Спасение (ЛП) - Эшли Кристен

— Я расстаюсь с тобой, — повторила я.

Теперь изменился не только его взгляд, но и сам Эдди уже больше не казался расслабленным. Он все еще сидел в той же позе, но вновь стал настороженным и внимательным, очень настороженным и внимательным.

— Я… — начала я, сглотнула, затем продолжила: — Хочу поблагодарить тебя за все, что ты для меня сделал, у меня в машине есть печенье…

— Я не хочу твоего гребаного печенья.

Хмм.

Это плохо.

Эдди нравилось мое печенье. Я специально испекла для него с арахисовым маслом и шоколадом «Херши».

— Эдди…

— Какого хрена ты боишься? — спросил он.

Я моргнула.

— Прости?

Он пристально посмотрел на меня, а затем сказал:

— Ты пи*дец какая бестолковая.

Я выпрямилась.

— Это не мило.

— Это хорошо, — сказал он.

— Что хорошо?

— Мы.

Я дернулась.

Он был прав. Это было хорошо. В этом-то и дело.

Я встала.

— Думаю, мне пора.

Я направилась в спальню, раздумав на обратном пути воровать его рубашку. Расставаться с Эдди было намного труднее, чем с Оскаром или Луисом, а Луис просил моей руки. В тот момент я не думала, что Эдди оценит воровство его одежды.

Я сделала около трех шагов, прежде чем меня схватили за руку, и Эдди развернул меня.

Я сразу же заговорила, не желая слышать того, что он хотел сказать.

— Я ухожу, позвоню Лотти, и она за мной заедет.

— Никуда не уйдешь, мы разговариваем.

— Здесь не о чем говорить.

— Лучше тебе, бл*ть, поверить, что есть.

— Эдди, пожалуйста. Не надо.

— Chiquita, ты — заноза в заднице, но ты не скучная, не обычная и не рядовая. В том-то и суть. Очень мило, что ты не осознаешь, насколько охрененно хороша, за исключением тех случаев, когда тебя целует другой, и твоя голова оказывается на коленях у еще одного парня. Твоя стеснительность милая, но характер лучше…

— Все дело было в Ловкаче и Винсе, а теперь, когда их нет…

— Твой характер был скрыт, а Ловкач и Винс, а также, вероятно, Инди и Элли, вытянули его наружу.

— Серьезно, не думаю…

Он обхватил меня и с силой притянул к себе, опустив голову вниз, когда я посмотрела на него.

— Эдди…

— Ты не расстанешься со мной и не уйдешь. Мы закончим завтракать, а потом я отведу тебя в спальню и так сильно трахну, что твой идиотский мозг не будет думать ни о чем, кроме меня внутри тебя. А после, мы проведем нормальный, обычный день, занимаясь нормальными, обычными делами, прежде чем какой-нибудь очередной кризис на затянет нас в водоворот хаоса.

— Другого кризиса не будет, — сказала я.

— Всегда есть другой кризис.

— Эдди, отпусти меня.

— Ни за что.

Я начала паниковать. Это паника была запоздалой реакцией, но я, наконец, осознала, что все идет не очень хорошо.

Совсем не хорошо.

— Эдди, отпусти меня! — я (вроде как) закричала.

Его хватка усилилась, и он слегка встряхнул меня.

— Ни за что! — крикнул он в ответ.

Ладно, теперь я была в полной панике.

— Ты должен меня отпустить!

Определенно, это был крик.

— Почему?

— Просто должен.

Еще одна встряска.

— Почему?

Я почувствовала, как слезы сдавливают горло.

Нет, все серьезно шло не очень хорошо.

— Джет, поговори со мной.

Я покачала головой и попыталась отстраниться.

Он притянул меня еще ближе.

— Эдди, отпусти меня!

— Я тебе нравлюсь, ты этого не хочешь, и это полная чушь, но я тебе нравлюсь.

— Ты мне не нравишься! — заорала я.

— Я охренеть как тебе нравлюсь! — крикнул он в ответ.

Я яростно дернулась, и слезы, сдавливающие горло, начали жечь глаза, их я проглотить уже не могла, и они потекли по щекам.

Он снова дернул меня на себя и вернул в свои объятья.

— Я должен тебе это доказать? — Его голос снова стал тихим, и это было гораздо страшнее, чем крик.

— Ты мне не нравишься.

Еще одна встряска.

Я, наконец, вырвалась, но встала перед ним и крикнула:

— Ты мне не нравишься! Я люблю тебя. Я полюбила тебя с первой минуты, как только увидела. Боже!

Я посмотрела на потолок и провела рукой по лицу, вытирая слезы.

— Я сразу разглядела в тебе хорошего парня. Ты хорошо относишься к друзьям, и они тебя любят. Ты красивый, и ты заступился за меня, изо всех сил старался уберечь и… и… — Я запнулась, а затем собралась с духом. — У тебя шикарный грузовик!

Секунду он выглядел потрясенным, затем его взгляд потеплел, и он потянулся ко мне.

Я резко развернулась, в полной панике, вне себя от страха, нет, от временного помешательства.

О чем я думала, когда выпалила ему признание в любви?

Однозначно, временное помешательство.

Я бросилась бежать, но он поймал меня, снова развернул и повел спиной вперед, пока я не уперлась в стену, а он не прижался ко мне.

— Нет! — завопила я. — Мы не можем снова заниматься сексом у стены, мне нужно идти.

— Мы не будем заниматься сексом у стены.

Я посмотрела на него, хотя не должна была этого делать. В его взгляде было столько тепла, но также и веселья, он считал это забавным.

Ничего смешного в этом не было.

— Мне нужно идти.

— Ты никуда не пойдешь.

— Эдди…

— Chiquita, успокойся.

Я замотала головой. Спокойствие не было вариантом, сердце билось так сильно, что, мне казалось, я его слышу, хотя не слышала ничего, кроме крови, ударяющей в уши.

— Почему ты боишься? — спросил он.

Я замотала головой.

— Почему хочешь порвать со мной?

Я снова замотала головой, но ответила.

И ответила честно.

— Ничего не получится. Я знаю. Я бы предпочла, чтобы все закончилось сейчас, когда мне не так больно, но я не хочу, чтобы это закончилось позже, когда меня разорвет на части.

Я боролась с ним, вырывалась, но он прижал меня сильнее, я ощутила его запах и остановилась. Я должна поберечь силы, я не могла сгореть слишком быстро, нужно сохранить достаточно энергии, чтобы найти способ выбраться отсюда.

— Почему ничего не получится? — спросил он.

— Это никогда не получается.

— Почему?

— Не знаю. Просто не получается. Можно сильно любить кого-то, хорошо к нему относиться и делать для него все, а потом он просто уходит. Такое случается. Я видела, как это случилось с мамой, и не хочу, чтобы это случилось со мной. Она распалась на части, это все равно что наблюдать за ее смертью. А она была сильной, и остается сильной, но это разрушило ее.

Я обращалась к его горлу, это был единственный способ выговориться. Все еще прижимаясь ко мне всем телом, Эдди взял в ладони мое лицо и приподнял его, заставляя посмотреть на него.

— Джет, я не знаю, что произойдет, и не могу ничего обещать, но я точно знаю, что не хочу, чтобы это заканчивалось. То, что у нас есть, — хорошо, не просто хорошо, а чертовски хорошо, великолепно.

— Эдди…

— Никакого «Эдди», послушай меня. Если ты уйдешь, я последую за тобой и верну обратно. Уйдешь снова — все повторится. Хочешь уволиться из «Фортнума», валяй. Но я каждый вечер буду забирать тебя от Смити. Я говорил, что измотаю тебя, и думал, что добьюсь чего-то, но, похоже, мне еще предстоит попотеть.

— Не надо, — прошептала я.

— Я знаю, что ты любишь его, но твой отец — мудак.

Я покачала головой, но уже начинала чувствовать, как волей-неволей и неконтролируемо поднимается он.

Мой характер.

Никто не называл моего отца мудаком.

Ладно, что ж, возможно, Эдди и удастся выйти сухим из воды, но не без того, чтобы я не высказала ему пару ласковых.

— А у твоей мамы дерьмовый вкус на мужчин, — продолжил он.

Я перестала качать головой и уставилась на него.

Он прикоснулся к моим губам, и я замерла.

— Но не у тебя, — продолжил он.

Он оттащил меня от стены и заключил в объятия.

Затем усмехнулся.

— У тебя чертовски отличный вкус на мужчин, — закончил он.

Это вывело меня из оцепенения, и я уставилась на него.