Кто свергал Николая II и рушил империю? - Валерий Евгеньевич Шамбаров
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Узел двадцать пятый
Тени Ипатьевского подвала
По страницам этой книги прошли перед читателями два странника. Они были сверстниками. Один родился в 1868, другой в 1869 г. Первый отправился странствовать пешком по Руси в 1891, второй в 1892 г. Вот только причины были очень не похожими. У одного — две попытки самоубийства, отлучение от Причастия, обиды на власть и на Церковь, несчастная любовь и неудачные литературные опыты. У другого — духовные поиски и озарения. Первого звали Алексей Пешков — Максим Горький. Второго — Григорий Распутин. Они оба отправились странствовать, но в разные стороны. В противоположные.
Кстати, парадоксальный факт. Если взять пропагандистский, штампованный «образ Распутина», каким его представляют в скандальных фильмах и романах, то очень близким к нему оказывается… именно Горький. Вокруг него всюду складывалась весьма своеобразная община сомнительного поведения — и на Капри, и в Петрограде. По воспоминаниям современников, в его 11‑комнатной квартире жило по 30 человек — друзей, знакомых, просто приживал. Дочь Андреевой Екатерина Желябужская описывала, что в этой квартире постоянно были гости. Вокруг был мрак, погибель, голод. А здесь беспрерывно ели, пили, танцевали, играли на деньги в лото или в карты, пели «какие-то странные песни», читали вслух порнографические книги, особенно популярен был маркиз де Сад. Беседы велись такие, что у дочери Андреевой, по ее признанию, «горели уши».
Приходили многочисленные посетители, просители, как и к Распутину. Захаживали члены правительства — в числе завсегдатаев у Горького бывали Каменев, Зиновьев. Но приходили и интеллигенты, не успевшие сбежать за границу купцы и фабриканты, дамы из «высшего света», жаловались на свои беды. А писатель, как и Григорий Ефимович, был человеком добрым, не отказывался помочь. Он спас многих литераторов, культурных и научных работников, создав «Дом искусств», «Центральную комиссию по улучшению быта ученых», обеспечивая их пайками (и привлекая служить новой власти). Используя свои связи в верхах, писал записки с просьбами пристроить того ли иного человека, обеспечить жильем. Писал ходатайства освободить чьих-нибудь арестованных родственников, помиловать приговоренных к расстрелу, хотя такие его просьбы власть удовлетворяла не всегда.
Но бескорыстным, в отличие от Распутина, Горький никогда не был. У него постоянно находились денежные источники, скрытые и темные. При Советской власти «буревестника революции» аккуратно отодвинули с политического поприща, закрыли его газету «Новая Жизнь», чтобы не своевольничал. Но перевели на другое важное направление, разворовывание российских богатств. Горький и Андреева возглавили Оценочно-антикварную комиссию при наркомате торговли и промышленности. Под их началом работало 80 лучших антикваров, отбирая из конфискованных вещей художественные или исторические ценности — для переправки на зарубежные аукционы. Это было золотое дно, и начальники себя не забывали, по словам Зинаиды Гиппиус, квартира Горького превратилась в подобие музея или лавки старьевщика.
Между прочим, в случае с писателем опять подтверждается закономерность — возле видной личности действовала второстепенная, малозаметная. Андреева. Она неизменно оставалась рядом с Горьким, даже когда перестала быть его «женой», когда его новой сожительницей стала бывшая пассия Локкарта Мира Будберг, двойной агент английской разведки и ВЧК. Андреева с новым любовником, чекистом Крючковым, сопровождала Горького и за границей в качестве «секретарей». Контролировала, регулировала, направляла.
А черты сумбурной жизни писателя выглядели как раз такими, какие приписали Распутину. Он любил шикануть, покутить, ночные рестораны с цыганами или еще более откровенными развлечениями. Искал некие высшие истины в учениях сектантов, иудеев, известен его портрет в масонском облачении и с масонским жестом. Постоянными сожительницами отнюдь не ограничивался. На Капри, по свидетельствам очевидцев, не пропускал ни одной горничной. Не пропускал и жен собственных товарищей. Уже больным стариком он обратил свое влечение на собственную невестку и даже на смертном одре шокировал медсестру приставаниями и страстным поцелуем…
Два странника прошагали свои жизненные дороги в противоположных направлениях. Горький стал знаменитым классиком, самым издаваемым советским писателем, общий тираж его произведений только на родине перевалил за 240 млн экз. Его именем были названы старинный Нижний Новгород, главная улица в Москве, улицы и площади почти во всех остальных советских городах, корабли, самолеты, многочисленные поселки, колхозы, театры, институты, академии, школы, парки, заводы, дома культуры, библиотеки, санатории. Его памятники и бюсты ставили в десятках городов. Правда, со временем начали переименовывать. Корабли постепенно списываются в утиль. Те или иные учреждения закрываются. Памятники ветшают, зарастают слоями птичьего помета…
Распутин ушел, влача на себе чудовищный, доселе невиданный груз клеветы. Не оставил даже могилы, разоренной гонителями. И посмертно его силятся заваливать новыми и новыми извержениями все той же клеветы. Но он ушел в Царствие Небесное. Там грязи нет. Она туда не достает, и злопыхатели там не имеют голоса. Григорий Ефимович стал Предтечей — указав и приготовив путь другим оплеванным и оклеветанным, своим царственным друзьям.
Расправиться с ними желали многие. Когда большевики еще только рвались к власти, Троцкий мечтал устроить показательное судилище над царем, сам себе отводил роль обвинителя. Видимо, это обстоятельство чудесным образом (и конечно же, небесным заступничеством мученика Григория) помогло спастись Анне Вырубовой. Керенский выслал ее из России, но буйные солдаты в Финляндии ссадили с поезда, заточили в Свеаборге. В сентябре 1917 г. мать Вырубовой сумела добиться ее освобождения через… Троцкого. Очевидно, Лев Давидович рассудил, что она пригодится как раз для процесса. Анну вернули в Петроград, и она скрылась под чужой фамилией. Через несколько лет нелегально сумела перебраться в Финляндию, приняла монашеский постриг в скиту Валаамского монастыря.
А Троцкому Вырубова не понадобилась. Судя по всему, он ознакомился с материалами следственной комиссии Временного правительства и понял — «красивого» процесса не получится. Охладел к этой идее. Или советники подсказали, что затевать такое дело не стоит, сценарий будет другой. Потому что подготовка к цареубийству началась, но подспудная, незаметная. В апреле 1918 г. в большевистском руководстве было принято решение о переводе государя со всей семьей из Тобольска в Екатеринбург. Этот город был
