Лоренс Оливье - Джон Коттрелл
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
На Бродвее Оливье тоже блистал. Однако пьеса озадачила зрителей, хотя программа спектакля снабдила их комментарием к специфически английским выражениям, разъяснив, что ”Басс” — ”исключительно популярный вид пива, горячо любимый многими приверженцами”, что жаргонное словечко означает ”навеселе” и что Уоррингтон и Уиднес — ”небольшие промышленные городки на севере страны”. Некоторые признавались на премьере, что не понимают ни слова из того, что говорит Оливье, но все равно в восторге от его исполнения. Критика разнесла пьесу в пух и прах. При этом репутация сэра Лоренса, появившегося на Бродвее после шестилетнего перерыва, не пострадала, его величие не вызывало сомнений, и поэтому спектакль пользовался огромным успехом и даже шел дольше, чем было намечено.
Провал второго начинания Оливье стал не только тяжелым ударом для него самого, но показал и печальное состояние кинопромышленности. Предложенная им экранизация ”Макбета” ориентировочно оценивалась в 400 тысяч и реально могла обойтись в полмиллиона фунтов, но была отвергнута ”Рэнк организейшн”, которую новый банковский семипроцентный курс заставил принять более жесткую экономическую линию. Это не поколебало решимость актера. Так или иначе, он собирался достать деньги. В конце концов, не кто иной, как сам Оливье, доказал уже трижды, что экранизации Шекспира могут увенчаться и коммерческим, и художественным успехом. Поэтому он продолжал работать над сценарием, несколько раз ездил в Шотландию в поисках места съемок, начал переговоры со своими традиционными сотрудниками — Роджером Ферсом, Карменом Диллоном и Энтони Бушеллом.
К сожалению, Александра Корды — старого товарища, в котором Оливье нуждался острее всего, — уже не было в живых. Но можно было обратиться к Филиппо дель Гвидиче, и 1 января 1958 года появилось сообщение, что он прервал свое затворничество в Рапалло и тайно прибыл из Италии в Лондон. Однако постаревший финансовый мудрец уже не пользовался авторитетом на Уордор-стрит. Более того, сочетание имен Оливье и Шекспира тоже утратило свою магическую силу. Английских кинопродюсеров интересовали только дешевые и быстро окупающиеся картины.
Сэру Лоренсу оставалось одно — искать поддержку в Соединенных Штатах. Однако за время своего пребывания там он встретил точно такое же отношение. Начинало казаться, что его предыдущие шекспировские фильмы остались в давно ушедшем времени. Прибыль и успех, принесенные “Генрихом V”, "Гамлетом”, “Ричардом III”, уже не ценились ни во что. Зато о коммерческом провале “Оперы нищего”, “Керри” и “Принца и хористки” помнили все. Оливье признавали корифеем театра, но в киноиндустрии на него прочно легла печать кассовой неблагонадежности. Эта точка зрения получила дополнительное подкрепление, когда популярный киножурнал поинтересовался у читателей, захотят ли они выстоять очередь, чтобы посмотреть фильм с участием Оливье. Большинство ответило “нет”.
В конце 1959 года появились сообщения, что всю необходимую сумму (полтора миллиона долларов) Оливье готов ссудить Хантингтон Хартфорд. Однако за этим предложением кое-что стояло, прежде всего — надежда американского миллионера, что Оливье выступит в Лондоне в сделанной им инсценировке романа Шарлотты Бронте “Джен Эйр”. Эрол Флинн — скандалящий, вечно пьяный, забывающий текст — пропил эту роль еще на гастролях в провинции. Эрик Портер согласился за огромные деньги выступить в бродвейской постановке, которая сошла со сцены после двух мучительных месяцев. Невозможно представить, чтобы Оливье стал третьей марионеткой на этой веревочке.
Сейчас кажется позорным и нелепым, что месяц за месяцем он ходил с протянутой рукой в поисках денег, повсюду наталкиваясь на ледяное равнодушие. Бизнес есть бизнес, но все же полуторамиллионный ”Макбет” был бы куда более надежным и достойным помещением капитала, чем “Клеопатра” (1962), в которую фирма “XX век — Фокс” собиралась вложить 5, а в итоге вложила 37 миллионов долларов. Впрочем, то обстоятельство, что Элизабет Тейлор получила миллион за исполнение роли, находящейся вне ее актерских возможностей, а Оливье не сумел достать аналогичной суммы для реализации замысла, который, при его уникальном опыте, имел все основания стать кинематографической классикой, — это обстоятельство весьма типично для существующей в кинопромышленности системы ценностей.
Глава 22
ЖИЗНЬ ВРОЗЬ
Своим успехом Лоренс Оливье обязан ниспосланному свыше таланту, помноженному на бесконечную преданность делу. Счастливый случай не сыграл в его судьбе заметной роли. Как чемпион-скалолаз, он поднялся на головокружительную высоту благодаря безупречному мастерству и точному расчету. По словам Маргарет Лейтон, еще в 1946 году, когда Оливье ставил ”Короля Лира”, она с удивлением обнаружила, что у него все было продумано заранее, вплоть до мельчайших жестов ее Реганы. Это типично для всей его деятельности. Ему случалось просчитаться и потерпеть неудачу, как в бродвейской постановке ”Ромео и Джульетты”; тем не менее в зрелые годы его тактика оставалась неизменной: тщательное предварительное обдумывание, принятие решения, а потом — стремительная атака.
Неосуществленная экранизация ”Макбета” обозначила переломный момент в его работе. Он сам говорил, что не помнит, ”чтобы до этого случая от чего-либо отступался”. Неудача потрясла его так глубоко, что он решил остановиться и пересмотреть свои планы в свете резко изменившихся обстоятельств. В пятьдесят один год ему уже не дано было изображать на экране эффектных романтических героев, и стало ясно, что теперь, потеряв возможность ставить Шекспира, он вряд ли сможет оставаться в числе самых “кассовых” кинозвезд. Тройные функции продюсера, режиссера и актера тоже становились ему недоступны. Пришло время направить свою деятельность по несколько иному пути.
Тем не менее в данный момент Оливье ничего не мог изменить. Он уже согласился играть ”Джонни-джентльмена” — генерала Бэргойна в фильме “Ученик дьявола” по Шоу с Бертом Ланкастером (пастор Энтони Андерсон) и Керком Дугласом (Ричард Даджен) в главных ролях; но, приступая к работе, Оливье еще остро переживал неудачу с “Макбетом” и едва ли не с обидой брался за дело, казавшееся ему менее достойным. В отличие от Оливье, м-р Ланкастер не испытывал затруднений с организацией съемок своего фильма в Англии; за годы работы в кино бывший цирковой акробат и простой солдат составил себе состояние в три с половиной миллиона долларов. Однако его подход к делу был несколько иным. ”Я считаю себя скорее ремесленником, нежели художником, — говорил он. — Я не стремлюсь стать великим актером вроде м-ра Оливье, да я и не смог бы им стать”.
“М-р Оливье”, как называл его работодатель, не испытывал удовольствия от “Ученика дьявола”. По словам Харри Эндрюса, получившего роль майора Суиндона как бы в утешение за не сыгранного в “Макбете” Макдуфа, с сэром Лоренсом действительно “обходились некрасиво”, и впервые казалось, что ему недостает уверенности
