Последняя из рода Леер - Ольга Ильина

   -Думаешь, тебе это поможет, птичка. Ты в моей власти, и если не будешь смирненькой и послушной, могу и передумать и отдать тебя в дом нового графа. А он ведь не гнушается даже такими слабыми и хилыми как ты, - а потом провел пальцами по щеке девочки, но увидев в глазах отвращение, тут же больно схватил за подбородок. - Ну почему другие видят во мне совершенство, а ты содрогаешься от отвращения. И ведь сам не могу понять, что в тебе нашел. Вот только увидел и понял, хочу. И вот что странно, хочу всю. И чтобы в этих красивых глазках светилось обожание.

   И он ушел. А девочка еще долго стояла в озере, натирая кожу там, где касались его пальцы до красна. Чтобы смыть запах этого чудовища. И что удивительно, тогда она не плакала. Она вообще редко плакала. Даже когда жестокий староста бил его девочку кнутом, она не проронила ни слезинки. Именно тогда проявилась ее сила. Когда сын старосты с его дружками поймал одну из подружек Ауры, и в своей извращенной игре избивал малышку, появилась она и бросилась как фурия на мальчишку в два раза больше ее самой. Она царапала ногтями его лицо и кусалась как дикая кошка. Тогда, увидев страх в глазах маленькой подружки, она заставила ползать этих мальчишек по земле и давиться грязью одним лишь взглядом.

   Староста сам избивал Ауру кнутом, разрывая нежную кожу на спине и приходил в ярость не видя ее слез и просьб о пощаде, но получил тогда почти садистское удовольствие, когда она плакала и умоляла, когда он забивал сторожа Савелия, который так неосторожно попытался ее защитить. В эту секунду наследник поклялся сам себе, что узнает, что случилось с тем стариком, с жестоким старостой и со всеми жителями того захолустья, которые допустили подобные зверства. И если понадобится, он сотрет это место с лица земли, а вот с тем директором он хотел бы встретиться лично и сломать каждый палец, что касался его девочки когда-то.

   После появилась Эльвира и отвезла Ауру в ее новую жизнь, где она познала, что такое дружба, верность, семья и любовь. Он увидел Гаара и поразился насколько близко она была от окончательного слияния. Она любила его как друга, наставника, отца и когда-нибудь могла полюбить как мужчину. В ней было это тогда, но сейчас в ее сердце он видел только одного мужчину. Себя.

   Ему пришлось прервать контакт и только делиться силой, потому что теперь наступал самый сложный момент, разрыв связи с Гааром.

   Это было ужасно и продолжалось бесконечно долго. Она извивалась, кричала и плакала в его руках, а он кусал губы не в силах облегчить ее страдания. Когда она немного затихла, он перенес ее из святилища в свою комнату, уложил на кровать и оставался рядом, щедро делясь с ней своей силой. Сейчас, в его огромной постели она казалась такой хрупкой, такой маленькой. Его милая девочка. Как же сильно он любил ее. И как хотел, чтобы она никогда больше не плакала.

   К утру, она окончательно затихла, но он боялся ее тревожить, просто лежал рядом и крепко сжимал хрупкие пальцы. К обеду в комнату постучала Регина, но он не мог себя заставить уйти, оставить свою теперь уже невесту даже на секунду. Ему очень хотелось быть первым, кого она увидит после пробуждения. Наконец, вечером следующего дня, она глубоко вздохнула и открыла глаза.

   -Привет, - проговорил он и лучезарно улыбнулся, когда она перевела взгляд с потолка на него. Он не без удовольствия наблюдал, как сменяется выражение ее лица от недоуменного и задумчивого, к понимающему и смущенному. Когда она сообразила, что лежит в постели своего жениха, розовый румянец растекся по щекам, делая ее такой соблазнительной, что он едва удержался от порыва поцеловать ее.

   -Ничего не болит, - хрипло прошептала она, спустя какое-то время.

   -А что ты чувствуешь?

   Глупо было спрашивать. Конечно, она хотела есть. Наследник быстро метнулся к прикроватному столику и поставил перед ее изумленным лицом поднос со всевозможными вкусностями. Но она не накинулась тут же на еду, как он предполагал, а внимательно на него посмотрела и спросила:

   -Как профессор Гаар?

   Удивительно, но сейчас он не чувствовал никакой ревности к этому человеку, ему больше не хотелось раздраженно фыркать и злиться, что ее мысли даже сейчас занимает этот никчемный человек. Сейчас он понимал ее куда лучше и любил еще сильнее, за добросердечность.

   -Насколько я знаю, нормально.

   -Я могу навестить его?

   -Не думаю, что он захочет.

   Внезапно она дернулась, едва не перевернув поднос, и ее глаза наполнились слезами.

   -Он чувствовал то же, что и я?

   Наследник нехотя кивнул и попытался прикоснуться к ней, но она отстранилась, словно его прикосновения были ей неприятны. Внезапная боль царапнула душу. А вдруг, после всего этого, он и его прикосновения будут ассоциироваться у нее с той пыткой? Он убрал руку и снова спрятался за суровой, холодной маской бесчувственного анвара.

   -Я...можно мне побыть одной? - попросила она, думая о чем-то своем. Как бы он хотел знать, о чем. Перед ритуалом он надеялся, что обретенная между ними связь позволит ему легче обходить ее защиту, читать пусть не сами мысли, но отголоски. Но нет. Все было как прежде. А еще ему хотелось обнять ее, ловить губами соленые слезинки слез, вбирать в себя ее боль, и не отпускать уже никогда. Вместо этого он кивнул и встал.

   -Спасибо, - прошептала девушка и, когда он скрылся за дверью, заплакала.

   Он стоял под дверью и слушал ее тихие всхлипывания, не в силах что-либо предпринять. И это бессилие, как стеклянные осколки впивалось в душу. Он причинил ей боль, причинял с самого первого дня их знакомства, но теперь, он поклялся сам себе, что как бы ему не было тяжело, он больше не станет ее принуждать. Если она хочет учиться в Велесе, он отпустит ее и будет терпеливо ждать возвращения, если захочет навестить Гаара, он сам проводит ее к нему, если захочет луну с неба, он и ее достанет. Только бы никогда больше не слышать этот тихий, душераздирающий плач.

Глава 20

   С момента обручения прошла неделя, и все эти дни я буквально купалась в заботе и любви моих друзей. Как ни странно, правду о моей принадлежности к королевской династии они приняли спокойно. Рилан и Зак поохали, отпустили пару шуточек о моем королевском величестве, отвесили пару церемониальных поклонов, а потом плюхнулись на мою кровать и стали рассказывать о том, что я пропустила из-за обряда. Как выяснилось, после того, как мы покинули зал, все словно выдохнули, и началось самое веселье. Менее родовитый народ потянулся в город к главной площади, где вино лилось рекой и все народности, перемешавшись танцевали до упаду всю ночь и сложные эльфийские танцы и шумные гномьи и ритмичные адеонцев. Дворец тоже не спешил расходиться. Все общество обсуждало только одну новость. Меня. Меня продолжали обсуждать и на следующий день и на следующий и позже. В общем, я так и осталась главной темой для сплетен и догадок. Делались всевозможные предположения о том, где я пропадала все это время, в каких условиях росла, кем воспитывалась и как. По моей внешности так же прошлись каблучками местные красавицы. Но ребята так забавно все это мне пересказывали, что я даже не думала обижаться. А еще в ту ночь ребята впервые услышали о вратах. И даже Тимка загорелся исследованиями, о том, что же это такое.