Исповедю грех, батюшка - Мороз Алексий

Смущение и уныние в виду услышанной клеветы. «Хулят нас, мы молим» (1 Кор. 4,13). Практически никому в этом мире не удается избежать клеветы и пустых наветов. Можно сказать, что одним из признаков падшести человеческого естества является любовь к осуждению своего ближнего. Когда же в осуждаемом нет явных недостатков или о них неизвестно, тогда некоторые прибегают к вымыслам, прибавляют к реальной действительности какую-нибудь ложь или прямо искажают известные факты. Так, например, Господь говорил о разорении храма тела своего, а клеветники отнесли эту речь к разорению иерусалимского храма (Мф. 26, 61). Часто вражду к человеку вызывает не его поведение, а простая зависть к его талантам, благочестивому образу жизни, состоянию, благополучию в семейной жизни и тому подобное. Часто недовольны его взглядами, моральной твердостью, непримиримостью ко греху. Христианин в любой ситуации не должен отвечать за клевету клеветой, за вражду враждой. Он также не должен особенно беспокоиться или падать духом, когда слышит о себе ложные слухи или даже прямую клевету. Если клевета и вражда против него не беспокоят его совести, если ему не в чем себя упрекнуть, то и не стоит обращать на внешнюю ложь никакого внимания. Конечно, можно начать усиленно оправдываться против клеветы и различных наветов. Но усиленное оправдание иной раз еще более унижает и вызывает еще большие подозрения. На самом деле, гнусная клевета не стоит даже оправдания, особенно если никто его с нас не требует. Они лучше всего обличаются спокойным величием духа и молчанием (Мф. 27, 14). При этом они, как и не прошенная вражда, чаще всего не мешают нам продолжать полезный труд и строгую жизнь. Клеветники и враги всегда останутся позади нас, а мы с Божией помощью пойдем по той дороге, которая должна нас привести к вечной жизни (Мф. 7,13). Истина в истине и добродетель в добродетели тем-то и познаются, что на своем пути встречают клевету и вражду, это их участь (Ин. 15, 19-21) и вместе с тем этим и достигается венец. И нечего надеяться христианину, хотя бы он сам и с «ненавидящими мир… (был) мирен» (Пс. 119,6-7), на мир и любовь к себе со стороны тех, кто забыли Бога. Одна христианская любовь к Господу и терпение помогут пережить все несогласия и вражду со стороны людей. Но грешный мир до той поры не будет знать и любить благочестивого человека, пока не устремится к познанию Самого Бога (1 Ин. 3, 1). Кроме того, клеветники и враги нередко бывают для нас вместо бича или кары попускаемой от Самого Господа. Бог знает, через кого и как нас смирить и наказать. Зло, движимое на нас, напоминает нам о нашей виновности в прошлых поступках, приводя в испуг, предостерегает от тех самых преступных дел, в совершении которых нас напрасно обвиняют. Часто клевета духовно встряхивает нас и отводит от тех пороков, в которые мы готовы уже были пасть. Вспомним, что и Сам Господь Иисус Христос многократно был оклеветан; святые также подвергались самым невероятным поношениям и клевете. Поэтому христианин никогда не должен смущаться, если столкнется с человеческой клеветой или ничем необоснованной враждой. Не то плохо, когда на нас воздвигается ложь и клевета, а то плохо, если мы их обращаем на кого-то; и не то порок, если против нас враждуют, а то грех, если мы сами враждуем против других.

Оскорбление ближнего словом, действием, письмом или в печати. Спаситель сказал: «Кто же скажет брату своему: «рака» (пустой, негодный человек) - подлежит синедриону» (Мф. 5,22). Брань отличается от клеветы и сплетен тем, что не просто приписывает ближнему какой-то постыдный поступок, а оскорбляет его личность, присваивая ему как человеческому существу какую-нибудь крайне негативную черту. Брань часто выражается в злословии, оскорбительных жестах и действиях. Например, говоря о человеке «подлый», мы приписываем ему целый ряд бесчестных поступков. Говоря «бессовестный», отрицаем наличие в нем всякой чести и добродетелей. Ругательство «скот, осел» и подобные, лишает человека разума и смысла, уравнивая его с бессловесными животными. Подобная брань является личным оскорблением и тогда, когда она касается личности жены, родителей или детей. Ничем незаслуженная личная брань вроде «бессовестного» (мы уже не говорим о матерных ругательствах) показывает полное отсутствие любви к ближнему. А с прекращением братской любви прекращаются и все добрые отношения к человеку подобно тому, как и во вражде заключается весь спектр грехов по отношению к ближним. Святым апостолом предсказано, что ругательства как признак оскудения любви и форма своеобразного общения в человеческом обществе усилятся, как впрочем и другие пороки, пред кончиной мира (2 Пет. 3, 3). Но если так строго осуждает Евангелие брань по отношению к ближнему, почему же люди столь легкомысленно оскорбляют себе подобных ругательными словами? Часто даже по ничтожному поводу и нередко в семейном быту. Многие ругаются просто по привычке, не предавая брани свойственного ей смыслового значения, другие в порыве минутного гнева и нашедшей ярости. Такие побудительные мотивы брани менее греховны, чем осознанные целенаправленные ругательства. Но грех все равно остается грехом. Как сказано в Священном Писании: «От слов своих оправдаешься и от слов своих осудишься» и «за всякое праздное слово, какое скажут люди, дадут они ответ в день суда» (Мф. 12, 36-37). Поэтому каждый человек должен быть крайне осторожен в выборе слов при общении с ближним, пусть даже ведущим себя по отношению к нему недолжным образом. Обида ближнему может наноситься не только устным, но и письменным словом - в личном письме, газетных статьях и тому подобным. При этом, например, наполненное ругательствами письмо еще более греховно, чем сказанное слово, потому что написание предполагает большую умышленность и хладнокровность в нанесении обиды. Особый вид письменного оскорбления составляют такие знаки и изображения, которые имеют целью опорочить чужую честь. Православный христианин не должен даже при сильном гневе допускать бранных слов по отношению к кому бы то ни было. Благородный человек и в гневе остается благородным, чуждым каких-либо грубых, ругательных слов, недостойных знаков и изображений.

Статьи в печати, передачи на телевидении с преувеличением или извращением реально бывших событий. Церковь не отвергает гласности, с помощью которой раскрываются чьи-либо темные дела. Ибо цель ее в данном случае - открытие истины. А там, где уже есть хотя бы след истины, сочувственно христианству, которое составляет вечную истину. От темных дел в жизни гражданской и церковно-общественной страдают светлые души, соблазняются миллионы людей. Благодаря гласности разоблачаются темные дела. Это положительный фактор. Но люди способны злоупотреблять и изначально добрым. В таком случае газетная и телевизионная гласность из средства врачевания общественных зол превращается в разносчика общественных болезней. Например, преувеличивают и извращают суть дела, из малых погрешностей человека раздувают страшные грехи, порочат честь и достоинство определенной личности в присутствии многомиллионной аудитории. И наоборот, преувеличенно кого-то хвалят и возвеличивают, создают из посредственного человека кумир для миллионов людей. Некоторые средства массовой информации постоянно муссируют случаи агрессии, насилия, садизма, разврата. Если почитать подобную газету или посмотреть соответствующие телевизионные передачи, то складывается впечатление, что кругом только воровство, бандитизм, ложь и обман. И положительного в мире согласно преподанной информации как будто вообще не существует. Это угнетает человеческую психику, у многих опускаются руки для созидательного труда (мол, все равно зло побеждает), некоторые кончают жизнь самоубийством. А главное, подрывается духовное здоровье нации, ее жизненная энергия, стремление к светлому будущему, идеалы добра. От такого состояния повышается естественная смертность, падает рождаемость, народ вымирает. Поэтому средства массовой информации и ее конкретные носители: радио-, теле- и просто журналисты, преувеличивающие, извращающие, однобоко освещающие происходящие в мире события, не только повинны в грехе лжи, клеветы и извращения фактов, но и способствуют вырождению и уничтожению собственного народа.

Насмешливость (ирония) - постоянное желание представить смешными человеческие свойства, поступки окружающих людей, обстоятельства их жизни, даже если они сами по себе не содержат ничего смешного. Действие смеха на то, на что он направлен, можно сравнить с действием перевернутого бинокля на рассматриваемые предметы: они отдаляются и уменьшаются. Все, на что направлен смех, делается менее значащим, и отношение к предмету смеха становится более легким. Смех равно умаляет и добро и зло. Если посмеяться над чем-нибудь хорошим, то оно вроде и перестает быть хорошим и трудиться ради его обретения не имеет большого смысла. В этом случае человек как бы законно и обосновано может отказаться от труда и усилий ради достижения добра в широком смысле этого слова. Если же смех обращается на зло, то и оно делается маленьким, безобидным, совсем нестрашным, не стоящим не только того, чтобы с ним бороться, но даже и того, чтобы от него отстраняться или просто опасаться. Учитывая отмеченную особенность смеха, можно легко понять три его последствия. Во-первых, смешливый человек вольно или невольно резко обедняет свою жизнь, вычеркивая из нее серьезные горести и большие радости - все мелко, все никчемно, ничто не стоит серьезного отношения. Во-вторых, человек временно облегчает себе жизнь, ибо все мелкое и незначащее воспринимается и переживается легче. И наконец, в-третьих, поскольку все в материальном мире соотносимо и соизмеримо, насмешливый человек, умаляя своей насмешкой окружающее, иллюзорно возвеличивается в собственных глазах, но только временно и иллюзорно. В соединении со снисходительностью насмешливость образует ту ровную и внешне безобидную черту характера, которую принято называть ироничностью и которая имеет целью не умаление окружающего, а скорее усмешливую констатацию его малости и незначительности по сравнению с мечтательным несомненным величием ироничного человека. Сама по себе ирония говорит о слабости человека, о его желании ослабить или умалить значимость происходящего вокруг него. Проявление насмешливости (ироничности, смехотворства и юмора) распространены настолько широко и так хорошо известны людям, что не требуют специального описания. В группу этих проявлений входят дурашливо-развязные выступления всевозможных ведущих и конферансье, изыскания пародистов, бытовые анекдоты и тому подобное. Смех может использоваться и политическим деятелем для того, чтобы облегчить свое принятие слушателями, зрителями, избирателями. При этом помещаемые в печати карикатуры на политических деятелей разных рангов и описания курьезных случаев из их жизни служат не их обличению и дискредитации, а их принятию массами даже в смешном виде, как говорится, хорошо смеется тот, кто смеется последним. Смешливость сопровождается ощущением эмоциональной опустошенности. Непривычный человек после выраженных приступов смеха становится доступнее для любых отрицательных воздействий, делается легко ранимым. Поэтому давно отмечено, что за смехом, особенно у детей, следуют слезы. В окружающих насмешливость вызывает либо протест, либо формирует несерьезное отношение к смешливому человеку как к существу поверхностному, легкому, малозначащему. Что посеешь, то и пожнешь. Оборотной стороной насмешливости можно считать беспощадность. Вообще же, насмешливый человек легко может оказаться в положении, при котором «лев рыкающий, ищущий, кого поглотить», покажется ему забавным щенком, оставаясь при этом на самом деле опасным кровожадным зверем. Противостоять бесстыдной насмешливости эффективней всего приветливостью, уважительностью, стыдливостью.