Ритуал - Ричард Байерс

Его впечатляющее появление заставило обе стороны прервать бой. Именно этого он и добивался. Едва коснувшись земли перед Истребителем Драконов, он прокричал проклятия и вызов на поединок магически усиленным голосом, чтобы каждый из ваасанского воинства смог расслышать и понять его. Конечно, при этом казалось, что слова исходят от мумии, торчащей на его спине.

Было бы очень неплохо, если бы король тоже ответил какой-нибудь речью, но он просто рассек мечом воздух в знак того, что принимает вызов. Вероятно, его идиотский кодекс чести паладина не позволял ему произносить никакой лжи. Однако он хотел сыграть свою роль в этой пантомиме и предоставить ваасанцам возможность самим делать неверные выводы.

Истребитель Драконов выставил перед собой меч и ринулся в атаку. Бримстоун произнес первое из заклинаний, которыми, как предполагалось, его кукла атаковала короля, и воздух наполнился слепящими вспышками, бурлящим туманом, громовыми ударами и ревом – магией, сотрясавшей землю, но не способной никому причинить настоящего вреда.

Король нанес Бримстоуну удар. Он был достаточно искусным мастером, чтобы все выглядело убедительно, хотя такие удары даже не могли пробить чешую дракона-вампира. Бримстоун попытался достать человека и его коня зубами и когтями и предупредил, что в следующий раз немного изменит положение головы и лап. Они с Истребителем Драконов отрепетировали этот танец, но мертвяк не хотел рисковать. Вдруг человек сделает ошибку. Его клыки и когти являлись слишком опасным оружием.

Труднее всего было подавлять желание драться по-честному. Вампир ощущал ту добродетель, священную силу, что пылала в душе паладина, и это переполняло его ненавистью. Хотел бы он знать, приходится ли Истребителю Драконов бороться с таким же соблазном!

По мере развития драмы король все чаще стал пытаться нанести удар по фигуре, сидящей на спине Бримстоуна, и всякий раз вампир то закрывал ее своим телом, то отскакивал, унося ее от опасности. Пока, наконец, не пришло время сотворить подобие огненной вспышки, иллюзии настолько убедительной, что те, кто был неподалеку, смогли ощутить жар пламени, хотя оно не обожгло ни человека, ни лошадь, пребывающих в самом центре взрыва.

Истребитель Драконов развернул коня и поскакал прочь. Бримстоун погнался за ним. Ваасанцы взвыли при виде того, как их враг спасается бегством.

На самом деле, однако, Истребитель Драконов просто хотел отъехать на расстояние, необходимое для использования другого оружия. Он снова развернул коня, выхватил из притороченных к седлу ножен светящийся дротик и метнул его.

Метательное копье пронзило тело куклы, и мумия мгновенно вспыхнула, задергалась, завопила и повалилась со спины Бримстоуна. По всему выходило, что Истребитель Драконов убил короля-колдуна при помощи священной реликвии или же оружия, заряженного его собственной, дарованной богом магией.

Восторженные вопли ваасанцев смолкли, и мгновением позже воздух наполнили триумфальные крики дамаранцев. Истребитель Драконов кинулся на Бримстоуна, а его воины – на гоблинов и гигантов.

Король ударил Бримстоуна мечом. Дракон сжался, распростер крылья и прыгнул в воздух. Взлетев так высоко, что никто уже не обращал на него никакого внимания, он описал над полем боя круг, чтобы полюбоваться на плоды своего обмана.

Когда он сбежал, ваасанцы, собравшиеся вокруг места поединка, сделали то же самое. Они кинулись назад, давя стоявших позади, порой расчищая себе дорогу саблями и копьями. Паника их передавалась даже тем гоблинам, которые не видели притворной дуэли во всех подробностях. В считанные минуты все войско обратилось в беспорядочное бегство, и пустившимся в погоню дамаранцам убивать их было не сложнее, чем зарезать овец.

Бримстоун полагал, что людей Истребителя Драконов еще ждут впереди месяцы походов и боев, прежде чем они полностью очистят королевство от захватчиков, отобьют Врата и закроют Перевал Гелиотропа. И все же на самом деле они уже отстояли Дамару, или, точнее, дракон-вампир сделал это для них. Бримстоун иронично усмехнулся.

В комнате, отведенной для раненого, пахло лекарствами и миррой. Серебристый свет волшебной лампы в виде полумесяца был слишком тусклым, чтобы прогнать из углов тени. Наверное, предполагалось, что в темноте Рилитару будет легче.

Сюриэнь обмотала все тело мага бинтами и, конечно же, использовала всю имевшуюся в ее распоряжении целительную магию, чтобы остановить кровь, струящуюся из ран. И все же красные пятна снова и снова пачкали белую марлю, постельное белье и груду подушек, поддерживающих его голову.

В душе Тэган содрогнулся, увидев это, но решился ничем не выдавать своего горя. Он был уверен, что Рилитар не хочет видеть проявлений жалости.

– Привет, – сказал авариэль.

– Мы пришли, как только разрешили глупые жрицы, – добавил Дживекс.

Рилитар с трудом повернул голову к посетителям.

– Наше дело?.. – хрипло выдохнул он.

Тэган понял, что он имеет в виду.

– Никто из твоих друзей-магов не погиб. Огненные Пальцы спас большую часть книг и бумаг.

Рилитар слабо улыбнулся. Видно было, как его мертвенно-бледные губы скривились между двух полос бинта.

– Этот старик знает, как разговаривать с огнем.

– Конечно, начальник стражи – полагаю, выражая мнение старинных родов, – был не слишком рад, что мы сражались с солнечным драконом посреди улицы. Но я указал ему, что мы убили его прежде, чем он успел причинить вред кому-либо из горожан, и что теперь, когда предатель разоблачен и уничтожен, мы можем дать абсолютные гарантии того, что подобных инцидентов больше не случится. Огненные Пальцы напомнил ему, как вы, маги, не жалея своих жизней, защищаете безопасность Фентии, и в результате всего этого он нехотя согласился разрешить вам продолжать ваши изыскания.

– Значит, мы действительно победили Фоуркина.

– А тебе особая похвала. Благодарение госпоже Удаче, что ты заметил, как я произношу заклинание бешенства, и понял, что оно означает.

– Удача тут ни при чем. Я в последнее время постоянно следил за тобой, потому что ты странно себя вел, переходил все мыслимые границы, строя из себя легкомысленного шалопая, настойчиво требуя новых модных нарядов, но цепляясь при этом за поношенные, некрасивые, не подходящие по размеру башмаки. Сначала я ничего не понимал. Заклинания Фоуркина были столь искусными, что моя магия не могла обнаружить их. Но я был уверен, что надо искать дальше.

– Мне повезло, что его проклятие сделало меня таким эксцентричным.

– Подозреваю, это твой собственный разум, твоя воля сопротивлялись ему и подавали сигналы о помощи, хотя ты и не сознавал этого. Не так-то легко сделать эльфа рабом.