Китай при Мао. Революция, пущенная под откос - Эндрю Уолдер

Произошло еще одно на первый взгляд незначительное событие, повлекшее за собой существенные последствия. Действия вооруженных сил непреднамеренно поставили армию в самый центр межфракционных конфликтов. Захваты власти практически всегда вызывали протесты со стороны тех повстанцев, которые исключались из них или которые утрачивали по причине их влияние. Именно такая ситуация возникла в Шанхае, где «Второй полк» и «Красные революционеры» выступили против захвата власти под предводительством «Штаба рабочих». Новые власти Шанхая, пользуясь недвусмысленной поддержкой Мао, решительно уничтожали оппозицию при помощи армии. В других регионах Китая имела место иная ситуация: захватив власть, повстанцы напрасно ждали, когда Пекин это одобрит. В таких обстоятельствах протестовавшие против захватов власти повстанцы-диссиденты только приветствовали действия вооруженных сил в отношении своих оппонентов. Военный контроль в таком случае оказывался весьма кстати, поскольку армия отказывалась признать захват власти отдельной группой повстанцев. Когда в апреле подавленные вооруженными силами фракции продолжили деятельность и начали добиваться как рассмотрения своих жалоб на действия военных, так и восстановления своего статуса, их оппоненты были вынуждены вставать на защиту вооруженных сил, чьи действия были косвенно им на руку. Были заложены основы для новых фракционных расколов по поводу того, стоит ли противостоять армии или поддерживать ее.

Истоки фракционных столкновений

Попытки усилить военный контроль летом 1967 г. вызвали волну насилия. Так, вооруженные силы закрепились в Нанкине в марте после того, как городское повстанческое движение распалось на два лагеря: фракция «за» (за узурпацию власти) и фракция «против» (против захвата власти)[173]. После безуспешных переговоров Пекина с представителями обеих сторон ГДКР решила встать на сторону фракции «против», в которую входили наиболее видные командиры нанкинского повстанческого движения – люди, знакомые членам ГДКР еще по осенней кампании против партийного комитета провинции Цзянсу. Во время захвата в Нанкине стратегических позиций вооруженные силы столкнулись с противостоянием фракции «за». Последовали задержания. Фракция «за» начала протестовать против армейских операций, в которых, со своей стороны, фракция «против» не видела ничего дурного.

В начале апреля после исключавших подавление бунтов повстанцев распоряжений конфликт принял новый оборот. К противостоянию между фракциями «за» и «против» по поводу захвата власти теперь примешались фундаментальные разногласия по поводу роли в последних событиях армии. Когда лидеры фракции «за» были выпущены из тюрем, они немедленно развернули против армии кампанию, обвиняя ту в «ошибочной линии». Фракция же «против» встала на защиту вооруженных сил. С учетом тесных связей между армией и фракцией «против» теперь противоборствующие стороны были более сбалансированы в своих возможностях. Обострившийся конфликт между двумя группами повстанцев, который, помимо проблемы захвата власти, теперь включал в себя и вопрос о военном контроле, с новой силой разгорелся весной, когда началось соперничество за контроль над школами, конторами и иными объектами. Обычным делом стали уличные бои. Фракция «за» обвиняла вооруженные силы в тайной поддержке фракции «против». После апрельской директивы армия практически не вмешивалась в уличные баталии между фракциями.

К тому моменту ГДКР поменяла свои симпатии и перешла на сторону фракции «за». Власти в Пекине первоначально поддержали известных деятелей фракции «против», однако теперь ГДКР оказалась обеспокоена тем, что вооруженные силы подавляли повстанческое движение. Нападения фракции «за» на военный округ Нанкин стали еще одним аргументом в пользу новой политической повестки. Фракция «против» теперь выступала на стороне армии. ГДКР начала сотрудничать с фракцией «за» для оказания более активного противодействия вооруженным силам, которые оказались теперь в самой гуще межфракционной борьбы на территории провинции Цзянсу. В свете новой апрельской директивы армия утратила полномочия по пресечению уличных боев. Были созданы идеальные условия для полномасштабной вспышки насилия.

Аналогичные события по сути развернулись в Гуанчжоу. Как и их товарищи в Нанкине, местные повстанческие силы также разделились во мнениях по поводу январского захвата власти[174]. Исключенные из процесса распределения полномочий повстанцы заявляли, что, поскольку новые властные структуры защищали представлявших реакционную буржуазную линию чиновников, они являются подставными организациями. Этот аргумент нашел поддержку со стороны ГДКР, в особенности с учетом того, что Чжоу Эньлай провозгласил образцом для захватов власти именно Гуанчжоу. На состоявшейся в феврале в Пекине встрече ГДКР, скорее, выступала на стороне фракции «против». В конце февраля, после того как переговоры зашли в тупик, Гуанчжоу был взят под военный контроль. Та же последовательность событий, которую мы уже наблюдали в Нанкине, имела место и в Гуанчжоу. Захватившие власть повстанцы и противостоявшие военному контролю подвергались заключению и столкнулись с запретом на деятельность своих организаций. В это же время противостоящие им повстанцы одобрили действия вооруженных сил. Когда адресованная вооруженным силам новая апрельская директива предоставила повстанцам свободу действий, те мобилизовались на атаку армии, заслужив тем самым себе одобрение ГДКР, которая прежде поддерживала другую повстанческую фракцию. Столкновения между двумя повстанческими союзами, теперь более равными по своим возможностям, охватили всю провинцию Гуандун. Выступавшие против армии повстанцы теперь назывались «Красное знамя», их оппоненты именовались «Восточный ветер»[175].

В Ухане в рядах повстанческих сил поначалу наблюдались схожие расколы по поводу январского захвата власти. Однако там события приняли принципиально иной оборот, предвосхищая значительные последствия для всего Китая. Ухань переживал уже знакомые нам конфликты между восставшими по поводу представительности в новых органах власти. Группа повстанцев, которая решилась на захват власти, столкнулась с противостоянием местных военных подразделений, была распущена и подверглась репрессиям [Wang 1995: 113–121]. Однако в конце марта Чэнь Цзайдао, командир военного округа города Ухань, встретился в Пекине с Чжоу Эньлаем и членами ГДКР. Стороны пришли к консенсусу в том, что действия первенствующей повстанческой фракции были недопустимыми и что ее атаки на армию неприемлемы. Ощущая в связи с такими распоряжениями властей прилив уверенности, Чэнь вернулся в Ухань и провел против противостоящей ему повстанческой фракции поразительно агрессивную кампанию. Руководство и рядовые члены группировки были задержаны, что разрушило структуру организации. Многие представители движения были объявлены контрреволюционерами.

Противостоящие им повстанцы поддержали действия армии и оказывали военным содействие, порицая своих оппонентов и донося на них. Однако вскоре и эти повстанцы оказались неугодными армии. Еще в начале марта они опубликовали в подконтрольной им ежедневной газете «Хубэй жибао» статью, авторы которой предупреждали, что консерваторам не следует воспринимать подавление армией тех, кто находится по другую сторону баррикад, как перспективу восстановления статус-кво. Повстанцы-коллаборационисты были удивлены реакцией вооруженных сил, которые восприняли статью как прямую атаку на них. Армия захватила редакцию газеты и вынудила руководство организации выступить с самокритикой. Оказавшись неугодной, эта группировка также потеряла