Один континент (СИ) - Мейз Евгения

- Законопослушные граждане не желают кормить и держать на своих шеях иждивенцев, особенно

тех, кто представляет угрозу для общества, семьям и близким налогоплательщиков. Напомним,

что с сентября месяца этого года были освобождены камеры больше чем от двух тысяч особо

опасных заключенных и отправлены на Континент, благодаря чему налогоплательщики сэкономили

около двух миллионов евро и это только в первые месяцы действия закона! В первые месяцы!

Джейк внимательно слушает диктора. Судя по всему, здесь дело не только в его явной

убежденности правильности происходящего. Здесь пахнет деньгами. Не зря ведь так часто

употребляют слово "налогоплательщики". Чувствуется, что кто-то очень заинтересован в том,

чтобы общественность, не просто говорила, но и как можно быстрее задумалась, а значит и

приняла новую реальность

- Напомним, что правозащитники всего мира за все время становления закона, с момента

разработки до момента его принятия, активно высказывались против этой меры пресечения,

называя закон антигуманным, бесчеловечным и даже жестоким.

Он поражен? Нет. Джейк не сомневался в том, что в мире остались безопасные территории,

города и возможно острова. Он ошибся. Всё оказалось куда глобальнее, чем представлялось

ему в самом начале. В этом мире слишком много оружия, в этом мире очень много умных людей.

Они сумели достаточно быстро сориентироваться в происходящем и принять эффективные меры

для устранения угрозы.

- Однако, данные фондов общественного мнения говорят о том, что они пока в меньшинстве...

В мире достаточно умных людей, но к сожалению интеллект совершенно не исключает жадность и

тягу к накопительству, о чем свидетельствует эта вечерняя сводка. Государства экономят на

преступниках. Мир решил, что для них слишком обременительно содержать тех, для кого чужая

жизнь лишь пустой звук, простое нажатие пальца на курок пистолета.

- Они называют это место - Континент. Теперь никто не говорит об Америке, Штатах, Канаде

или Мексике. Они превратили это место в огромную тюрьму. Все это!

Алекс повернулась к нему, только тогда, когда он встал с ней рядом. Ее лицо мокро от

бегущих по щекам слез, но глаза, они полны злобы и ненависти. Она вновь смотрит перед

собой, из ее груди вырывается сдавленный стон.

- Самая огромная камера в мире, с самыми жестокими правилами и порядками! Здесь никто не

стоит, не гниет заживо в собственных испражнениях, тут просто дохнут, пытаются выжить и

все равно погибают!

Он тянется, чтобы обнять ее, заключить в объятия и успокоить, но Алекс отклоняется от него

и продолжает говорить.

- Ты знал об этом? Ты знал?!

- Нет. Нет, Алекс я не знал! Я также, как и ты слышу об этом впервые.

- Тогда почему?..

Она не договаривает, закрывая лицо руками. Девушка плачет, раскачиваясь на месте, в

опасной близости к краю крыши.

- Потому что это люди Алекс, от них можно ожидать всего чего угодно. Вспомни, что было

раньше? Вспомни до чего они довели мир, да, просто оглянись вокруг!

Паоло становится рядом с Алекс, в то время, когда молчунья Лиза обнимает ее за пояс.

Мальчишка смотрит на него с укором. .

- Неужели ты забыла весь тот абсурд, что творился в последнее время?! Они готовы были

убивать и делали это ради кружки нефти! Другие просто смотрели на все это сквозь пальцы,

только бы им открывали кредиты и кормили, сбрасывая подачки на цветных парашютах. Это

просто люди, Алекс!

Он прекрасно понимает его взгляд. Только вопрос Алекс чуть разозлил его, сложилось

впечатление что она обвиняет его в чем-то

- Почему ты так спокоен?! Это она хочет спросить. Мы уже два часа слушаем все это и она

все никак не может успокоиться.

- А вы?

Понятное дело, что и они тоже взбудоражены иначе не сидели бы на холодном ветру.

- Мы? - Паоло как будто не ожидал этого вопроса, поэтому ответил не сразу. - Мы тоже, но

не так как она.

Действительно. Почему он так спокоен?

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-144', c: 4, b: 144})

- А я еще не понял, - ответил он и подошел к девушке.

Невзирая на ее протесты, он взял ее на руки и отнес вниз.

- Выключайте и, чтобы через минуту были внизу.

Бросил он назад. Не хватало только, чтобы сегодняшняя ночь была хуже, чем все прежние.

Хотя, последнее время так и было. Пару месяцев точно.

Существам становилось все сложнее найти пропитание. Основную массу людей они пожрали и

теперь сражались с собой, не желая сдаваться и становиться пищей. Какая ирония. Они

злились, голодали, орали так что срывали глотки, захлебываясь в крике и ощущая близкое

присутствие приспособившихся, но таких не доступных для них людей.

- Ненавижу их… ненавижу…уроды! ненавижу этих скотов! ...ненавижу, - шептала она то громче,

то тише, ругаясь, а он молчал и прижимал к себе, крепче, понимая, что это объятие слишком

сильно, болезненно, но оно было нужно ей.

Алекс едва-едва успокоилась. Он напоил ее сладким чаем, держал кружку ее ладонями и

заставлял пить, ничего не говоря при этом. Заставлял пить, потому что Алекс “провалилась”,

вновь зависла в своих мыслях, как когда-то.

“Когда умер Донни, - подумал он теперь спокойно, не так как раньше - зло, теперь уже не

испытывая неприятие к уже почившему парню. - Неужели он был только другом?”

Она теперь не шептала и не кричала, просто смотрела перед собой. Её взгляд то стеклянел,

то наполнялся слезами, то уходил куда-то вдаль. Ему хотелось знать о чем она думает, но

наверняка их мысли совпадали.

- Всё будет хорошо, - проговорил он тихо.

Ему не хотелось, чтобы она плакала. Дело не в том, что он не выносит рыдания, а в том, что

не знает, что делать в такие моменты.  Точнее… Он знает. Всего-то и надо, что быть рядом.

И только.

Больше ничего. Но эта беспомощность его злит, ведь неизвестно, когда наступит это

“хорошо”.

Потом он просто лежал с ней рядом, пока она не уснула, зарывшись в подушки. Спряталась.

Джейк вздохнул, но вытащить Алекс из мягкой и удушливой норы не спешил.

Он обнял ее, прижал к себе, не обращая внимания на ее сонную попытку высвободиться. Она

наконец успокоилась, хоть и прячется в своем мягком и теплом убежище.

Алекс рассказывала, что это привычка родом из детства. Ругались родители или кричала мама,

Алекс пряталась не под кроватью, а на ней, накрывалась одеялом, нагромождала кучу подушек

сверху, прижимая их к голове и лежала в их темной духоте до тех пор пока не переставал

слышаться гул голосов.

Алекс и сейчас попыталась укрыться от мира, от воющих чудовищ, от правды, от реальности

черт бы ее побрал.

Что до него, то Джейк не считал ту половину человечества более бездушными ублюдками, чем

они были ранее. Люди и прежде были жестокими, трусливыми, рациональными...

Вампир прекрасно понимал почему все сложилось именно так, а не иначе.

Они не стали возвращаться за теми кто остался в меньшинстве. Не повторили сценарий глупых

голливудских фильмов о героических подвигах сильных, смелых, отважных и благородных.

Они поступили, как те о которых никто и никогда не снимет кино.

Может, Джейк и ошибается, однако, он еще не встречал тех, кто спустился бы с вертолета

или, выбежав из трюма военного самолета, принялся спасать выживших.

Уверен всему миру им было страшно тогда и вовсе не до них. Он видел… да много чего он

видел и все это было ожидаемо и даже предсказуемо.

Что-то должно было удивить его. Не люди и не политики.

(window.adrunTag = window.adrunTag || []).push({v: 1, el: 'adrun-4-145', c: 4, b: 145})

Алекс дернулась. Ей теперь снились кошмары. Джейк только вздохнул в ответ на это. Завтра

будет тяжелый день. У нее, у него и даже у ребят.