Кофе готов, миледи - Александра Логинова

– Чего сидим, кого ждем? – снова вошел Ясень.

У меня снова зажгло горло. Да что же это такое? Что за дурацкий день? Еще и внизу какой-то шум, будто все разом сошли с ума. И никто ничего не объясняет!

– Мира, госпожа просила чай. Кажется, ей нужно еще и малиновое варенье, – считал мое состояние камерист, напряженно вглядываясь в мою зарождающуюся злость. – Ты успокойся, – неловко посоветовал он, устало присаживаясь рядом. – Мы со всем разберемся.

– Да с чем разберемся-то? – воскликнула я. Какого черта они от меня скрывают?!

– Со всем, – приобнял он меня. Иллюзия взрослого юноши продолжала скрывать его внешность безотказно, он не снимал ее даже на ночь. Но и без нее я могла точно сказать – мальчишка активно рос и его тело догоняло уровень интеллектуального развития. Поэтому я позволила себе немного расслабиться и уткнуться лбом в плечо друга.

Так странно, вроде бы, столь большая разница в возрасте, но здесь она совершенно не чувствовалась. Я, что ли, душой помолодела? Но назвать его просто слугой или даже просто помощником я уже не могла.

– Что-то случилось?

– Пока нет, – поколебался он. – Даст Мир, и не случится.

– А зачем нужно было рвать документы?

– Эх, девочки мои, – убрал он мою прядь за ухо, – потом узнаете.

– И сейф обчистили?

– Конечно. Ты чего шею трешь?

– Горло жжет, – пожаловалась я.

Ясень нахмурился и пощупал мой лоб. Не найдя там для себя ничего интересного, он подтянул плед и накрыл им меня. Тихо вошедшая Мира на секунду замерла, разглядывая нас, и молча поставила на стол поднос с чаем и вареньем. Я высвободилась из объятий и, прихватив плед, пересела поближе к столу, пока мой помощник что-то выглядывал в окне.

– Лишь бы успели, – задумчиво сказал он.

Я тоже повернулась к стеклу и увидела, что в саду, шлепая по лужам резиновыми утепленными калошами, сновала прислуга, перетаскивая непонятные свертки.

– Эти тоже… Заморозки, что ли, обещают? Почему все так гоношатся, будто на свадьбу опаздывают? – проворчала я. – Постой, – внезапная догадка осенила меня, – это они к моей свадьбе, что ли готовятся?

– Готовятся однозначно, – хмыкнул помощник. – Хотя само торжество пройдет в малом летнем дворце их высочеств. Его часто арендуют для подобных мероприятий.

– Леди, вам письма, – в двери постучался лакей и передал мне два конверта, тут же убежав обратно.

Я вскрыла первую бумагу. Черт возьми! Эти лоппогорские лорды что, так ненавязчиво занимаются государственным шпионажем?

– Что там? – полюбопытствовал Ясень.

– Пишут, что не уверены в том, что я смогу совершить путешествие в их страну в такой политической обстановке, как и привезти туда необходимый груз. И вывезти, – нахмурилась я. – Заодно интересуются, известно ли мне что-нибудь о королевском указе относительно военных мероприятий.

– Хороши пройдохи! – восхитился он. – Своего не упустят. Знаешь, а, может, оно и к лучшему. Не хотят пока сотрудничать – их беда, но в договоре этот момент прописан.

– Какой именно?

– Ну, если они по какой-то причине закрывают въезд в свою страну, то срок аренды автоматически продляется на то количество времени, которое арендатор не мог к ним попасть. За их счет, разумеется, – зубасто ухмыльнулся он.

– А они разве запретили? Пока, вроде, только намекнули.

– Вот этот намек и будем использовать, чтобы убедить их в том, что лучше дать нам бесплатных несколько недель, чем прослыть обманщиками, нарушающими условия договора. Мы же… – внезапный шум с улицы прервал его речь.

– Что там такое? – письма легли на кровать.

– Оставайтесь здесь! – бросил Ясень, вскочив и выбежав за дверь, плотно захлопнув ее за собой.

Мы кинулись к окну и увидели, как мутные серые тени мелькают за угол дома. Внезапно здание задрожало, как от небольшого землетрясения, и до наших ушей донесся приглушенный женский крик. Я распахнула окно и высунулась наружу, силясь рассмотреть что-то в начинающейся непогоде.

На улице пахло гарью. Не зная, за что хвататься и куда бежать, я метнулась в коридор. Тяжелый горелый воздух ворвался в комнату, заставив меня закашляться и быстро закрыть дверь. Черт, черт, черт!

Носовые платки, намоченные водой из графина – не лучший респиратор, но иного выхода нет. Крики снаружи стали громче.

– Прижми к носу и рту, дыши через него, – сунула я в руки Мире платок. – Сейчас будем выбираться.

– Но Ясень… – заикнулась было она, но я отмахнулась. Все пацаны считают себя героями, но оставаться в задымленном трясущемся здании – увольте, пора спасаться.

– Здесь осталось что-то ценное? Что вы еще не вынесли?

– Вроде бы, все, – закашлялась она.

– Тогда бери свои теплые вещи. Одевайся, быстро! – приказала я, мгновенно сосредотачиваясь и настраивая тонкий щит из собственного тепла. Черт, почему я не научилась делать то же самое для других?!

Мира метнулась к себе в комнату, а я лихорадочно принялась обшаривать стол в поисках чего-то важного. Точно, зерна! Из небольшого сундучка второй мешочек с ягодами перекочевал в мою сумочку. Турка осталась на кухне, да и клят с ней. Так, а куда пропал клят?!

– Ты звала меня? – возник из макулатурного сундука чертик, в котором плотно обосновался с самого «заселения».

– Пора уходить. Давай ко мне в карман, скорее, – оттянула я ткань, чтобы ему было удобнее спрятаться.

– Хорош… Оп! Время, – поднял голову клятик, прислушиваясь к чему-то неслышимому. – Я скоро, – сказал он и исчез с легким хлопком.

Не поняла, это что сейчас было? Куда он делся? Но ни громкие крики, ни призывы вернуться результата не дали. Блин, блин! Здание снова тряхнуло.

– Моя леди, я готова, – запыхавшаяся Мира поправила съехавший шарф и небольшой заплечный мешок.

– Бежим. Не вздумай отпускать мою руку, – сказала я, схватив ее за маленькую ладошку и намереваясь как можно скорее выбежать на улицу.

Не успели. Дверь в кабинет внезапно распахнулась и нам навстречу двинулся незнакомый мужчина, одетый в странный костюм из отражающей ткани. Лицо его было замотано грязной тряпкой, поэтому распознать незнакомца не получалось. Я, не думая, пихнула Миру к себе за спину и попятилась, расширившимися от страха глазами наблюдая, как мужчина достал из небольших ножен кинжал. Интуитивно потянулась пальцами к сережке-артефакту. От бесполезного шипения в ухе захотелось выть.