На руинах Миглаха. Легенда о Дигоне - Николай Львович Сибилев

— 41- Снова Дагорок и битва за Анциломет

Молчаливая и бесплодная земля в воронке вокруг руин Старого Мира вздрогнула: рукотворный эфирный проход Дигона прорвал устойчивую ткань реальности. Первым под мелкий моросящий дождь, смывающий и без того скудное полуденное тепло Дома Кроноса, вышел молодой маг. За ним, удивлённо улыбаясь, выскочила Лаянна и восхищённо затараторила:

— Я плыла! Ты видел, я сама плыла в потоке! Тебе не приходилось защищать меня от стихийных сил в межреальности. Этот проход был просто великолепен! Я чувствовала, как Вода внутри меня радовалась и пела, почувствовав сотворённый тобой поток Эфира! Это просто сказочно!

Казалось, что проблемы мирской суеты, тяготы походной жизни, даже боль и ужас войны Юга и Севера совершенно не интересовали прекрасную молодую дочь Дианы. Она кружилась и глотала слова от переполнявших чувств. Лишь кристалл Дианы на её шее пульсировал цветом опасности. Дигон подошёл и обнял её:

— Пойдём, душа моя, нам осталось совсем немного.

Взявшись за руки, широко переставляя ноги, они зашагали вниз по небольшому склону к сокрытому в камнях проходу внутрь заброшенного зала.

— Как здесь тихо и одиноко, но в то же время вдохновенно величественно, — протиснувшись в расщелину, оценила остатки былой славы храма притихшая дианита.

Дигон вошёл за ней. Тут же, отражаясь эхом от стен, прогремел голос Держателя мира:

— Ты даже не представляешь, насколько ты права, дитя! Несказанно тихо и бесконечно одиноко!

Лаянна закрыла рот рукой и даже присела. В самом центре разрушенного зала зародился маленький пыльный вихрь. Он закручивался, креп, рос, быстро набирая обороты. Через мгновение достигал уже половины высоты сводов и несколько обхватов в диаметре. И, вдруг, резко остановился, раздвигая набравшее скорость серое облако до самих стен помещения. Гости невольно зажмурились, а когда открыли глаза, то уже стояли на чистом мраморном полу в просторном и светлом зале иллюзорной башни Целума. Он сам, положив руку на алтарь безжизненного Чёрного Камня Кибелы, стоял в центре.

— Подойди, мальчик мой, я так рад снова видеть тебя! — зазвучал чистый, не искажённый расстояниями и междумирьем, голос учителя. — И ты, прекрасное юное создание, ты тоже подойди, я хочу посмотреть из-за кого мой ученик потерял покой.

Дигон и Лаянна приблизились к великану с тёмно-каштановыми с проседью волосами. Целум положил огромные тёплые руки на плечи обоим.

— Путь ваш был наполнен непредсказуемыми странностями, и я часто терял нить твоей судьбы, мой верный ученик. Я рад, что не ошибся в выборе. Ты стал сильнее и мудрее, чем я только мог предположить. Но расслабляться рано. Мне нужно подготовить ритуал, поработать в реальном времени над составляющими, смоделировать наиболее подходящую совокупность потоков. На это уйдёт не час и не два. А, возможно, и пара дней. Но огромная союзная армия трёх Домов уже в половине дня пути от перевала Анта. Сегодня хитроумному Лабрису удастся ненадолго остановить их, но уже завтра утром враг набросится на охранные кордоны и крепости Анциломета с удвоенной яростью. Ты должен помочь нашим соратникам сдержать этот свирепый натиск, пока я не буду готов выйти к ним сам.

Он повернулся к Лаянне и продолжил:

— А ты, милое дитя, поможешь мне. Я знаю, что ты искусный стрелок, но на стенах столицы Дома Кроноса и без тебя хватит героев. Мы займёмся куда более важными вопросами.

Дианита немного помолчала, задумчиво склонив голову и сказала, протягивая свою сумку:

— Возьмите, повелитель. Это Ваше. Позвольте мне недолго побыть с любимым, и я буду в Вашем распоряжении.

Целум отпустил своих гостей, а глаза его полыхали чёрно-красными вспышками и запирало дыхание, когда дрожащими руками он выставил на идеально глянцевую чёрную поверхность алтаря девять вожделенных пиксид. В это время Дигон и Лаянна сидели в гамаке на цветущей лужайке дворика храма. Сидели молча, держали друг друга за руки и смотрели в глаза. Что-то въедливо-гнетущее терзало их души, что-то страшное и необоримое, казалось, стояло за спинами влюблённых и ждало подходящего момента, чтобы рухнуть на них и оборвать хрупкую связь человеческих жизней. Иллюзорный весенний покой дворика башни никак не сочетался с этим тяжёлым иррациональным страхом. И только кристалла Дианы вторил предчувствию даже не красным, а бордово-алым трепетным огнём.

Ближе к вечеру, под бледно-жёлтыми лучами Аполлона, бегущего за рваный кордон Антовых гор, на гигантской внешней стене Анциломета появился исполненный достоинства, величественный молодой маг Единства. С его плеч спадал широкими фалдами, переливаясь радугой в закатных лучах, сотканный серебром живой эфирный плащ Единства. Последний подарок Держателя мира, подготовленный им для своего ученика. Завидев под ним чёрную броню-ящерицу, безотказно служившую хозяину в течении всего долгого похода, окружающие радовались, ликовали, в их глазах загорался луч надежды. Кто-то почтительно отходил в сторону, учтиво кланялся, кто-то наоборот — стремился дотронуться, просил благословления.

«Скорее, смотрите! Дигон-боритель вернулся!», — шептали люди друг другу.

«Дигон-боритель с нами!», — раздавалось громким эхом по рядам защитников.

Людская молва превратила Разрушителя в героя, разнесла и, конечно, приукрасила его подвиги. Во все времена в период безысходности и перед лицом надвигающейся гибели людям был нужен живой светлый идеал непобедимого воина, сокрушающего врагов одним своим видом. И таким кумиром, сам того не подозревая, стал для них Дигон. Вот он, о ком уже слагают легенды. Вот он здесь, обладатель магических сил, недоступных прочим. Вот он, рядом с нами, кто победил даже в битве с Верховным Отцом Гиперионом. Никого не интересует правда. Никто не хочет знать, что и он смертен, что его разрывают сомнения и пожирает боль всего мира. Никто и не поверит, что в схватке с Гиперионом он хоть и искусно, но просто бежал. Реальность — это не тот герой, которого жаждут люди в час беспросветной обречённости. Ученик Целума осознавал это, глядя в глаза запертых на последнем рубеже защитников. И он принимал эту роль, взвалив на себя ещё одну тяжкую ношу, понимая, что никто кроме него этого не сделает. Он взял вороного коня и поехал по улицам понурого города. Полки мечников-кронианцев, готовых стоять до последнего за свою землю, сотни лучников-дианитов и неуловимых спарингистов из ковена Щитов той же крови, отряды неопытных в боях, но готовых на жертву из любви к миру воинов-венетов, вооружённых, в основном, луками — все они вздымали стяги, едва завидев скачущего по сырой от мелкого дождя брусчатке всадника в серебряном плаще. И след его словно светился восстановленной из пепла верой в то, что не всё ещё потеряно, что Океан Теней ещё подождёт их неприкаянные души. Только ночью, далеко