Эльфийский клинок - Ник Перумов

— Стража по шесть чел… тьфу, по три человека и три гнома, — распорядился Рогволд. — Арбалеты проверить! Кольчуги не снимать! Берите тулупы, там у нас в запасе есть — иначе в железе ночью померзнем. Костер пусть тухнет…

Медленно, неслышными, крадущимися шагами к ним подобралась ночь. Плотные низкие тучи затянули небо; по кронам деревьев пронесся легкий вздох ветра. Караульные разошлись по местам: остальные улеглись в середине круга и постарались забыться. Однако шли часы, где-то поблизости глухо заухал филин, над поляной в неровном, трепетном полете промелькнули бесшумные тени летучих мышей — но все было спокойно. И Фолко, несмотря на твердое решение не спать в эту ночь, сам не заметил, как веки его смежились.

Наутро второго мая они тщательно осмотрели землю вокруг своей стоянки, и Грольф наткнулся на несколько свежих отпечатков тяжелых сапог без каблуков. В трех местах поблизости от круга фургонов, за удобными для наблюдения кустами, нашлась примятая трава — все говорило о том, что слежка продолжается.

— Это все те, с Забытого Кряжа, чума на их головы! — мрачно изрек Игг. — Говорили же вам — не надо лезть на рожон! Куда летели?! А теперь вот сидим и ждем — из-за какого дерева стрела вылетит?!

— Что толку теперь скулить и вздыхать?! — обозлился Дори. — Нельзя ждать нападения, нужно напасть первыми! Ударим неожиданно по тем, кто тянется за нами, пощупаем их остриями и лезвиями!

Гномы одобрительно заворчали, кое-кто из людей присоединился к ним. Рогволд хотел было сперва что-то возразить, но смолчал. Встал Грольф.

— Судьба улыбается смелому, — сумрачно сказал он, обводя спутников тяжелым взглядом. — Хватит шарахаться от каждого куста. Они тайно следят за нами — ответим тем же! Пусть охотники сами станут дичью. Устроим засаду и постараемся захватить кого-нибудь из них, как в прошлый раз. Готов пойти на разведку. — Он до половины вытянул меч из ножен и с лязгом вогнал обратно.

Быстро свернув лагерь, они поспешно погнали лошадей, торопясь хоть немного оторваться от преследователей, кем бы они ни были. С ходу проскочили неглубокую ложбину, протянувшуюся с юга на север с сильно заросшим восточным склоном; с запада же, напротив, виднелась лишь скудная поросль невысоких кустов. Они залегли по обе стороны дороги, отогнав телеги подальше. Началось томительное ожидание.

Миновать ложбину незамеченными было невозможно — она просматривалась вся, от дальнего голубого отблеска Сираноны слева до темно-синей полосы дремучего леса справа; до него было не меньше двух с половиной лиг. Обходить — долго, решили они; те, кто следовал за ними, должны были либо терять немало времени на кружную дорогу, или же идти прямо.

Раскрасневшийся от волнения хоббит с неудовольствием косился на лежавших рядом с ним гномов — они сопели, чесались, ворочались с таким шумом и треском, что ему казалось: сюда вскоре сбегутся все разбойники Арнора. Фолко, прикусив губу, покосился влево-вправо, а потом тихонько пополз вперед, скользя между невысокой порослью. Он решил добраться до одиноко росшей на склоне липы и затаиться у ее подножия. Ему удалось сделать это незаметно; вжавшись в небольшое углубление, он приготовил лук. От лежавших сзади товарищей его отделяло около сорока шагов.

Медленно, очень медленно ползла черная тень, отбрасываемая укрывшим его деревом. Хоббит уже начал сомневаться, удастся ли им заметить кого-нибудь, когда до его чуткого, а сейчас особенно обострившегося слуха донесся слабый, едва различимый шорох где-то сбоку, совсем рядом…

Долгие и мучительные уроки Малыша не пропали даром. Хоббит успел развернуться раньше, чем даже подумал о том, что же делать дальше; не успев ни удивиться, ни испугаться, он увидел, как раздвинулись кусты у него над головой и из зелени высунулась морда огромной черной собаки, показавшейся ему в тот миг вдвое больше обычного волка. С вывернутых черных губ собаки свисала слюна. На мощной шее был надет ошейник с длинными острыми шипами.

Ужас не успел лишить хоббита сил; его руки сделали все прежде, чем успела вмешаться голова. Короткое быстрое движение — и меч распорол щеку уже рванувшейся и распахнувшей пасть собаки; раздался отчаянный визг, и та исчезла в зарослях. Забывший обо всем хоббит приподнялся — и увидел торопливо сворачивавших к северу всадников, только что показавшихся из-за деревьев на западном склоне. Спустя несколько мгновений над ложбиной воцарилась прежняя тишина. Засада не удалась.

— Ну и дела, — развел руками Рогволд. — С собаками шарят! Это не разбойники, друзья мои, это кто-то из настоящих. Делать нечего, идем дальше.

Еще два дня пути прошли в томительной неизвестности. Всадники больше не показывались, однако, осматривая окрестности своих ночевок, следопыты неизменно находили следы наблюдателей, не спускавших с них внимательных глаз. Приходилось спать, не снимая доспехов; но больше тяжести надетого на грудь металла теснило мерзкое ожидание внезапного коварного удара. Они вздрагивали от каждого шороха или хруста по сторонам дороги; за водой к Сираноне ходили чуть ли не половиной отряда, расставляя людей и гномов с арбалетами по всему пути; спать приходилось меньше — каждый сторожил по два часа. Тяжелее всего приходилось следопытам — они шарили по окрестностям Приречного Тракта, в надежде отыскать хоть какой-нибудь след их таинственных спутников. Следы отыскивались, но их хватало лишь для того, чтобы подтвердить постоянное присутствие неведомых преследователей.

Однако, несмотря ни на что, они продвигались вперед, и к шестому мая их отделяло от Мории не более двенадцати переходов. Местность вокруг вновь стала меняться. Появились заброшенные, зарастающие поля, опустевшие хутора, фермы и починки. Гномы рассказали хоббиту, что когда-то, лет пять назад, здесь еще жило немало вольных хлебопашцев, сбывавших пшеницу гномам и находившихся под защитой ратей Казад-Дума, но после начала таинственных событий в Черной Бездне селившихся здесь людей охватил темный страх, и они побросали свои дома и поля, бежав подальше на Запад.

— И нам довелось слышать, — сказал хоббиту Глоин, — что прошлой осенью из Мории ушли последние тангары.

Вид этой мрачной местности тяжело действовал на всех. В отряде теперь была лишь одна мысль — дотянуть до спасительных Ворот. Люди уже не столь явно выражали свое нежелание идти внутрь. Фолко готов был поклясться, что все они не прочь поскорее укрыться за несокрушимыми морийскими стенами.

Наступила середина мая; Сиранона, вившаяся неподалеку от Тракта, стала заметно уже и быстрее — они приближались к ее истоку.