Сталин перед судом пигмеев - Юркй Емельянов

Политический спектакль 1991 года, сочетавший элементы клоунады и пьесы из театра абсурда, увенчался грандиозным обманом зрителей. Могучий союз республик превратился в скопление нескольких независимых государств, лишь часть из которых была формально соединена соглашением о «Содружестве». Впоследствии разъединившиеся части единого Союза годами не могли договориться даже о самых простых формах кооперации, которые давно стали привычными в отношение между различными государствами мира. Эти обломки недавно целого были внутренне непрочными и подвергались мощному давлению центробежных сил, готовых разорвать новые «независимые государства» на еще более мелкие образования. В то время как Западная Европа, веками разделяемая войнами и конфликтами, приняла единую валюту и ликвидировала границы, вековые хозяйственные и политические связи нашей страны разрывались.

Казалось, что хозяйство страны из твердого состояния перешло в газообразное. Значительная часть материальных богатств и производственных мощностей бесследно испарилась. Нет сомнения в том, что жесткая система централизованного управления экономикой нуждалась в переменах. Однако совершившаяся метаморфоза уничтожила не только недостатки, но и многочисленные достоинства прежнего порядка. Вместо кристаллически четкой сталинской системы управления, построенной на государственном планировании и отчетности перед государством, возникло облако из хаотически движущихся хозяйственных единиц, не признающих не только плановой, но и налоговой дисциплины. Уплата налогов, осуществление элементов государственного планирования и программирования, контроль над производством по целому ряду параметров и другое, давно ставшее аксиомами для самого «свободного» рыночного хозяйства Запада, не признавалось творцами макроэкономического развала страны и новыми богачами выросшими из недр теневой экономики и уголовных структур.

В рыночную стихию, словно заполненную инертным газом, легко проникали иностранные компании, не встречая никакого сопротивления, кроме чиновников, требовавших непомерных взяток за право орудовать на рынках новых независимых государств. Западные фирмы заполняли отечественный рынок своими разнообразными товарами, которые были оплачены либо все более возраставшими долговыми обязательствами новых государств, либо хищнической распродажей невосполнимых естественных ресурсов.

В сталинское время динамично развивавшуюся страну можно было уподобить быстро летевшему вперед телу. Теперь целеустремленное движение вперед единого тела сменилось хаотическими перемещениями мелких частиц, постепенно оседавших на дно. Страна быстрого развития стала краем падения производства, которое, начавшись в конце «перестройки», долго не прекращалось.

Отречение от наследия Сталина не могло не превратить страну в антипод тому, чем была страна при Сталине. Заводы и фабрики, научно-исследовательские институты и учебные заведения, созданные в годы Сталина или в осуществление его планов развития страны, оказались без средств к существованию. Целые отрасли промышленности, развитие которых начиналось по сталинским решениям, остановили свое производство. Города, созданные в годы сталинских пятилеток, превращались в города-призраки. В конце XX века в мире не было столь огромного массива стран, экономика которых годами либо сокращала объем своего производства, либо топталась на месте.

Насмешки над сталинскими словами «труд стал делом чести, доблести и геройства» обернулись уничтожением созидательной трудовой деятельности для многих людей, оказавшихся без работы. Десятки миллионов людей сводили с трудом концы с концами, занимаясь мелким предпринимательством. Старт сталинских пятилеток, начатый в годы, когда бывшие инженеры после разрухи Гражданской войны были вынуждены мастерить зажигалки, повторялся на их финише в гораздо более грандиозных масштабах — миллионы инженеров, высококвалифицированных техников, доктора и кандидаты наук, геологи, специалисты по ракетной технике, биологи торговали гвоздями, сооружали гаражи, работали сторожами на автостоянках. Правда, некоторые мелкие предприниматели были в восторге от изменения в своих занятиях. Не по годам растолстевший юнец, спекулировавший акциями компании МММ, признавался телерепортеру в своей горячей любви к новым порядкам: «При Советской власти мне приходилось вкалывать, стоя у станка, а теперь я за день зарабатываю по сто долларов».

Принцип социального равенства, который лежал в основе сталинского социализма, был заменен принципом вопиющего социального неравенства: Ни в одной стране мира, включая сохранившиеся кое-где феодальные деспотии, не существовало в конце XX века столь резкого разрыва в материальном положении между богатой верхушкой и наиболее бедными слоями общества. Бурное строительство коттеджных поселков, принадлежавших новым богачам, сопровождалось резким сокращением возможностей получить квартиру для большинства жителей страны. В то время как разбогатевшие верхи направлялись на собственные виллы, расположенные на Ривьере и других курортных местах мира, большинство бывших советских людей отказались от поездок на отдых из-за резкого повышения цен на транспорт и общего снижения своих доходов. В то время как меню состоятельных людей становилось все более разнообразным и изысканным, тульские шахтеры сообщали в 1998 году телерепортеру, что с наступлением лета они могут, помимо хлеба, хотя бы есть еще и траву. Военкоматы обнаруживали, что значительное число новобранцев страдают дистрофией и кое-где они создавали специальные лагеря, чтобы подкормить новое армейское пополнение, прежде чем оно приступало к воинской службе. Отчаявшиеся люди кончали жизнь самоубийством, а число самоубийц быстро возрастало.

Прекратила свое существование пионерская организация, являвшаяся эффективным средством воспитания детей. Попытки же создать альтернативные детские организации часто оказывались несостоятельными. Миллионы детей из семей, обнищавших или изгнанных из родных очагов, оказывались без присмотра. Многие из них попрошайничали. Картины, которые, но словам Сергея Михалкова, ожидали страну в случае ее оккупации гитлеровской Германией, становились явью: «Красный галстук не носили, хлеб на улице просили у окон и у дверей». И в стране уж не осталось «пионерских лагерей».

В антисталинском мире жалкое существование стали влачить театры, музеи, библиотеки и другие учреждения культуры, развитию которых Сталин придавал огромное значение. Как и в годы войн, в первой половине XX века работники культуры прилагали самоотверженные усилия, чтобы сохранить еще не распроданные сокровища музеев и галерей, задержать в России артистов, еще не уехавших в бессрочные зарубежные гастроли. Разорение и упадок отечественной культуры сопровождались активным вторжением вульгарной массовой культуры, импортированной из Запада или сработанной в нашей стране по западным образцам.

Сотрудники научно-исследовательских институтов Москвы, еще недавно восторженно вслушивавшиеся в речи вождей «Демократической России» и зачитывавшиеся статьями Попова и Шмелева, оказались без средств к существованию. Их исследования, их опыт, их степени и звания, которые служили свидетельствами их положения в среде интеллигенции, никому не были нужны в мире, который был создан при активном участии верхов столичной интеллигенции.

Победа врагов нашей страны над ней была одержана без жертв со стороны Запада. Втянутые в кампанию борьбы со сталинизмом, народы СССР стали столь же беспомощными, каким стал в руках Братца Лиса Братец Кролик, прилепившийся к Смоляному Чучелку.

Сбывалось то, о чем, по словам запомнившейся с детства михалковской «Были для детей», мечтали фашисты: «Чтоб командовали всюду Гансы, Фрицы и Гертруды». Международный Валютный Фонд и другие мировые банки, фонд Сороса, — заокеанские советники, люди чужеземного происхождения, командовали всюду. Мнение зарубежных коммерсантов, их стандарты поведения, их манера говорить, слова и чужая речь вторгались в нашу жизнь, и хотя скорее не «по-немецки», а по-английски, «даже дома» по-английски говорил телеэкран, управлявший сознанием людей. Им помогали «мальчики из Чикаго», прошедшие в американских университетах курсы монетаристской школы. Вместе с ними спешили приобщиться к мировой цивилизации люди, почему-то именовавшиеся «новыми русскими», хотя главным в их мировоззрении, стиле поведения, манерах, речи было стремление отречься от всего русского. Вообразив себя новыми «профессорами Преображенскими», верхи и обслуживавшая их часть творческой интеллигенции с презрением говорили о народе как о «шариковых» и «совках», не способных приобщиться к западной цивилизации.

Нарочитой демонстрацией роскоши новые владыки страны подчеркивали свое коренное отличие от сталинского образа жизни. Превращение кремлевских кабинетов Сталина из строгого штаба по руководству страной в череду залов с инкрустированными полами и бронзовыми статуями царей знаменовала «замену бывшего хозяина Кремля своим антиподом. Вместо Сталина, работавшего почти без отдыха до глубокой ночи, страна получила президента, который являлся на работу от силы пару раз в неделю на пару часов и по «несколько раз в год отправлявшегося в отпуск. Если Сталин тщательно готовился к обсуждению любого вопроса, привлекал к его обсуждению лучших специалистов и выверял каждую букву готовившегося постановления, то первый «всенародно избранный» президент РФ, находясь часто в нетрезвом состоянии, не глядя, подписывал бумаги, подготовленные соперничавшими кликами безответственных и корыстных царедворцев. Поэтому нередко постановления президента РФ противоречили друг другу, а часто и здравому смыслу. Если Сталин оставил своему сыну и дочери наследство в 900 рублей на сберкнижке, то количество иностранной валюты и земельных участков, принадлежащих первому президенту РФ и его дочерям, было таково, что западная печать сбилась в своих подсчетах.