Искатели ветра - Алексей Пехов

Толкаться возле пирсов бесполезно и муторно. Поэтому мы пошли в портовый кабак и, бросив трактирщику четверть сорена, задали несколько вопросов. Тот живо сгреб монету, кивнул на столик, где сидели двое мужиков с загорелыми, продубленными всеми морскими ветрами мордами. Судя по черным волосам, высоким скулам и бородам без усов — жители Золотой Марки. Явно контрабандисты или те, кто греет руки на приближающейся войне. Сейчас за продажу продуктов и лекарств можно получить хорошие деньги.

Мы сели за их стол без приглашения. Тот, что постарше, хмыкнул и многозначительно посмотрел на дно опустевшей кружки. Я намек понял и заказал шафа на всех. Когда служанка принесла пенящийся напиток, моряки подняли кружки, и старший сказал, обращаясь к Лаэн:

— За твою улыбку, красавица! Клянусь великим спрутом, она чудесна!

Они выпили. Мы последовали их примеру.

— Я — капитан Даж. Это, — он указал на товарища, — мой первый помощник. Как понимаю, вас направила вон та продажная рожа у стойки? И даже знаю зачем. Вы не первые, кого он к нам посылает.

— Думаю, именно поэтому вы платите ему деньги, — не удержался я.

Даж оскалился, что я решил расценить как улыбку.

— Сообразительный малый, а, Рюк? Люблю таких. Так вот. В последние дни от желающих прокатиться на «Огнерожденном» нет отбоя. Многим захотелось покинуть этот замечательный город.

— Мы именно из таких, — уверил я его.

— Так я и понял. — На тыльной стороне левой ладони капитана были наколоты якорь и спрут. — Беда в том, что, когда люди узнают о цене, они тут же сваливают искать другое корыто. Условимся так. Я называю сумму, вы соглашаетесь или нет. Никакого торга, никаких уговоров, никакого «мы подумаем». Двадцать процентов оплаты вперед.

— Сколько?

Он усмехнулся:

— По сотне соренов с души.

— Высоко в наши суровые времена взлетели цены за морские перевозки. — Я вернул ему усмешку.

— Война благотворно сказывается на наших кошельках, — пожал плечами Даж. Он не собирался оправдываться. — Каков ваш ответ?

Мы с Лаэн переглянулись. Двести соренов — очень приличная сумма. Можно, конечно, поискать и других перевозчиков, но не уверен, что цены там будут ниже.

— Мы согласны.

— Чудесно. — Даж говорил сухо и по-деловому.

— Где гарантия, что, отдав вам сорок соренов, мы не останемся на берегу?

— У меня репутация, и, поверь, она стоит гораздо больше сорока монет. Клянусь великим спрутом, я не обманываю клиентов. Как говорится, слухи по морю летят быстрее, чем шхуны.

— Когда вы уплываете? — поинтересовалась Лаэн.

— Уходим, красавица. Это называется «уходить». Едва покончим с делами. Через пять дней, если считать и этот. Уйдем утром, как только ветер станет подходящим. Так что прошу не задерживать нас и прийти вовремя. Ждать не буду, о чем честно предупреждаю.

— Нам это подходит. — Лаэн протянула кулачок, в котором были зажаты деньги.

Даж подставил мозолистую ладонь, и, прежде чем окружающие успели заметить блеск четырех золотых монет, по десять соренов каждая, деньги перекочевали к новому владельцу.

— Замечательно. Когда Альсгару прижмут, вы будете далеко, клянусь в этом великим спрутом! «Огнерожденный» стоит на тридцать шестом пирсе. Возле новых складов и рыбного рынка. Лучше всего добираться до него с улицы Пеньковых вен. Узнаете сразу — у меня двухмачтовая шхуна. Самая быстрая в Харе. И еще раз напоминаю, не стоит вам опаздывать. Никого ждать не будем. Это, надеюсь, понятно?

— Вполне. — Я был не против подобных условий. — Могу поинтересоваться, что сейчас творится на море?

— Волны и ветер, — хмуро сказал Рюк.

Даж хохотнул:

— Не обращайте внимания на моего помощника. У него беда с чувством юмора. Море пока спокойно. Но все носятся при полных парусах. Так и шмыгают. Пока пути свободны и даже спокойней стало, пираты шалят куда меньше, чем раньше. Набаторский флот торчит у Горла. Содружество купцов[44] пока торгуется, но это вопрос времени, денег и силы. Рано или поздно они уступят. Имперцы расположились у Белого мыса. Ждут гостей.

— Проскочим?

— Можете не сомневаться.

Мы попрощались с моряками и вышли из кабака. Вновь начался дождь. Стало пасмурно, словно уже наступил вечер. Впрочем, до него не так далеко. Мы шли по грязи, которой в порту оказалось гораздо больше, чем в Голубином городе. Кругом лужи с плавающим мусором, потоки воды с холмов текли прямо в море, норовя унести вместе с собой зазевавшегося прохожего или хотя бы его обувь. Запахи сырой земли, размокшей соломы, конского навоза, моря, дождя, смолы, рыбы, прокисшего шафа и Бездна знает чего еще оказались столь отвратительными, что перехватывало дыхание. Порт — не самое чистое место в городе. Мы постарались уйти отсюда как можно скорее, но сапоги и плащи оказались безнадежно выпачканы в грязи.

— У нас пять дней, — буркнула Лаэн из-под капюшона. Она крепко держала меня под руку, то и дело оскальзываясь на мокрой земле.

— Четыре. — Я старался сохранить равновесие. — Про сегодня можешь забыть. Если мы не успеем управиться, Даж и его невежливый приятель помашут нам ручками от Белого мыса.

— Спешка может повредить предприятию, дорогой.

— А промедление столкнет нас с набаторцами, сдисцами и Белыми. И не забывай о Проклятой. Она так просто не отстанет.

— Если это Тиф.

— Не думаю, что Порк сдурел настолько, чтобы разыскивать тебя и Шена.

— Шен, быть может, давно мертв.

— Он скользкий парень. Я предполагаю, что лекарь еще не в Счастливых садах.

Она едва не упала, перешагивая через очередную лужу. Тихо выругалась, шмыгнула носом.

— Мы между двух огней, да?

— Не волнуйся, солнце. Не в такие переделки попадали, — утешил я ее. — Прорвемся. Йох не вечен. Мы его достанем.

— Да. Но очень тебя прошу, без спешки. Следует все хорошо обдумать.

— Дабы что-то обдумать, надо иметь хотя бы приблизительный план. А для этого нам нужны мало-мальские знания.

— Идем к Молсу?

— Умница, — улыбнулся я и поцеловал ее.

— Допрыгались, лопни твоя жаба, — вздохнул Лук и, не обращая внимания на дождь, сел на мокрую скамью недалеко от башни Ходящих.

Здесь не было никого, кроме них. Га-нор — мрачный и злой — стоял рядом и с ненавистью смотрел на величественное здание.

— Вставай. Тебе следует выпить горячего шафа, приятель. Простудишься, — наконец сказал следопыт.

— Какая забота! А раньше ты обо мне подумать не мог? — ядовито процедил Лук, и дождевая капля стекла с его курносого носа. — Все из-за тебя!

Га-нор промолчал, хотя ему было что ответить.