Призраки не умеют лгать - Анна Сокол

— На полигоне их должно быть трое: человек, псионник, призрак. Но последнего, ты сказал, не будет, — я споткнулась на ровном месте, догадка была проста, по коже побежали мурашки. — Этого призрака не будет. А другой?

— С чего бы ему туда приходить? — Гош ещё не договорил, а по лицу уже расползалась смертельная бледность. — Хранилище. Что Илья мог взять?

— Ты знаешь что, — ответила я на бегу, потому что парень бросился прочь из скучного и тихого отдела фиксации кад-артов.

Уже через пять минут мужчина со светлыми лохматыми волосами положил перед Гошем два документа: список затребованных столичным специалистом улик и рапорт об изъятии. Из последнего следовало, что один из образцов Илья намеревался отвезти заславским экспертам.

— У него один из лоскутков, — проговорил псионник, — по-хорошему, надо транспортировку заказать, самому тащить слишком опасно.

— Он и не потащит, — сказала я, чувствуя, как страх ледяными пальцами касается позвоночника.

— Лисивин не сможет войти на полигон.

— Ему и не надо, — я вспомнила, как Илья рванул Станина на себя, как вцепился так, что на повязках выступила кровь, — Демон принесёт её сам. Привязка уже у него. С полигона он выйдет совсем другим. Если выйдет, — и посмотрев на псионника, спросила, — вход на полигон охраняется?

Лохматый мужчина, обеспокоено переминающийся с ноги на ногу, многозначительно хмыкнул.

— Нас не пустят, — покачал головой Гош, — если только, — он отвёл глаза и пояснил, — полигона на самом деле два, две площадки для суда мёртвых. Коридор разветвляется метров через пятьсот от пропускного пункта.

— То есть, если мы войдём, никто не увидит, куда именно мы свернём?

— Да, но войти туда могут только…

— Я требую суда мёртвых, — громко сказала я.

В глубине хранилища что-то упало, из-за стеллажей выглянул молодой парнишка с широкой веснушчатой физиономией. По мне, так такому место в цирке или в детском саду, а не в службе контроля, но дискриминация по внешнему признаку в Империи не приветствуется. Ох, какая только чушь не лезет в голову от страха.

— Лена, ты понимаешь, о чем просишь? Надо вызвать группу захвата, они его возьмут.

— И сколько времени займёт согласование бумаг и объяснения, почему в отряде должны быть одни люди?

— Я могу заморозить твое прошение на срок до двадцати четырёх часов.

— Но ты ведь не станешь? — я вздохнула, и продолжила, — Сименов Гош, я прошу вас быть моим сопровождающим.

— Принято, — так же официально ответил он и, повернувшись к офицеру склада, приказал, — мне нужен номер три шесть пять. Изъятие под роспись.

Через две минуты я держала в руках знакомый шокер.

Попросить о смерти оказалось очень просто. Всего лишь подписать заявление в трёх экземплярах и сдать кад-арт. Суровые бойцы с автоматами без слов освободили дорогу в широкий, уходящий под землю коридор. Светильники на стенах отбрасывали неровные тени. Кроме нас здесь никого не было, да и быть не могло. Шаги гулким эхом отскакивали от стен и заставляли меня вздрагивать.

— Страшно? Не передумала? — заметив моё состояние, спросил Гош.

— Страшно, — согласилась я, — но это не имеет значения.

Мы дошли до развилки, коридор оставался всё таким же тускло безликим, напоминая подземный переход, только без надписей на стенах и запаха мочи.

— Станин зарезервировал первый, — ответил Гош и указал направо.

— Хорошо, — я подняла шокер и повернула колёсико на минимум, — жди здесь.

— Лена.

— Гош, я всё равно пойду.

— Лена, — повторил он, поймав меня за руку, — а если мы ошиблись? Если всё не так?

— Тогда я вернусь с Демоном. Ты сам сказал, там, — взмах в сторону туннеля, — ничего случиться не может. Мой "хвост хвоста" изолирован и без лоскутка привязки не явится.

Я пошла вперёд, запрещая себе оглядываться, чувствуя спиной взгляд псионника и больше всего на свете желая оказаться в другом месте. Но страх страхом, а Демона не отдам даже смерти. Одиночество давило со всех сторон, словно стены вдруг сдвинулись, свет изредка мигающих ламп вполне подходил для какого-нибудь имперского фильма ужасов. Я невольно ускорила шаг. Скоро всё кончится, на самом деле кончится, как и обещал Лисивин, только не так, как он надеялся.

Через десять минут противоположный конец коридора залил тусклый зимний свет. Бетонные ступени уходили вверх. Черепа отсутствовали, красочные надписи кровью тоже. Вопрос о световых мечах и тесаках оставался открытым. Я крепче ухватила рукоять шокера и быстро поднялась.

Действительность, по сравнению с легендами, оказалась скучна и пресна. Полигон больше походил на огороженный дощатым забором каток, что заливали у нас в Палисаде каждую зиму: ограда, овальная площадка, покрытая снегом сантиметров на десять. Нетронутым снегом. Сегодня на этот полигон не ступала нога человека.

Не шелохнулась ни одна ветка, не запела ни одна птица. Только молчаливый лес вплотную подступал к неровным секциям забора.

Ничего не понимаю. Мы ошиблись туннелем? Я всё ещё продолжала смотреть на пустое пространство перед собой, когда холодный ветер врезался в спину. Пальцы рефлекторно сжали рукоять, на конце шокера забегали голубые искры. Боль заставила выгнуться дугой, без защиты кад-арта она была подобна удару молота. Мышцы перекручивались, вытягивались, не подчиняясь командам разума.

Виновная вышла на суд, и призрак вынес приговор. Блуждающий налетел снова. Я упала и закричала. Боли было слишком много для человека. Кроме неё не осталась ничего: ни холода снега, забивающегося под кофту, ни ледяных крупинок, царапающих кожу, ни разряда, бьющего в землю. Сведённые пальцы всё так же давили на кнопку.

Глава 27. Чужая воля

— Мы закончили, — сказал эксперт, — изъято и идентифицировано. Это часть образца за номером МО103, — мужчина, осматривающий спортивную кофту Станина, осторожно убрал улику в кейс.

— Теперь вы дадите санкцию на арест? — иронично спросил Демон у стоявшего рядом офицера.

— На задержание, — поправил специалист из заславской комиссии.

Станин скривился. Но стоило радоваться и малому. Лисивина с браслетами на руках привели в зал заседаний через десять минут, как и обещал, он никуда не побежал, терпеливо дожидаясь всё в той же классной комнате.

Дмитрий не злорадствовал, не вмешивался в допрос. Он стоял в стороне и думал о том, что толкнуло неплохого, в общем-то, человека и отличного псионника на преступление. У него было так мало улик и так много голословных утверждений. Илья мог выкрутиться. Демон предложил ему выбор, разыграл провокацию. И тот попался. Подложил изъятый лоскуток ему в капюшон, зная, что коллега идёт на полигон. Покушение как минимум у них уже есть. Очевидно, что дело заберёт столица, Дмитрий попытался хотя бы мысленно возразить, но не нашёл ни слов, ни желания. Хватит, пусть уезжают, забирают всех, и тогда в Вороховке снова воцарится сонное спокойствие.