Взгляд сквозь шторы. 100 пикантных историй, которые разбудят ваши фантазии - Андрей Райдер

Его ладонь начала поглаживать ее ногу, потихоньку смещаясь все выше, а она просто оцепенела, словно на нее нашло какое-то замешательство. Сергей между тем придвинулся вплотную, продолжая смотреть ей в глаза и словно гипнотизируя. Именно такое ощущение начало кружить ей голову; по всему телу разливалось пульсирующее оцепенение, и она замерла, чувствуя, что не может справиться с этим состоянием, ощущая, как вдоль спины стекает капелька пота…

– Не хочешь отвечать? Или боишься? – его взгляд продолжал гипнотизировать и притягивать. – Боишься меня? Или своих желаний? Чего боишься? Желаний?

Она по-прежнему молчала. Она не могла говорить. С ней что-то ТАКОЕ случилось. Мелкая-мелкая дрожь растекалась по ее телу, всплывая откуда-то изнутри. Она вдруг четко ощутила, что на ней надеты только тонкие трусики. Трусики на голое тело и халат. Больше ничего. Трусики, которые постепенно намокали между ног… Сами, без позволения и спросу.

– Хочешь меня? – чуть хриплый голос все глубже уводил в прострацию, и она ощутила, что он как бы ведет ее куда-то за руку, а она теряет способность сопротивляться или что-то думать по этому поводу; она почувствовала, что именно он теперь принимает решение.

Одна его рука скользнула вдоль ноги под полу ее халатика, а вторая стала развязывать узел его пояса; горячая слюна медленно заполнила ее рот, и она почувствовала, как стали твердеть бугорки сосков, ощущающие касание прикрывающей их ткани.

– Ведь хочешь? Вижу, что хочешь, – добравшись до промежности, стал он поглаживать пальцами трусики у нее между ног, и они ее, конечно же, выдали, ведь они ТАМ были уже влажными. Этого никак было не скрыть.

Ее ноги вдруг сами расслабились, пропуская дальше осмелевшую руку, и она поняла, что теперь себя не контролирует, да и он, конечно же, понял это. Оттянув в сторону ее трусики в районе промежности, он стал ласкать пальцами ее половые губы, одновременно с этим переминая грудь. У нее тут же перехватило дыхание, а по всему телу пробежала волна сладкого озноба; ее голова очень сильно закружилась, и воздух в комнате потеплел, словно наполняя ее необычным туманом.

– И я… Я тоже безумно тебя хочу, – шепнул он ей на ухо и начал расстегивать свои брюки, не прекращая ласкать ее между ног пальцами. Эти пальцы делали с ней что-то невообразимое, она совсем перестала соображать. Вверх-вниз, чуть сильнее и лишь слегка касаясь, подобравшись к самому клитору и затем назад, потом снова вверх, покружив вокруг него и надавив, приплющивая… Она начала невольно постанывать.

– Ах! – чуть слышно всхлипнула она. Раздвинув набухшие половые губы, один из пальцев скользнул в глубину ее влагалища. В голове у нее словно что-то вспыхнуло, и она податливо раздвинула ноги. Они сами у нее раздвинулись. Она словно теперь предлагала себя, вот такое на нее нашло затмение. Она действительно желала его.

– Точно хочешь! – и он тут же пересел к ней на стул лицом к лицу. Сел, вплотную придвинулся, обхватил руками за ягодицы и резко прижал к себе, насаживая.

– Ох! – перехватило ее дыхание. Стоящий колом член вошел в нее, наполняя горячей твердостью.

– Ах! – качнул он в глубину, прижимая ее к спинке стула. – Ах! – еще резче подтянул он ее к себе за ягодицы. – Ах! Ах! Ах! – начал он ее все чаще насаживать.

…Реальные ощущения, вне всяких сомнений, были острее виртуальных.

46. Жестокий надзиратель

В замочной скважине внезапно заскрипел ключ, так, будто ржавой пилой резанули по нервам, и ее буквально встряхнуло судорогой ужаса. Тело мгновенно покрылось испариной холодного пота, а в голове помутнело. Кошмар продолжался, она поняла, что это опять тот зверюга. Поняла по хриплому дыханию за дверью камеры, пока надзиратель возился с ключом. Замок заедало.

– Опять клинит, блядь! – злобно матерился он сквозь зубы, дергая ручку, и стало ясно, что призрачная надежда растаяла. Надежда, что друзья успеют выручить ее сегодня, понимая, как жестоко она влипла. Влипла из-за идиотской нелепости, а по сути, из-за подставы, ведь она угодила в эту тюрьму случайно, наркотики оказались в ее сумочке по глупости. Разве могла она предположить, что это может так обернуться, согласившись выручить друга! Да и друга ли, если он так и не вытащил ее отсюда, придя и сознавшись, что она ни при чем.

И вот теперь, в этой мерзкой стране, в этом забытом Богом, полуразвалившемся городе, в этом жутком, вонючем подвале она оказалась в положении бесправной, унижаемой твари, она, которую и пальцем-то никогда не трогали… А в придачу ей дико не повезло, и она приглянулась надзирателю – настоящему садисту. Похоже, его раздражал ее независимый вид, и теперь он вовсю самоутверждался, как и положено ничтожеству. «Ничтожество» – она так и обозвала его, увидев первый раз, и вот теперь сама расплачивалась за это. С каждым разом он издевался над ней все больше и больше, а она лишь цеплялась за призрачную надежду, что друзья все-таки вытащат ее отсюда, главное было продержаться «до завтра», и так – уже который день.

– Ну что, сука? – зашел надзиратель в ее камеру, поигрывая плетью. – Продолжим воспитательную работу.

Мерзейшего вида тип, чем-то похожий на гестаповца из старых фильмов, с лошадиным лицом и узким лбом, в полувоенной форме и высоких шнурованных ботинках, он выглядел как типичный палач. При одном только взгляде на него хотелось втянуть голову в плечи и отвести глаза, он с ходу вызывал ощущение гадливости.

Чувствуя полную беззащитность, она задрожала, не в силах справиться с эмоциями, а ведь хотела выглядеть уверенно.

– В…вы не имеете права, – непроизвольно вжимаясь в угол камеры, попыталась она робко протестовать.

– Да ты что?! – оскалился надзиратель и щелкнул плетью. – Кто это тебе сказал такое?

– Я гражданка другой страны. Я буду жаловаться.

– Другой?! – криво усмехнулся ее мучитель, приближаясь. – А мне-то какое дело?! В нашей стране тебя за наркоту можно повесить. Повесить, поняла? У нас такие законы. Это тебе не ваш гнилой Запад с вседозволенностью, именуемой демократией. Так что скажи спасибо, что я такой добрый и еще прихожу к тебе, продлевая жизнь. Пока ты здесь, тебя, по крайней мере, не вздернут.

– Я т…требую консула! – зубы стучали, и она ничего не могла с этим поделать.

– Да ты, блядь, не понимаешь, что ли?! Не понимаешь, где находишься? – хмыкнул надзиратель, начиная злиться. – И что натворила, не понимаешь?! Ты, сука, наркодилер, и еще выебываться будешь?!

– Я не наркодилер, – буквально заскулила она, видя, как он заводится, и все больше холодея от страха.

– А кто ты, тварь?! Кто, если у тебя в сумочке десять порций нашли?