ответила я, — сколько времени прошло!

Мы пошли домой. Он в изумлении смотрел на дом, трогая камень, восхищаясь и любуясь им.

Как он, должно быть, мечтал долгие годы о доме, о нашей жизни здесь, обо мне!

— Мы не подготовились к встрече, — начала я. — Если 6 мы только знали, устроили бы такой праздник…

— Ладно, — ответил он. — Достаточно того, что я дома.

Нам было, о чем поговорить, так много рассказать друг другу. Постепенно, по кусочкам я восстановила целиком историю того, что приключилось с Джейком в течение этих долгих лет.

Я узнала, как они столкнулись с испанцами и Джейк, преследуя один из галионов, отстал от остальной флотилии — Испанец удрал, а «Вздыбленный лев» получил серьезные повреждения. Чувствуя, что судно не может выдержать долгого плаванья, Джейк был вынужден искать подходящее место для ремонта. Это оказалось нелегкой задачей на побережье, где в любой момент могли появиться испанцы. Джейк знал этот берег и полагал, что угрозами и уговорами может заставить туземцев помочь ему починить судно.