Арабо-израильские войны 1956,1967: Дневник Синайской компании. Танки Таммуза - Моше Даян

— За мной, за мной! Колонной, вперед! Конец связи, — скомандовал Шамай по рации и не оглянулся, чтобы убедиться, последовали командиры его примеру или нет. Его бросок через линию огня прилил в атаку новую энергию. «Центурионы» из роты Шамая и из других рот, дошедшие до перекрестка, последовали за комроты как гусята за гусыней.

— Полным ходом, огонь по всем направлениям! — закричал Пинко в микрофон рации, занимая четвертое место в колонне.

Плюясь огнем вперед, направо и налево, рота Шамая прорвалась в сектор «D», за ней шел весь батальон D-10. В ходе сражения к перекрестку подоспели роты, остававшиеся под командованием комбата подполковника Габриэля, и присоединились к атаке. Продвигаясь вперед, стрелки танков Шамая подожгли четыре Т-34. Батальон D-10 прошел перекресток и выехал на дорогу к эль-Аришу ровно в 11.36.

Теперь бригада «D» под командованием полковника Шмуэля двигалась двумя параллельными колоннами. D-14 с Эхудом во главе наступал на Шейх-Зувейд через песчаные дюны по направлению, параллельному железной дороге. D-10 продвигался на два километра южнее по оси, проходящей вдоль дороги на эль-Ариш, и по самой дороге. D-10 шел вперед, почти не встречая сопротивления. Если на пути израильтянам попадались египетский танк, противотанковая батарея, бронетранспортер, грузовик, цистерна или еще какая-нибудь вражеская техника, все это немедленно уничтожалось. Однако у Кафр-Шана, на южной оконечности укрепрайона Рафахско-го перекрестка — там, где сражался полковник Рафуль, — колонну обстреляли врытые в землю Т-34. «Центурионы» подбили семь вражеских танков и двинулись дальше. Слева экипажи «Центурионов» увидели еще около двадцати оборонявших район вражеских танков, уничтоженных «Паттонами» полковника Рафуля, и поехали дальше своим путем. Так произошло соприкосновение танковых клиньев дивизии Таля, на огромной скорости прокладывавшей себе путь на запад.

Чтобы одна израильская часть не начала стрелять в другую, использовались знаки, о которых была уставлена предварительная договоренность. Они давали возможность определить — «Паттоны» Эхуда, движущиеся к Шейх-Зувейду, или «Центурионы» Пинко, рвущиеся в том же направлении, или «Паттоны» подполковника Ури, которые теперь спешили назад к перекрестку.

Пинко надеялся, что его колонна достигнет Шейх-Зувейда первой, но капитан Аарон в действительности прошел этот пункт уже некоторое время назад. Несмотря на противодействие неприятеля и вызванные сопротивлением задержки в пути, рота Аарона достигла дороги на эль-Ариш намного раньше других рот. Капитан Аарон даже не понял, что его часть стала головной, поскольку ничего не знал о том, что и у других при проходе через перекресток не все пошло гладко. Он однако держал в уме, что на инструктажах говорилось о необходимости захватить точку на шоссе на Шейх-Зувейд там, где оно сходится с железной дорогой. Аарон также помнил, что комбат (который ссылался на комбрига, которой, в свою очередь, ссылался на комдива) сказал, что на войне ничего не идет по плану, но каждый должен стремиться к достижению главной цели. Капитан Аарон добрался до переезда со шлагбаумом, надеясь найти там другие роты батальона.

Позади он видел только два «Центуриона», но по рации его заместитель лейтенант Соломонов информировал комроты, что с ним еще четыре танка. К несчастью, Соломонов вообще не представлял, где он находится: позади капитана Аарона или впереди него. Он слышал по рации крик командира «Вперед!». Посчитав это за команду подтянуться к капитану, Соломонов на предельной скорости помчался вперед, но три «Центуриона» впереди все не появлялись. Дорога петляла и виляла, она шла то на подъем, то на спуск. Через некоторое время Соломонову пришло в голову, что он находится впереди капитана Аарона, который, видимо, догоняет его на еще большей скорости. На самом деле лейтенант Соломонов оказался на дороге к эль-Аришу последним из роты Аарона.

Как раз в этот момент египтяне ужесточили заградительный пулеметный огонь, и очередь попала в перископ танка. Пули пробили каску Соломонова, а другие, отлетев рикошетом от 12,7-мм браунинга, попали лейтенанту в палец и в ухо. Соединившись с тремя танками из своей роты, Соломонов узнал, что лейтенант Авраам Муниц серьезно ранен в глаз. Муниц не сказал ни слова экипажу о полученном ранении из боязни, что они остановятся, чтобы эвакуировать его. Однако, увидев окровавленного командира, стрелок и радист закричали. Сообразив, что у них шок, Муниц ударил одного по щеке, опасаясь того, что водитель, услышав их вопли, может утратить контроль над тяжелой, мчавшейся на большой скорости машиной.

— Как вы себя чувствуете, Муниц? — спросил Соломонов по рации.

— Все нормально. Я могу драться.

— Говорить можете?

— С трудом.

— Видеть?

— С трудом.

— Прикажите водителю занять место в хвосте колонны.

В этот момент лейтенант Шуали увидел два Т-34, затаившихся в засаде с левой стороны от дороги на расстоянии пятисот метров.

— Танки слева! — закричал лейтенант по рации, предупреждая других. Его стрелок немедленно произвел выстрел, и вспышка ослепила Шуали. Лейтенант Соломонов открыл рот, чтобы отдать команду стрелку Крамеру, но не успел даже слова сказать, как Крамер выстрелил бронебойным и подбил второй Т-34. Появился третий Т-34, и Крамер послал в него следующий снаряд.

— Отлично, Крамер, — похвалил командир.

Но в следующую секунду у Соломонова буквально застыла в жилах кровь. На дороге, прямо перед ними три «Центуриона» нацелили дула 105-мм пушек прямо на них. Не было времени даже отдать приказ стрелкам. Лейтенант Муниц практически ослеп на один глаз и страдал от болей. Сержант Авитал в третьем «Центурионе» получил ранение в спину. Оставались только два «Центуриона», способные вести бой, — танк Шуали и его собственный, но пушку Шуали заклинило после того, как он уничтожил Т-34. Соломонов крикнул: «Стрелок!» и начал считать доли секунды, которые ему осталось прожить.

Капитан Аарон, находившийся в нескольких километрах впереди Соломонова, был озадачен. Он попытался повторно связаться с комбатом, подполковником Габриэлем, чтобы узнать, где находится батальон, но опять не получил ответа. Неужели они настолько отдалились от своих, что вышли за пределы зоны радиосвязи? Он даже не знал, где находится — далеко впереди или далеко позади. Капитан оглядывался вокруг, ища в пустыне признаки военных действий, которые подсказали бы ему, прошел ли уже этим путем батальон, но тщетно. Здесь и там виднелись египетские позиции: глубоко зарывшиеся в песок танки, грузовики, бронетранспортеры, цистерны с горючим, передвижные радиостанции и мастерские, тщательно устроенные внутри просторных, замаскированных укрытий. Вид его трех «Центурионов», мчавшихся по дороге, вызывал шок и панику у египетских солдат; они никак не ждали столь скорого прорыва. Около Шейх-Зувейда наступающие попали под интенсивный пулеметный огонь. «Центурион», следовавший за танком комроты, был поражен в «юбку» двумя выстрелами из базуки. Капитан Аарон крикнул:

— Вперед, вперед! Не останавливаться! — и в этот момент ощутил сильный удар по каске. Три «Центуриона» промчались мимо Шейх-Зувейда. Капитан осмотрелся по сторонам через командирский прицел. Из-под каски Аарона потекла кровь. Пуля пробила ее впереди и вышла сзади. Аарон хотел снять каску, но передумал, опасаясь, что тогда кровь хлынет струей. Он решил не говорить своим людям о ранении. Все равно батальон неизвестно где и не придет его спасать. Лучше путь люди думают, что с командиром все в порядке.

Теперь он уже не сомневался, что идет впереди батальона, и вынашивал идею осуществить блокировку дороги самостоятельно, но, находясь в шести километрах за Шейх-Зувейдом, капитан до сих пор не нашел места пересечения железной и автодороги. Аарон забеспокоился, понимая, как опасно так сильно углубляться на территорию врага столь небольшими силами. Если египтяне контратакуют, у трех «Центурионов» не останется шансов. Он приказал развернуться и двигаться обратно, более всего желая теперь поскорее соединиться с батальоном. Несколько минут спустя случилось нечто, от чего глаза у капитана, что называется, полезли на лоб. Впереди показались четыре танка.

— Бронебойным по четырем танкам прямо по курсу! — закричал Аарон.

— Бронебойным!.. — завопил лейтенант Соломонов в своем «Центурионе» и вдруг узнал высунувшегося из командирского люка капитана. Лицо его заливала кровь, но ошибиться Соломонов не мог — только Аарон имел обыкновение так стоять в башне. Лейтенант поднял флажок. Капитан Аарон также узнал заместителя, и оба возблагодарили счастливую звезду за то, что не успели скомандовать: «Огонь!» и на практике убедиться в том, как неприятно, когда по тебе палят из 105-мм пушки «Центуриона».