История Украинской ССР в десяти томах. Том пятый - Коллектив авторов

Погромную национальную политику царизма активно проводила и реакционная пресса. Страницы газет «Новое время», «Московские ведомости», «Киевлянин» были переполнены статьями, направленными против каких бы то ни было проявлений украинского национального движения. Вслед за большой прессой в травлю «малороссийских сепаратистов» включились такие газеты, как «Жизнь Волыни», «Подолянин» и др. Некоторые из них доходили до того, что требовали запретить украинцам говорить на родном языке.

Поддерживая шовинистические действия царизма, редактор московского журнала «Русская мысль» кадет П. Струве выступил в 1912 г. со статьёй «Общерусская культура и украинский партикуляризм», в которой призвал к решительной идейной борьбе с «украинством». Передовая русская общественность решительно выступила против погромной шовинистической пропаганды. От ее имени М. Горький публично осудил черносотенные призывы П. Струве, заявив, что «русская демократия не пойдет за теми, кто хотел бы привлечь ее к угнетению народностей, живущих рядом с ней, не разрешит притеснять свободу людей, которым свобода необходима так же, как и ей самой»[276].

Киевский цензор С. Щоголев в своей книге «Украинское движение как современный этап южнорусского сепаратизма» (1912), изложив целую программу усиления гонений и преследований украинского национального движения и украинцев, от имени русских черносотенцев заявил о полнейшей поддержке шовинистических заявлений и призывов П. Струве.

Ознакомившись с этим клеветническим «трудом» Щоголева, В. И. Ленин писал, что автор «черносотенец бешеный: ругает украинцев гнусными словами», а сама книга представляет собой «мешок цитат сыщика!», в ней приведена «масса имен с прямой целью доноса»[277]. Эта ленинская характеристика книги Щоголева целиком подтвердилась. Вскоре ее содержание было положено министерством внутренних дел в основу специально составленного полицейского обзора национально-освободительного движения на Украине.

Заискивая перед царизмом, его политику относительно украинцев нередко одобряли и буржуазно-помещичьи круги украинской нации. С трибуны IV Государственной думы во время дебатов по поводу запроса о национальных притеснениях на Украине черносотенец Савенко заявил, что украинское национальное движение угрожает смертельной опасностью великому Русскому государству. С подобными демагогически — провокационными заявлениями в Думе выступил еще один депутат с Украины — Скоропадский.

На Украине царское правительство усиленно искореняло преподавание на украинском языке в школах, которое кое — где было введено еще во время революции 1905–1907 гг. По приказу попечителя Киевского учебного округа учителям начальных школ строго воспрещалось использовать в преподавании украинский язык даже в качестве вспомогательного. Директор миргородской мужской гимназии по указанию школьного начальства вывесил специальную табличку с надписью: «В стенах гимназии строго воспрещается воспитанникам говорить на малорусском наречии». Инспектора школ производили на квартирах учителей обыски, запрещали подписываться на украинскую периодическую печать.

Поддержанный и русской и украинской буржуазией, а также помещиками, царизм закрывал одно за другим украинские культурно-просветительные учреждения. В 1910 г. позиция запретила деятельность «Просвиты» в Киеве за «дискредитацию монархической власти»[278], а в 1912 г. там же закрыла украинский клуб с библиотекой и читальней, не разрешала открыть Литературно — драматическое общество им. М. Кропивницкого в Елисаветграде, драматическое общество «Кобзар» в Одессе и др.

Органы царской власти всячески препятствовали постановке украинских пьес, исполнению в концертах украинских национальных песен и даже музыкальных произведений на — народных инструментах. Во время похорон М. Коцюбинского в Чернигове в 1913 г. было запрещено пение траурных песен, возложение венков с надписями на украинском языке и провозглашение над могилой писателя прощальных речей на его родном языке. Украинский язык усиленно искоренялся из прессы, книгопечатания.

В 1910–1914 гг. все еще действовало распоряжение 1876 г. о запрещении ввоза из-за границы украинских книг. Большинство книг на украинском языке сразу после выхода из печати конфисковывалось цензурой, а затем возбуждалось судебное преследование их составителей, авторов и издателей. Только в 1911 г. были изъяты петербургские издания «Кобзаря», «Кобзаря для дітей», сборника стихов «Досвітні вогні» ц ряд других. Из книжных магазинов и библиотек систематически изымались произведения Т. Г. Шевченко и многих других украинских писателей.

Притеснениям национального характера подвергались и народные библиотеки Украины. В них поступали только те украинские издания, которые были разрешены ученым комитетом министерства просвещения или местным инспектором народных школ. В связи с этим количество украинской литературы в народных библиотеках Украины не превышало 3–6 % их фондов.

Царизм жестоко преследовал и представителей других наций и народностей, проживавших на территории Украины — поляков, евреев и др. Постоянным притеснениям подвергались их культурно-просветительные общества, язык, религия. Возобновилось временно приостановленное в 1904–1906 гг. насильственное выселение евреев из местностей, где им по царским законам жить не разрешалось.

Самодержавная политика шовинизма, разжигание межнациональной вражды и травля нерусских народов нашли свое выражение и в подготовке закона об учреждении земств в западных и юго-западных губерниях страны, в том числе на Правобережной Украине. Особенность этих губерний заключалась в том, что крупные землевладельцы принадлежали в своем большинстве к польской национальности, а крестьянскую массу составляли преимущественно украинцы. Жестокая эксплуатация, проводимая тут польскими помещиками на протяжении столетий, как и в других районах Украины помещиками любой национальности, вызвала к ним ненависть украинского крестьянства.

Самодержавие, правящие круги России решили воспользоваться этим для травли поляков, а также для превращения западных и юго-западных губерний в своеобразный котел, бурлящий национальными страстями. Одновременно самодержавие стремилось и к усилению в этих губерниях позиций русских помещиков и православного духовенства, что, в свою очередь, должно было создать там благоприятные условия для борьбы с национально-освободительным движением и проведения русификаторской политики.

Весной 1910 г. в Государственную думу был внесен законопроект о западном земстве. В отличие от Положения о земстве 1890 г., базировавшемся на сословности, новый законопроект вместо сословных курий (помещичьей и крестьянской) предусматривал введение курий национальных (русской и польской). При этом к первой из них авторы законопроекта, оставаясь верными политике русификации местного населения, зачисляли всех неполяков.

Законопроект содержал ряд пунктов, которые в новых земствах должны были искусственно обеспечить большинство не просто «русским», а крупным русским землевладельцам и духовенству. Так, в соответствии с законопроектом крестьяне могли составлять не более трети состава уездных земств и совсем не имели доступа в губернские земства. Одновременно в законопроект была введена оговорка о том, что председатель и не менее половины членов управы и земских служащих должны быть русскими.

Во время обсуждения в Думе этого шовинистического и антикрестьянского законопроекта его резко критиковали социал-демократы и трудовики. Однако в 1911 г. под давлением Столыпина, применившего предоставленные ему исключительные полномочия, законопроект получил силу закона. В Волынской, Киевской, Подольской, а также Витебской, Могилевской и Минской губерниях были введены земства. Трудящиеся Правобережной Украины враждебно встретили новый закон, понимая, что он ничем не улучшил их положения.

Верное своей политике разжигания межнациональной вражды, царское правительство стало на путь провоцирования антиеврейских судебных процессов, которые, по его мнению, должны были вызвать волну антисемитизма. Самый крупный из этих процессов произошел в Киеве, где агенты охранки при поддержке местных черносотенцев обвинили приказчика М. Бейлиса в убийстве с ритуальной целью мальчика Андрея Ющинского. Царские чиновники министерств юстиции и внутренних дел, скрыв настоящих виновников преступления, организовали судебный процесс над Бейлисом.

Дело Бейлиса вызвало огромное возмущение демократических слоев населения не только в России, но и за ее пределами. По инициативе М. Горького и В. Г. Короленко в Петербурге был создан специальный комитет, который обратился с воззванием «К русскому обществу» и организовал защиту Бейлиса на суде. Под воззванием подписались деятели культуры и науки России: Л. Н. Андреев, М. Горький, В. Г. Короленко, Янка Купала, А. И. Куприн, В. Н. Немирович-Данченко, А. С. Серафимович, С. Н. Сергеев-Ценский, А. Н. Толстой, академики В. И. Вернадский, М. М. Ковалевский, Д. Н. Овсяннико-Куликовский, С. Ф. Ольденбург, а также представители украинской демократической культуры: М. К. Заньковецкая, М. М. Коцюбинский, Н. К. Садовский и др. За границей в защиту Бейлиса выступили выдающийся французский писатель-реалист Анатоль Франс, известный немецкий драматург Герхарт Гауптман, выдающийся французский физик Поль Ланжевен и др. Большевистская печать, на страницах которой помещались письма и резолюции рабочих, фракция IV Государственной думы осудили погромную политику правительства, разоблачали настоящую провокационную сущность дела Бейлиса. Киевская и другие большевистские организации на Украине издали по этому поводу прокламации.