Творения, том 5, книга 1 - Иоанн Златоуст

"Из потока на пути будет пить, посему поднимет главу" (ст. 7). Здесь пророк указывает на скромный образ жизни Христа, на смиренное Его обращение, на то, что Он совершал все эти дела без всякой пышности, не имея у Себя копьеносцев, не окружая Себя чувственным великолепием, но проводя жизнь самую простую, до того простую, что даже пил из потока. Какова была у Него пища, таково же и питие; пищею Его был ячменный хлеб, а питием – вода из потока. Такую любомудрую жизнь Он вел для того, чтобы научить и других воздерживаться от чревоугодия, презирать пышность, отвращаться от тщеславия. Далее, желая показать плоды такой жизни, пророк говорит: "посему поднимет главу". Таков плод смиренномудрия и строгой жизни.

9. Это сказано не о божестве, но о плоти Христовой, которая пила из потока, которая и превознесена. Простота жизни не только не причинила ей никакого вреда, но и вознесла ее на невыразимую высоту. И ты, возлюбленный, имея такие примеры, презирай жизнь, исполненную тщеславия и пышности, веди жизнь простую и неизысканную, если хочешь сделаться славным и великим. Господь Твой приходил для того, чтобы научить тебя идти этим путем. Поэтому и пророк, сказав о делах Его, прибавляет и это, и как бы так говорит: когда ты слышишь о победе и трофеях, то не ожидай увидеть оружие, воинов, колесницы, коней, всадников, щитоносцев, услышать шум и смятение; Совершающий такие дела столь смирен, столь скромен, что пьет воду из потока; однако, будучи таким, Он совершит все это. Пусть выслушают это те, которые имеют пышные столы, вымышляют всякого рода яства и приправы, отвсюду собирают разного рода поваров, отправляют матросов, кормчих и гребцов привозить им необыкновенного рода вина, благовония и сласти, а вместе с тем и самих себя низвергают в пропасть и делают презреннее всех. То не делает человека высоким, что он нуждается во многом, и то не делает его низким, что он довольствуется малым. Если хотите, мы представим примеры тех и других. Пусть кто-нибудь имеет множество людей, доставляющих ему все, матросов и кормчих, художников и домашних служителей, ткачей и красильщиков, пастухов и погонщиков скота, конюхов и наблюдателей за конями, и все они пусть оказывают ему великие услуги; другой пусть не имеет ничего такого, но довольствуется одним хлебом, водою и простою одеждою. Кто из них высок и кто низок? Не ясно ли, что высок имеющий одну только одежду? Он может нисколько не чувствовать подчинения даже самому царю, а тот – раб всех, кто доставляет ему нужное; он унижается, льстит, услуживает всем, опасаясь, чтобы кто-нибудь не оставил его и тем не причинил ему существенного вреда. Подлинно, ничто так не делает человека рабом, как множество потребностей; и ничто так не делает свободным, как довольство лишь необходимым. Тоже можно видеть и на бессловесных животных. Какая польза ослу быть обремененным тяжелою ношею, хотя бы он мог пользоваться ею бесчисленное множество раз? И какая потеря для другого осла, который свободен от всякой тяжести, если он имеет необходимую пищу? Поэтому Христос, желая сделать учеников Своих высокими, как готовившихся проповедовать по всей вселенной, освободил их от всех забот, и, таким образом, окрылил их и сделал тверже адаманта. Подлинно, ничто не придает душе столько силы, как свобода от забот, и ничто столько не делает ее слабою, как бремя забот. Как там не скоро можно встретить печаль, так здесь не скоро можно найти удовольствие. Один из них имеет множество жестоких и бесчеловечных господ и госпожей; а другой не служит никому, но сам господствует над всеми, с великой свободою наслаждаясь лучами солнца, пользуясь воздухом и не имея никого, кто бы огорчал его. Не мучит его ни гнев, ни зависть, ни ненависть; не терзает его ни забота, ни ревность, ни тщеславие, ни гордость, и ничто другое подобное, – но как тихая пристань, свободная от волнения, так и его душа находится в спокойном состоянии и легко стремится к небу, не задерживаясь ничем настоящим. Итак, чтобы и нам наслаждаться такою свободою, спокойствием в жизни настоящей и безмятежностью при отшествии из ней, будем проводить такую жизнь, чтобы нам сподобиться и вечных благ, превосходящих всякое слово, всякий ум и разумение, во Христе Иисусе, Господе нашем, Которому слава и держава во веки веков. Аминь.

БЕСЕДА НА ПСАЛОМ 110

1 Аллилуия, Исповeмся тебe, Господи, всeм сердцем моим в совeтe правых и сонмe. 1 Аллилуия. Исповедаюсь Тебе, Господи, всем сердцем моим в собрании и сонме праведных. 2 Велия дeла Господня, изыскана во всeх волях его: 2 Велики дела Господни; изысканы во всем желания Его! 3 исповeдание и великолeпие дeло его, и правда его пребывает в вeк вeка. 3 Хвала и великолепие - дело Его, и правда Его пребывает в век века. 4 Память сотворил есть чудес своих: милостив и щедр Господь. 4 Памятными соделал Он чудеса Свои. Милостив и щедр Господь: 5 Пищу даде боящымся его: помянет в вeк завeт свой. 5 Пищу дал боящимся Его, будет помнить вечно завет Свой. 6 Крeпость дeл своих возвeсти людем своим, дати им достояние язык. 6 Силу дел Своих возвестил Он народу Своему, чтобы дать ему наследие язычников. 7 Дeла рук его истина и суд, вeрны вся заповeди его, 7 Дела рук Его - истина и правда, верны все заповеди Его, 8 утвержены в вeк вeка, сотворены во истинe и правотe. 8 Утверждены они на век века, начертаны по истине и правоте. 9 Избавление посла людем своим: заповeда в вeк завeт свой: свято и страшно имя его. 9 Избавление послал Он народу Своему, заповедал на век завет Свой. 10 Начало премудрости страх Господень, разум же благ всeм творящым и: хвала его пребывает в вeк вeка. 10 Начало премудрости - страх Господень, разум добр у всех, руководящихся им. Хвала Ему пребывает в век века.

"Исповедаюсь Тебе, Господи, всем сердцем моим в собрании и сонме праведных" (ст. 1).

1. Что значит: "всем"? Со всею готовностью и усердием, отрешившись от житейских забот, устремившись горе, освободив душу от уз плоти. "Сердцем": не одними словами, не только языком и устами, но и умом. Так и Моисей заповедал: "люби Господа, Бога твоего, всем сердцем твоим, и всею душею твоею" (Втор.6:5). Под "исповеданием", мне кажется, пророк разумеет здесь благодарность; буду воспевать, говорит, буду благодарить. В этом проводил он всю свою жизнь; этим начал, этим и кончил; это было постоянным его занятием, – чтобы возносить благодарность Богу за благодеяния, оказанные как ему самому, так и другим. И Бог ничего так не требует, как благодарности: она есть жертва, приношение, знак признательной души, и вместе рана для диавола. Потому и блаженный Иов был увенчан и прославлен, что, когда постигли его бесчисленные искушения, когда и сама жена искушала его, он не поколебался, а продолжал благодарить Господа за все, не тогда только, когда был богатым, но и когда стал бедным, не тогда только, когда был здоровым, но и когда тело его было поражено болезнью, не тогда только, когда все дела его текли благополучно, но и когда страшная буря устремилась на весь дом его и на само тело его. Это свойственно особенно признательной душе – воздавать Богу великую благодарность во время скорбей и бедствий и всегда быть благодарною, на что и пророк ясно указал последующими словами. Так как многие из людей благодарят Бога в счастье, а в несчастье ропщут, некоторые же выражают свое недовольство случающимися событиями, то пророк, желая показать, что это зависит не от свойства событий, а от их развращенной души, присовокупляет: "в собрании и сонме праведных. Велики дела Господни; изысканы во всем желания Его!" (ст. 1-2). Этими словами он выражает, что нужно быть беспристрастному судии и неиспорченному собранию, и тогда дела Божии ясно окажутся великими, заключающими в себе много чудесного. Они сами по себе велики; но не кажутся такими, когда нет праведного судии. Так и солнце само по себе светло и лучезарно и освещает всю вселенную; но для больных глазами оно не таково; а виною – не солнце, но их болезнь. Поэтому, когда ты увидишь, что кто-нибудь порицает дела Божии, то не осуждай этих дел согласно с его злобою, но считай это величайшим знаком его безумия, при мысли о промысле Божием. Подобно тому, как тот, кто считает солнце темным, не унижает этого светила, но представляет ясное доказательство собственной слепоты, и как тот, кто называет мед горьким, не уменьшает его сладости, но обнаруживает собственную болезнь, так точно и осуждающий дела Божии. Как первый не причиняет вреда самым вещам, и даже не изменяет общего о них представления, а только обличает свое величайшее безумие, так точно и те, которые не имеют правильного понятия о делах Божиих, не видят даже действительных чудес, а тот, кто имеет беспристрастную и неиспорченную душу, удивляется каждому даже из таких событий, которые кажутся неприятными. И действительно, какое, скажи мне, событие не заслуживает удивления? Если хочешь, то мы, оставив все прочее, перейдем к таким событиям, которые многим кажутся тяжкими и невыносимыми, например, смерть, болезнь, бедность и тому подобные. Кто имеет правое сердце, тот принимает и это весьма охотно и с удивлением. Хотя смерть произошла от греха, но сила Божия, человеколюбие и промышление столь велики, что и ее обратил Он в пользу нашему роду. В самом деле, что тяжкого, скажи мне, заключает в себе смерть? Не есть ли она освобождение от трудов, избавление от забот? Не слышишь ли Иова, который в похвалу ее говорит: смерть мужу покой, егоже путь сокровен есть (Иов.3:23)? Не прекращает ли она пороки? Если умирает человек порочный, то смерть полагает конец грехам его: "умерший освободился от греха" (Рим.6: 7), т.е. уже не прилагает грехов ко грехам; если же умирает добродетельный, то все добрые дела его остаются в безопасности и в надежной сокровищнице. А живых, скажи мне, смерть не делает ли более благоразумными и кроткими? Не видишь ли, как часто богатые, надменные и высоко поднимающее свои брови, присутствуя при выносе покойника и видя тело его бездыханным и недвижимым, детей сиротами, жену вдовою, друзей унылыми, слуг в черных одеждах и весь дом в печальном виде, умиляются, смиряются, сокрушаются? Слышав прежде множество наставлений и не получив никакой пользы, они при таком зрелище вдруг делаются любомудрыми, познают ничтожество и тленность человеческой природы, слабость и непостоянство своей власти, и таким образом по несчастьям других заключают о собственной изменяемости.