Знаменитые расследования Мисс Марпл в одном томе - Агата Кристи

– Такое место не будет приносить денег, слишком все запущено. Да ему это до лампочки, в любом случае. Он заботится только об экономии. Хорошо понимает, что произойдет после его смерти – молодые джентльмены продадут поместье так быстро, как только смогут. Они только и ждут, когда он отдаст концы. Я слышал, им достанется много денег после его смерти…

– Наверное, он очень богатый человек? – спросила Люси.

– «Бакалея Крэкенторпа» – вот откуда все пошло. Старый джентльмен все это начал, отец мистера Крэкенторпа. Умный человек был, во всех смыслах. Заработал состояние и построил это поместье. Твердый был, как скала, и, говорят, никогда не забывал обид… Но при всем том он был очень щедрым. Совсем не скаредным. Разочаровался в обоих своих сыновьях, как говорят. Дал им образование, вырастил их джентльменами – Оксфорд, и все такое… Но они стали слишком большими джентльменами и не захотели заниматься бизнесом. Младший женился на актрисе, а потом погиб в дорожной аварии, напившись. Старшего сына, нашего хозяина, отец недолюбливал. Тот часто жил за границей, покупал много языческих статуй и присылал их домой… В молодости хозяин не был столь прижимистым в деньгах; он стал таким уже в пожилом возрасте… Нет, они с отцом никогда не ладили, так я слышал.

Люси переваривала эту информацию, изобразив вежливый интерес. Старик прислонился к стене и приготовился продолжать свою сагу. Ему гораздо больше нравилось разговаривать, чем работать.

– Старый джентльмен умер перед войной. Ужасный у него был характер. Никто не мог ему возразить, он этого не терпел.

– И после его смерти нынешний мистер Крэкенторп приехал и поселился здесь?

– Да, вместе с семьей. Они к тому времени были уже совсем взрослыми.

– Но ведь… О, понимаю, вы имеете в виду войну четырнадцатого года?

– Нет, не это. Умер в двадцать восьмом году, вот что я имею в виду.

Люси предположила, что 1928 год и означал «перед войной», хотя она сама выразилась бы иначе.

– Ну, наверное, вам нужно продолжить свою работу, – сказала она. – Не буду вас задерживать.

– Да что же в это время-то дня можно сделать, – без энтузиазма сказал старик Хиллман. – Свету почитай что нет.

Люси вернулась в дом, по пути задержавшись, чтобы проверить небольшую рощицу из берез и азалий, казавшуюся ей перспективной.

Тут она увидела, что в холле стоит Эмма Крэкенторп и читает письмо – только что принесли дневную почту.

– Завтра приедет мой племянник, вместе со своим школьным товарищем. Комната Александра находится над крыльцом. Та, что рядом с ней, подойдет для Джеймса Стоддарт-Уэста. Они будут пользоваться ванной комнатой напротив.

– Хорошо, мисс Крэкенторп. Я прослежу, чтобы комнаты приготовили.

– Они приедут утром, до ланча. – Эмма поколебалась. – Полагаю, они будут голодные.

– Держу пари, что будут, – согласилась Люси. – Ростбиф, как вы считаете? И, может, пирог с патокой?

– Александр очень любит пирог с патокой.

Два мальчика приехали на следующее утро. У обоих были хорошо причесанные волосы, подозрительно ангельские лица и идеальные манеры. Александр Истли был светловолосым, с голубыми глазами, Стоддарт-Уэст – черноволосым и в очках.

Во время ланча они серьезно обсуждали события спортивного мира, иногда переключаясь на последние научно-фантастические романы. Дети вели себя словно пожилые профессора, обсуждающие орудия палеолита. По сравнению с ними Люси чувствовала себя очень юной.

Говяжья вырезка исчезла в одно мгновение, пирог с патокой съели до последней крошки.

– Вы двое разорите меня своим аппетитом, – проворчал мистер Крэкенторп.

Александр с упреком посмотрел на него голубыми глазами.

– Мы будем есть хлеб с сыром, если ты не можешь позволить себе покупать мясо, дедушка.

– Позволить? Я могу его себе позволить! Мне просто не нравится пустая трата денег.

– У нас ничего не пропало зря, сэр, – возразил Стоддарт-Уэст, глядя в свою тарелку, ясно свидетельствующую в пользу его правоты.

– Вы, мальчишки, едите вдвое больше меня.

– В этом возрасте мы набираем массу тела, – объяснил Александр. – Нам необходимо большое поступление протеинов.

Старик что-то проворчал в ответ.

Когда мальчики вышли из-за стола, Люси услышала, как Александр извинился перед другом:

– Не обращай внимания на моего деда. Он на диете, или что-то в этом роде, и поэтому немного странный. И еще он ужасно жадный. Думаю, это какой-то комплекс.

Стоддарт-Уэст понимающе ответил:

– У меня была тетка, которая все время считала, что скоро разорится. На самом-то деле у нее было полно денег. Патология, говорили врачи… У тебя сохранился тот футбольный мяч, Алекс?

Убрав со стола и вымыв посуду, Люси вышла из дома; до нее доносились голоса мальчиков с отдаленной лужайки. Сама она пошла в противоположном направлении, по подъездной дороге, а оттуда направилась в сторону, к зарослям кустов рододендронов, и начала тщательные поиски, приподнимая ветки и заглядывая под листья. Она переходила от одной группы кустов к другой и шарила в них клюшкой для гольфа, как вдруг вежливый голос Александра Истли заставил ее вздрогнуть:

– Вы что-то ищете, мисс Айлзбэрроу?

– Мяч для гольфа, – быстро ответила Люси. – Даже несколько мячей. Я тренировала удар почти каждый день и потеряла очень много мячей. И вот подумала, что должна найти сегодня хотя бы часть из них.

– Мы вам поможем, – любезно предложил Александр.

– Очень мило с вашей стороны. Я думала, вы играете в футбол…

– Невозможно продолжать играть, – объяснил Стоддарт-Уэст. – Становится слишком жарко. Вы часто играете в гольф?

– Он мне очень нравится. Но у меня не слишком много возможностей.

– Наверное, немного… Вы ведь здесь готовите, правда?

– Да.

– Это вы сегодня готовили ланч?

– Да. Он вам понравился?

– Просто чудо, – сказал Александр. – Нам в школе дают ужасное мясо, все пересушенное. Я люблю, чтобы говядина была розовой и сочной в середине. А пирог с патокой был просто потрясающий.

– Вы должны сказать мне, что любите больше всего.

– Можете как-нибудь приготовить нам яблочные меренги? Это мое любимое.

– Конечно.

Александр радостно вздохнул.

– Под лестницей есть набор клюшек для малого гольфа, – сказал он. – Мы могли бы устроить поле для гольфа на лужайке и поиграть. Как насчет этого, Стоддарт?

– Здо-о-рово! – отозвался Стоддарт-Уэст.

– Он тренируется говорить с австралийским акцентом, – вежливо сказал Александр. – На тот случай, если родители возьмут его с собой в следующем году на международный турнир по крикету.

Получив одобрение Люси, они отправились за клюшками для гольфа. Позднее, когда девушка вернулась к дому, она нашла их сидящими на лужайке, где они спорили о местоположении лунок.

– Нам не надо делать их в виде циферблата, – говорил Стоддарт-Уэст. – Это детская игра. Нам нужно сделать настоящее поле. Длинные лунки и короткие. Жаль, что номера заржавели… Почти ничего невозможно разглядеть.

– Их нужно покрасить свежей белой краской, – сказала Люси. – Завтра можете найти ее и покрасить их.

– Хорошая мысль, – лицо Александра прояснилось. – Послушайте, по-моему, в «длинном амбаре» есть старые банки с краской, остались там после маляров в прошлые каникулы. Посмотрим?

– Что такое «длинный амбар»? – спросила Люси.

Александр указал на длинное каменное строение недалеко от дома, возле задней подъездной дороги.

– Он очень старый, – объяснил он. – Дедушка называет его «дырявым амбаром» и говорит, что он еще времен Елизаветы; но он просто хвастает. Амбар остался от фермы, которая первоначально здесь стояла. Мой прадед снес ее – и построил этот ужасный дом… Многое из коллекции деда находится в амбаре. То, что он посылал домой из-за границы, когда был молодым. Большинство вещей совершенно ужасны. «Длинный амбар» иногда используют для игры в вист и тому подобного. Для собраний «Женского института», для распродаж рукоделия… Давайте пойдем и посмотрим.

Люси охотно отправилась с ними.

Двери амбара были большие, дубовые, усеянные гвоздями.

Александр поднял руку и снял ключ с гвоздя под плющом, справа над дверью. Затем повернул его в замке, толчком распахнул дверь, и они вошли.

С первого взгляда Люси почудилось, что она находится в исключительно плохом музее. Головы двух римских императоров из мрамора уставились на нее выпученными глазами; рядом находился огромный саркофаг времени упадка греко-римского искусства; на пьедестале стояла в жеманной позе Венера, придерживая спадающие одежды.

Рядом с этими произведениями искусства стояли два стола на козлах, несколько сложенных стопками стульев и еще много всякой всячины – например, ржавая ручная газонокосилка, два ведра, пара изъеденных молью автомобильных кресел и зеленая садовая скамейка из железа без ножки.

– Кажется, я видел краску вон там, – неуверенно произнес Александр. Он пошел в угол и отодвинул в сторону рваную занавеску, которая его закрывала.