Клан Пещерного Медведя - Джин Мари Ауэл

Утром, едва проснувшись, она бросилась к отверстию. Пурга разбушевалась еще пуще. «Похоже, снег собирается валить без конца, – сокрушалась Эйла. – Но ведь это невозможно. Я так хочу оказаться дома. Вдруг проклятие все же окажется вечным и я не смогу вернуться, даже если буран прекратится? Сейчас я еще жива, но тогда умру наверняка. Умру совсем скоро. Я с трудом выдержала, пока луна совершит один круг. Целую зиму мне не пережить. Все-таки почему Бран ограничил срок моего проклятия? Я не ожидала этого. А что, если бы в мир духов отправился не мой покровитель, а я сама? Удалось бы мне вернуться оттуда? С чего мне взбрело в голову, что дух мой здесь, а не в ином мире? Может, мой покровитель защитил лишь мое тело, но не дух? Может, дух мой давно покинул меня? Не знаю. Я ничего не знаю. В одном я уверена: если бы Бран предал меня бессрочному проклятию, мне пришел бы конец. А сейчас я могу вернуться. Но как? Даже если я вырвусь из снежного плена, будет ли мне позволено вновь жить с людьми? – Дни, проведенные в одиночестве, заставили Эйлу повзрослеть, и теперь она многое воспринимала по-другому. – Бран сказал, что благодарен мне за спасение Брака, и он не кривил душой, – рассуждала она. – Да, ему пришлось проклясть меня. Таковы древние законы клана, и он не мог переступить через них, даже если и хотел бы. Но он дал мне возможность вернуться. Не знаю, жива или мертва я сейчас. Разве мертвые способны дышать, есть и спать? – По телу Эйлы пробежала дрожь, хотя в пещере было тепло. – По-моему, когда человек умирает, его оставляют все желания, – сказала она себе. – И я не знаю почему. Я была готова умереть, но вернулась к жизни. Когда я лежала на земле там, в лесу, убежав от людей, смерть подошла ко мне совсем близко. Если бы не вера в то, что я смогу вернуться, я бы не поднялась. К чему бороться за жизнь, если придется влачить ее в одиночестве? Бран сказал, я вернусь, если духи будут ко мне благосклонны. Какие духи? Мой собственный дух? Или мой покровитель? Не все ли равно? Духи вселили в меня желание выжить. Может, это мой покровитель спас меня. Может, я не умерла, потому что надеюсь оказаться среди людей. А может, и то и другое. Конечно, и то и другое».

Эйла не сразу осознала, что она уже не спит. Она провела рукой по лицу и почувствовала, что глаза ее открыты. Тогда кромешную душную тьму прорезал горестный вопль. «Я мертва, – с ужасом догадалась Эйла. – Меня предали смертельному проклятию, и теперь я умерла. Никогда мне не выбраться отсюда, не вернуться к людям. Слишком поздно. Духи зла обманули меня. Они внушили мне, что я жива, привели меня в безопасное убежище, но на самом деле я умерла». Девочка затрясла головой, отгоняя жуткие мысли. Не зная, что теперь делать, она закуталась в меховую подстилку и сжалась в комок.

Минувшей ночью Эйла плохо спала. То и дело она просыпалась, и сейчас на память ей приходили отрывки странных, тревожных снов. Ей виделись отвратительные духи зла, землетрясение, на нее набрасывалась рысь, внезапно превращавшаяся в пещерного льва. И всю ночь перед глазами у нее валил и валил снег. В пещере стоял необычный промозглый запах. Именно этот запах, ударив в ноздри Эйлы, заставил ее понять, что не все ее чувства умерли. Зрение отказало ей, но обоняние все еще служит. В следующее мгновение, охваченная страхом, девочка вскочила и ударилась головой о скалистую стену пещеры.

– Где моя палка? – знаками спросила она в темноте у самой себя. – Раз сейчас ночь, я должна сделать на ней зарубку.

Она отчаянно шарила руками во мраке, пытаясь отыскать палку, как будто сейчас это было важнее всего. «Мне не найти палку. Как же теперь быть? – пронеслись у нее в голове сумбурные мысли. – Я должна вырезать отметины каждую ночь. Или сегодня я уже сделала это? Если я не найду палку, я не узнаю, что пришло время возвращаться. Нет, все не так. – Эйла покачала головой, пытаясь привести мысли в порядок. – Время уже пришло. Я могу отправляться домой. Но я мертва. И снег валит по-прежнему. Он будет валить вечно. Да, а ветка? Там, в отверстии? Надо посмотреть, не прекратилась ли метель. Но я ничего не вижу в этой кромешной тьме».

Эйла опустилась на четвереньки и на ощупь поползла по пещере, постоянно натыкаясь на стены. Оказавшись у проема, она заметила, что сверху сочится тусклый слабый свет. Ветка должна быть где-то здесь. Эйла вскарабкалась на куст, росший в пещере, нащупала длинную ветку, уходившую наружу, и тряхнула ее. В пещеру повалились целые пласты снега, а наверху блеснул кусочек ярко-голубого неба. Из проема потянуло холодом. Буран угомонился, ветер стих, но напоследок снег совершенно засыпал вход.

Благодаря холодному снежному воздуху сознание Эйлы прояснилось. «Снегопад прекратился, – поняла она, и сердце ее заколотилось от радости. – Наконец-то можно идти домой. Но как отсюда выбраться? – Эйла принялась шевелить веткой в проеме, пытаясь расширить его. Тяжелый ком снега свалился прямо на девочку, запорошив ей лицо. – Надо быть осторожнее, иначе меня завалит, – сообразила она. – Стоит все как следует обдумать». Эйла спустилась вниз, еще раз взглянула на чистое небо, сияющее в отверстии, и расплылась в улыбке. Ей не терпелось немедленно вырваться из заточения, но она заставила себя сесть и собраться с мыслями.

«Жалко, что погас огонь, – вздохнула она про себя. – Сейчас было бы неплохо выпить горячего чаю. Но в сосуде наверняка осталась вода. Да, конечно. – Эйла утолила жажду. – Приготовить сегодня ничего не удастся. Но один день вполне можно обойтись без еды. Кроме того, есть вяленое мясо. Так что я не буду голодной». Вскочив, Эйла подбежала к проему убедиться, что небо по-прежнему ясное. Надо решить, что взять с собой. Мясо ей ни к чему: в клане после удачной охоты на мамонта мяса с избытком.

На Эйлу опять навалились непрошеные воспоминания: охота на мамонта, происшествие с гиеной, смертельное проклятие. «Примут ли меня люди? – свербила ее неуемная тревога. – Увидят ли они меня? А что, если нет? Куда я пойду? Но ведь вождь сказал, что я смогу снова жить в клане. Значит, так и будет, – успокаивала себя Эйла. – Хватит терзаться попусту, – одернула она себя. – Так, праща мне больше не понадобится, это точно. А что делать с корзиной