Жажда смерти - Кирилл Шелестов

Таким образом, самое шаткое положение выходило все-таки у Олеси. С чем она никак не хотела смириться, изо всех сил пытаясь доказать подругам обратное.

2

К встрече дамы принарядились, нацепили кое-какие драгоценности и сделали макияж. Анжелика еще заскочила к своему мастеру и уложила волосы, но все равно приехала первой, опоздав лишь на полчаса. Олеся появилась спустя час после назначенного времени.

Из всех троих Ольга была, пожалуй, самая непривлекательная: с короткими волосами, выкрашенными в соломенный цвет, черными пронзительными глазками, вытянутым лицом и крупными передними зубами, придающими ей сходство с лошадью. Одета она была в узкие джинсы тигровой раскраски и такую же майку с длинными рукавами. И то и другое — от Кавалли, который только-только входил в моду в Европе и о котором в России еще не слышали.

Ольга представляла собой полную противоположность, темноволосой пышной Анжелике, никогда не носившей брюк и в одежде предпочитавшей Мюглера, чьи модели подчеркивали ее женственную полноту. Все движения Ольги были резкими и порывистыми, тогда как Анжелика двигалась медленно и плавно, и даже ее длинные черные ресницы распахивались неспешно, открывая ясные, круглые глаза.

Олеся, сероглазая и высокая, хотя и несколько оплывшая, все еще сохраняла следы своей прежней кукольной красоты, которая когда-то заставляла оглядываться на нее на улице. Храповицкий не поощрял, когда его женщины выглядели слишком откровенно, и Олеся послушно одевалась в брючные костюмы «Эскада», что называется businesslike.

Олеся прошла на кухню, где женщины пили чай, и, едва поздоровавшись, всплеснула руками:

— Ой, что вы делаете? — в ужасе воскликнула она. — Вы торт едите? В нем же одни калории!

— Да я хоть с утра до вечера могу сладким объедаться, — отозвалась Ольга. — С меня все как с гуся вода. Как после родов в норму пришла, так ни грамма ни прибавила. Генетика такая.

Это было не вполне правдой. Ольга большую часть времени сидела на жесточайшей диете и по два часа ежедневно проводила в тренажерном зале.

— А меня Витя толстеть заставляет, — взмахнув ресницами, потупилась Анжелика. — Он худеньких не любит.

Она вздохнула и отрезала себе еще кусок торта.

— Счастливые вы, — вынуждена была признать Олеся. — А меня пилят с утра до вечера, чтобы я худела.

Она встряхнула головой, отбрасывая назад длинные светлые волосы, повесила на вешалку кожаное пальто и тут заметила шиншилловую шубу.

— Твоя, что ли? — повернулась она к Анжелике. — Новая? Я, кажется, такой у тебя не видела.

— Да я просто не надевала, — объяснила Анжелика. — Мы с Витькой еще весной из Милана привезли.

— Красивая, — одобрила Олеся. Но, похвалив, все-таки не удержалась: — А не жарко тебе в шубе? Октябрь ведь еще не закончился.

— Да у меня их полно, — простодушно ответила Анжелика. — Когда же носить-то?

— На Западе меха круглый год носят, — авторитетно вставила Ольга. Она коротко затянулась ментоловой сигаретой и выдохнула дым. — Летом едут на вечеринку, шубу набрасывают. Прямо поверх платья.

— Ага, — подтвердила Анжелика. — Мы когда с Витькой в Милане были? В конце мая? Короче, жара уже стояла. Мы в «Ла Скала» пришли, а там полно теток в меховых накидках. Важные такие сидят. И, кстати, все в кольцах.

Она невольно посмотрела на свои пухлые ручки, унизанные кольцами. Остальные сделали то же самое. Все остались довольны увиденным.

— Что это вас в оперу занесло? — Ольга подняла тонко выщипанные брови.

— А чего еще в Милане делать? — беспечно отозвалась Анжелика, глядя на нее своими ясными глазами. — Только по магазинам ходить. Собор мы прямо в первый день посмотрели. А тут все-таки «Ла Скала». Витька говорит, надо хоть для смеху туда сходить. Билеты еле-еле достали. Консьерж в отеле помог. У него там какой-то друг работал, кажется. Короче, по тысяче долларов отдали. А самое смешное потом было. Пришли в эту оперу, а там Вагнер. «Нибелунги». Представляете, девчонки, одни речитативы, ни одной арии. Ну, Витька взял да и заснул. Мне аж неудобно за него было. А дирижировал там...

Но Олеся не дала ей назвать имя дирижера. Шиншилловая шуба, Милан и «Ла Скала» были слишком тяжелым ударом по ее самолюбию.

— А вы видели, на чем я приехала? — перебивая Анжелику, задорно воскликнула она.

— На Володькином «мерседесе», что ли? — спросила Ольга, выглядывая в окно и окидывая машину быстрым оценивающим взглядом.

— Он мне его подарил! — ликуя, объявила Олеся. — Он себе «бентли» взял, давно еще заказывал, а этот мне отдал!

— Хорошая машина, — сквозь зубы отозвалась Ольга, думая о том, что Вася все-таки даже не подонок, а еще хуже.

Ольга ездила на черном «гранд-чероки», считавшемся в то время самым крутым джипом. Но, разумеется, ни в какое сравнение с белым шестисотым «мерседесом» «джип» не шел.

Ольга налила себе еще чаю и демонстративно откусила торт, обнажив при этом крупные зубы.

— А все равно дура ты, Олеська, — сокрушенно заметила она. — Тут людей взрывают, а у тебя одни машины на уме! Об этом ли сейчас думать? Вот убьют твоего Вовку, и что ты со своим «мерседесом» делать будешь?

— Типун тебе на язык! — всполошилась Олеся. — Ты что говоришь?! Кто это Вовочку убьет?

— Кто надо, тот и убьет! — отрезала Ольга. — Вот кто Сырцова взорвал? Тоже, наверное, его жена не ожидала!

— Оль, нельзя так говорить, — с тихим укором возразила Анжелика. — Беду накликаешь. Сырцов-то ведь к тому же без охраны ездил. Из-за этого, я думаю, все и случилось. Но все равно нельзя.

— Ну, не убьют, так посадят, — упорствовала Ольга. — Твой Вовочка тебе про налоговую полицию хоть рассказывал? — повернулась она к Олесе. — Что у них там обыск был. На допросы их всех вызывали. Рассказывал?

Когда они собирались втроем, то Олеся почему-то оказывалась объектом Ольгиных атак чаще, чем Анжелика.

— Да я и так все знаю! — сердито ответила Олеся. — Все газеты только об этом и пишут!

— А ты что, газеты читаешь? — удивилась Анжелика.

— Я телевизор смотрю! — парировала Олеся без особой последовательности, но с достоинством.

— Ой, девчонки, — опять завелась Ольга. — А все же, вот если что с ними случится, как мы жить будем? Я даже без понятия.

— Мне Витька счет открыл. Заграничный, — понижая голос, поведала Анжелика. — И миллион долларов туда перевел. Сказал, на всякий случай.

— Смотри-ка, доверяет он, значит, тебе, — удивилась Олеся с некоторой неприязнью.

— А чего ж ему не доверять? — обиделась Анжелика. — Что я, от него сбегать собралась?

Олеся тоже не собиралась сбегать от Храповицкого. Тем не менее ей он не переводил миллиона долларов. Он вообще не давал ей свободных денег, только на расходы по хозяйству. Вещи он покупал ей сам.

— Ну, и что этот миллион! — возмущенно воскликнула Ольга. — Дом купила, машину купила — вот он и кончился, этот миллион. А ребенка кормить на что?!

— Дом-то он не захотел на меня оформлять, — насупившись, проговорила Анжелика. — Ну, тот, который он на просеке построил. Четырехэтажный. Все на эту жабу свою записал. Да мне и не больно нужно. Квартира, правда, на мне, в которой мама живет. Трехкомнатная. И еще дача на маме числится. Ну, где мы с ним сейчас обитаем. Соток тридцать там будет.

— Ну, так-то да, — переменила свое мнение Ольга. — Так-то можно концы с концами свести. Если не шиковать. Я думаю, если его посадят, у тебя же конфисковывать не будут. Скажешь, что давно с ним не живешь. Родственники подтвердят.

Несколько успокоенная ее словами, Анжелика потянулась за конфетой.

— Я-то сразу Васе условие поставила, — энергично продолжала Ольга. — Не буду рожать, пока будущего ребенка не обеспечишь. Он тогда дом в Испании мне купил. Денег тоже перевел на счет. Ну, еще кое-что. Мелочь, в основном. Машины там, драгоценности. А чего драгоценности? Их если продавать, за них в десять раз меньше получишь, чем они в магазине стоят. Я хочу добиться, чтобы документы вот на этот дом, где мы сейчас, Вася на меня подписал. А потом сразу в Испанию с дочкой уеду. А чего тут делать? Ждать, когда меня с ребенком угробят за их дела?! Очень надо!

Олеся хмуро пила чай, отвернувшись к окну и делая вид, что не слушает их разговор. В этом отношении ей нечем было похвастаться перед подругами. Кроме большой квартиры в центре города и машины, у нее не было ничего.

— Ну, а ты-то что молчишь? — накинулась на нее Ольга. — Что ты предпринимать собираешься? Тут уж некогда ждать! Не до шуток! Видишь, что творится.

— А что я сделаю? — раздраженно отозвалась Олеся. — Разве это от меня зависит?

— Я считаю, ты должна с ним поговорить, — ответила Ольга решительно. — Поставить вопрос ребром. Или думай о будущем, или я ухожу. Возьми да и уезжай к маме. Чтоб знал! Ты же лучшие годы ему отдаешь! Ведь подумайте только, девчонки, как мы живем! Вечно как в клетке запертые! А ты еще с этими его собаками возиться должна! — снова принялась она за Олесю. — Нашел няньку! Ненавижу этих собак. Гулять их выводи. Купай, шерсть вычесывай. Мебель хорошую хоть вообще не покупай. Я с одной-то овчаркой с ума схожу. Пристрелила бы ее, честное слово. А у тебя там целый выводок. Гад он все-таки, твой Вовочка. Не знаю, что ты с него вечно пылинки сдуваешь. В глаза ему заглядываешь. Бесстыжие у него глаза. Все равно никакой благодарности от него не дождешься. Эх, рожать тебе надо было!