Есть что скрывать - Элизабет Джордж

горло. Хорошо, что ты сумел получить от Хиллиера еще двух констеблей, Уинстон. Они нам понадобятся. А пока… – Он окинул взглядом своих подчиненных.

– Монифа Банколе, – сказал Нката. – Она не все нам рассказала. С ней нужно поговорить.

– Вы нашли другие интересные автомобили, кроме машины Марка Финни, которые были у дома во время нападения, до и после него? – спросил Линли. Когда Барбара и Нката покачали головами, он поручил им найти приличную фотографию Марка Финни и сравнить с записями камеры видеонаблюдения на доме Тео Бонтемпи в те дни, когда его машина была замечена в окрестностях дома. – Нам нужно удвоить усилия в этом направлении. Думаю, вы и без меня это знаете, так?

Тринити-Грин Уайтчепел Восток Лондона

– Что это за место? – спросил Тани. – Не похоже на убежище.

– Должно быть где-то здесь, – ответила Софи. – На сайте сказано: Тринити-Грин. А это и есть Тринити-Грин.

Добирались они очень долго: часть пути по железной дороге, часть в метро, а остальное пешком. Оказавшись внутри огороженного стеной участка, Тани не заметил никаких указателей, что это «Дом орхидей», и ему стало не по себе от мысли, что они приехали не туда. Но Софи сказала, что в «Доме орхидей» вряд ли повесили табличку на кирпичной стене у края тротуара или на чугунных воротах, отделявших Тринити-Грин от Майл-Энд-роуд. Она втолкнула Тани и Сими в калитку, после чего они остановились на краю центральной лужайки с выгоревшей на солнце травой (вот тебе и «грин», подумал Тани) и попытались понять, куда идти дальше.

Софи сказала, что «Дом орхидей» должен находиться в отличающемся от других здании на дальнем конце лужайки. В самом большом, решила она. На взгляд Тани, здание было похоже на часовню – арочные окна и широкая лестница, ведущая к вычурной входной двери.

Оставалось выяснить, не ошиблась ли Софи в своих поисках. Они пошли к часовне мимо безмолвных домиков по обе стороны лужайки. Перед каждым из коттеджей были разбросаны самые разные вещи: трехколесный велосипед без одного колеса, старый набор для игры в крокет, жаровня без решетки. Состояние самих коттеджей тоже было разным: одни могли похвастаться приличным ремонтом, другие имели неприглядный вид; вероятно, первые находились в частном владении, а вторые указывали на муниципальное жилье, на которое муниципалитет долго не обращал внимания.

Внутри часовни горел свет. «Это обнадеживает», – подумал Тани. Но дверь оказалась запертой, а на стук никто не вышел.

– Плохо. – Тани обнял Симисолу за плечи, и она посмотрела на него испуганными глазами. – Кажется, ты говорила, что тут всегда открыто. – Последние слова были обращены к Софи, которая пыталась заглянуть в одно из боковых окон.

– Должно быть открыто до девяти часов, – ответила она. – Может, где-то есть другая дверь?

Сими указала на объявление, висевшее на втором окне. Оно была рукописным и, похоже, сделанным второпях. «Временно закрыто, в срочных случаях звонить…» – и номер телефона. Софи позвонила, но включился автоответчик, предложивший оставить сообщение, что она и сделала. Потом спустилась по лестнице, махнув Тани и Сими, чтобы те следовали за ней.

Они нашли еще одну дверь, по всей видимости ведущую в подвал. На ней была латунная табличка с надписью «Администрация», но дверь тоже оказалась закрытой. Изнутри не доносилось ни звука.

– Черт, – пробормотала Софи. – Ладно. Новый план. Едем ко мне домой. Твои родители обо мне не знают, так?

Сими посмотрела на нее, потом на Тани.

– Она твоя подружка? – спросила девочка брата. – Поэтому ты сказал, что не женишься на той нигерийской девушке, Тани?

Софи резко повернулась к нему.

– Идея моего отца, – поспешно объяснил он. – Сказал, что уже обо всем договорился. Я не стал тебе говорить. Какой смысл? Если я на ком-то и женюсь, то только не на женщине, которую в глаза не видел, Соф. Так что я сказал ему, что ни на ком не женюсь.

Они вернулись к фасаду здания. У подножия лестницы стояли три девочки, собираясь подняться по ступенькам. Тани сказал им, что тут никого нет, и в этот момент из одного домика вышел дряхлый старик – белый. Растрепанные волосы росли у него также из ушей и ноздрей, особенно ноздрей. Несмотря на жару, на нем была шерстяная кофта, отглаженная хлопковая рубашка и галстук-бабочка.

– Эй! – крикнул он им. – Нечего тут болтаться. Проваливайте. – Они подошли к нему, и он продолжил: – Я предупреждал ее с самого начала. Говорю вам, нечего тут болтаться. Она обещала, и смотрите, что из этого вышло, а? Она сказала – никаких парней, а что ты тут делаешь?

Тани не пришлось отвечать, потому что одна из трех девочек сказала:

– У нас собрание.

– Сегодня ничего не будет – а может, и никогда. Приходили копы. Арестовали ее, вот что. Что я вам сказал? Проваливайте. Немедленно.

– Но у нас собрание, – запротестовала другая девочка. – Здесь всегда кто-то есть. Кто-то должен быть. Здесь всегда кто-то должен быть.

– И чем я могу вам помочь? И знаете, что я скажу? Я не собираюсь тратить свое время, гоняя всяких девчонок. Вы не даете мне смотреть телик. Я сидел у окна с тех пор, как копы ее забрали. Правда, без наручников. Но они уехали, а заведение заперли.

– Кто?

– Я и запер. У меня есть ключ.

– Значит, вы можете нас впустит.

– Могу, – согласился он. – Но не собираюсь этого делать. Я вас не знаю. Ни одного из вас. Я и с ней-то едва знаком. Завади, так ее зовут. Жуткое имя, да… Думаю, сама себе придумала: просто составила случайные звуки. А теперь проваливайте отсюда, потому что пока заведение закрыто, делать вам тут нечего.

– Значит, вы знаете, что тут находится, – сказала Софи. – «Дом орхидей». И знаете, чем занимается эта организация, да? Помогает маленьким девочкам. Таким, как эта. Как Симисола. Так что вы могли бы помочь, если б хотели.

– Я ни о чем таком знать не знаю, – сказал старик. – И не собираюсь. Не желаю ничего знать. Я смотрю телик и не сую нос куда не следует.

Нэрроу-уэй Хакни Северо-восток Лондона

Обычно Марк Финни выжидал какое-то время, прежде чем ехать домой. Путь туда от Эмпресс-стейт-билдинг был неблизким, и лучше его проделывать тогда, когда общественный транспорт исчезнет с улиц. Как правило, эти два часа он работал с документами или шел с коллегами в ближайший паб к полицейскому управлению на Лилли-роуд, чтобы пропустить кружку пива. Поэтому приезжал домой около восьми, прощался с Робертсоном и ужинал с Пит. Лилибет к этому времени уже давно покормили, почти всегда одним и тем же: омлет с сыром чеддер и поджаренный кусочек бекона. Поев, она дремала в инвалидном кресле рядом с кухонным столом. Это позволяло Пит приготовить еду для себя и мужа; нередко к ним присоединялся и Робертсон. Иногда все проходило