Избранные произведения - Сергей Павлов

— Невероятно… — только и мог прошептать я в ответ.

— Двойная алитора — два одинаковых человека, — продолжает Майя. — Между ними нет никаких различий. Но тот, который был с нами, погиб… Остался второй — человек-первооснова.

— Первооснова Хейдель тоже погиб, — замечаю машинально я. — Давно погиб… в туманных пропастях Меркурия, после того, как встретили его твои миолмы.

— Теперь ничто не в силах возродить его! — В голосе Майи тревога.

— Вот и прекрасно. Таким, как Хейдель, нет места ни в одном из миров…

Я, кажется, начинаю понимать ее объяснения. Конечно, не до конца, не полностью, но кое-что все же улавливаю. Допустим, что человека можно размножить подобно фотокопиям, хотя я и не представляю себе как. Но зачем?..

Н-да… Мир, который в первую минуту показался мне красивой сказкой, постепенно обрастает реальной плотью и в конце концов обретает в моих глазах отнюдь не сказочную сложность… Внезапно зарождается догадка:

— Скажи мне, Майя… Ты тоже представляешь собой эту самую… алитору?

Замечаю, что мой вопрос ее взволновал.

— Да, двойную.

— Ту, вторую, тоже зовут Майя?

— Да, так звали ее. Сейчас ее зовут Руада. Она далеко отсюда. Но если пожелаю, я могу вернуться туда, в большой мир Туаноллы.

— И тогда вам с Руадой могут вернуть обычное единство?

— Конечно… Но я не хочу, хотя объединенные знания сделают наше единство богаче. Да и она не захочет…

— Вот как! Отчего же?

Синие глаза становятся удивительно глубокими, нежными. Неземные глаза…

— Я боюсь, что нас будет разделять бездонная пропасть.

— Что именно?

Предчувствую что-то большое и грустное для себя.

— Любовь… — слышу в ответ.

Молчание. Эта минута тишины одинаково нужна мне и ей.

— Да, теперь тебе будет трудно… — наконец прерываю молчание. — А твоя первооснова не имеет на тебя каких-либо преимущественных прав?

Задавать этот вопрос, конечно, не следовало.

— Прав?.. — переспрашивает Майя. Качает головой: — Нет. Мы совершенно одинаковы: она — это я, я — это она. Но мы существуем независимо друг от друга и лишь с течением времени обретаем различие.

— Но зачем, Майя, зачем все это, зачем? — восклицаю я, в отчаянии сжимая ее маленькие руки в своих ладонях. — Какой во всем этом смысл?!

Видимое пространство за ее спиной наполняется вертикальными колоннами ярко окрашенных лучей. Цвет лучей быстро меняется от золотисто-желтого до рубиново-красного, от изумрудно-зеленого до ультрамаринового, и есть в этой игре что-то от радужно колючих вспышек на гранях алмаза. Откуда-то издалека доносится приглушенный гул.

Майя смотрит на меня и молчит. Опомнившись, я отпускаю ее руки. И тоже молчу, стыдясь своего внезапного и, может быть, непонятного ей порыва.

Красочный накал достигает своего апогея, вибрирует на самых высоких нотах цветовой симфонии. Кажется, будто все вокруг вот-вот расплавится и потечет, завертится в чудовищном водовороте огня… Но что-то мешает этому: не выдерживают, обрываются струны лучей, угасают источники света. Наступает призрачно-таинственный покой…

В сумраке можно различить матовые купола каких-то грибовидных сооружений, смутные контуры странно разветвленных конструкций. Бледные полоски света, которые невесть откуда просачиваются сюда, в этот изменчивый мир, еще недавно блиставший всеми оттенками спектра, производят удручающее впечатление. Тишина… Но тишина напряженная — будто ожидание взрыва. Бледные полоски вздрагивают и начинают мерцать, постепенно обретая полную гамму лазурно-голубых тонов. Голубое мерцание вызвало неожиданный световой эффект: над матовыми куполами возникают двойные ореолы трепетного свечения… Полукружья ореолов кажутся сводами прозрачных, уходящих в перспективу галерей.

Внезапно купола расцветают шаровыми вспышками, слышится знакомый гул. Опять из промоин вырываются языки оранжевого пламени. Майя, словно очнувшись от глубокой задумчивости, говорит:

— Какой в этом смысл, спрашиваешь ты? Все просто: если бы мы не умели создавать алиторы, мы не могли бы проникать в Пространство так далеко… Посмотри туда. И ты все поймешь.

Я оборачиваюсь. На фоне звездного неба медленно вращается исполинский оранжевый шар. Узоры незнакомых созвездий…

— Таэма, — произносит Майя, и я догадываюсь, что это — одно из солнц Туаноллы.

В лучах красноватой короны гиганта видно туманное пятнышко. Изображение увеличивается и вырастает в волнистую спираль, состоящую из отдельных оранжевых сгустков. Над спиралью — маленькая женская фигурка, изображенная в стиле японских гравюр. Конечно, она похожа на Майю.

Поодаль желтым светом загорается еще один шар, поменьше. Я сразу узнаю Солнце. Между нашими солнцами появляется тонкая красная лента. Она вдруг перекрутилась вдоль оси множеством штопоровидных витков. Очевидно, изображением этого ленточного штопора Майя делает попытку навести меня на мысль о сложной структуре Пространства… На том конце красного штопора, который упирается в туманную спираль в короне Таэмы, суетятся белые волнистые линии. Мгновение спустя такие же линии пляшут в корональной области Солнца; проступают очертания второй спирали, а над ней очертания женской фигурки… Ну что ж, главное дошло до меня: Гелиана и ее хозяйка действительно не совершали перелета в привычном для землян смысле этого слова. Используя какие-то неизвестные нам законы природы, Повелители Времени умеют возникать в любой точке околозвездного пространства с такой же привычной для них физической обоснованностью, с какой в нашем понимании возникают, скажем, южный и северный полюса обыкновенного магнита. Два равновеликих и качественно равнозначных полюса, но с неодинаковой ориентацией в пространстве. Не в этом ли кроется загадка алитор?..

Угасают звезды-шары, тускнеют обе спиралевидные Гелианы, исчезают рисунки женских фигур. Промоины становятся шире, вокруг бушует ураган огня. Оазис, в котором мы находимся, постепенно распадается на островки. Майя заметно встревожена.

— Мы — на краю Гелианы, — говорит она. Поднимает ресницы, все вокруг наполняется сказочной синевой ее необычных глаз. — Скоро мой мир разобщится с твоим… Хочешь ли ты остаться здесь, сын Земли?

Она спрашивает это робко, с надеждой.

Я смотрю на нее и долго не решаюсь ответить.

— Нет… не могу. Я должен вернуться к своим товарищам. Покажи мне дорогу обратно.

Девушка что-то показывает рукой, и я вижу верхушку «Бизона», покрытую лиловой коркой нагара.

— Обещаешь ли ты выполнить одну мою просьбу? — спрашиваю я.