Возвращение «Стопкрима» - Василий Головачев

– Я его сделал!

– Но не в пользу света.

– К чёрту, много говоришь, комиссар, дайте мне завершить комбинацию, не мешайте. Он найдёт «сорок», инициирует – он сможет, не зря же я таскал парня по МИРам в поисках работающего саркофага? – и мы уконтропупим всю эту натовскую свору!

Тарас покосился на Диву, ответившую ему красноречивым взглядом.

– Нашёл?

– Что?

– Работающий саркофаг.

– Я сначала даже не поверил, он сам туда влез. Ему разбудили спящий генный запас, он теперь сможет преодолеть порог включения магии, хотя и не догадывается, что он пока единственный на всю Землю оператор реальности!

Матвей облизнул пересохшие губы, начиная готовить себя к темпу.

– Не понимаю…

– Тебе и не надо понимать, братишка, – оскалился Стас. – Тебе надо только найти Вещь и включить, и мы откорректируем эту грёбаную «запрещённую реальность», ликвидируем «Комитет 300» со всеми его структурами и развеем Тьму!

– Не развеем.

– Почему?

– Тебе сказал Хранитель… здесь нет «сорока сороков», это миф.

– Какой Хранитель? – быстро спросил Тарас.

– Кристопулос.

– Что ещё он сказал?

– «Комитет 300» собирается в Киеве, – просипел с трудом Матвей (Стас сжал ему горло), – в МИРе под Киево-Печерской лаврой, где Рыков спрятал тридцать семь Великих Вещей. Нужны ещё три, и тогда лидеры Союзов Неизвестных смогут инициировать сорок и получить доступ к магическому переделу.

Котов и Самандар переглянулись, зная, что две Вещи находятся у них.

– Он врёт! – Стас бешено сверкнул глазами, ударил Матвея рукоятью пистолета в висок. – Ты врёшь!

Вскрикнула Дива.

Котов и Самандар сделали общее движение.

Стас вновь воткнул ствол пистолета в висок Матвею.

– Стойте где стоите! Мне терять нечего! Вы слишком долго собирались изменить жизнь к лучшему, и мне пришлось действовать на свой страх и риск, пойти в услужение к этому ублюдку Меринову, решать его проблемы! А теперь я с помощью «сорок» сделаю то, что собирались сделать вы! Выбью из людей всю их злобу, агрессию и ненависть! Все станут добрыми и любящими! Разве это не великая цель, достойная воплощения?!

– Мечтатель, – с лёгкой грустью и сожалением проговорил Тарас. – Я тоже когда-то мечтал победить Зло одним ударом и его же методами.

– Мы с тобой одинаковы! Я такой же Отступник, как и ты! Но насилие нельзя победить добром, его можно победить только ответным – и более жестоким! – насилием! Вся история человечества подтверждает этот тезис! Всё меняется – мораль, этика, история, сама жизнь, в мире нет ничего постоянного, кроме силы!

Тарас качнул головой.

– Я ошибался, и ты ошибаешься тоже. В этой реальности, где действительно нет ничего постоянного, я становлюсь единственной константой постоянства как носитель абсолютных законов – божественных.

– Ты? – презрительно бросил Стас.

– Так вышло, – пожал плечами Тарас, взглядом останавливая Диву, собравшуюся вставить слово. – Инсекты жили не по божественным принципам, и мы живём так же в большинстве своём. Эту ситуацию действительно пора менять, но не тем способом, какой предлагаешь ты.

– Какой же предлагаешь ты?

– Рецепт один – воспитать людей жить по совести.

– Пропаганда!

– Истина, друг мой. Она требует времени и невероятного терпения для воплощения, но иного пути нет.

– Добавлю: российский Союз Неизвестных нельзя уничтожать ни в коем случае, – сказал Самандар. – Худо-бедно он держит страну цельной. Если его убрать, страна развалится, нынешние государственные структуры не в состоянии выстраивать стратегию существования в окружении сплошного кольца врагов.

– Но ведь есть надежда…

– Надежда – не план спасения.

Матвей наконец достиг необходимой концентрации воли и энергии, вспыхнул, переходя в иное состояние – почти «вне времени», выкрутился-выскользнул из рук Стаса и ударом крест-накрест выбил пистолет из его руки.

Надо отдать должное бывшему оруженосцу Воина Закона, он прекрасно владел рукопашным боем, воспитанный Котовым-старшим, и мгновенно пошёл в атаку, ослеплённый гневом и завышенной самооценкой, двигаясь так же быстро, как его противник. Но отец тренировал Матвея дольше, и не один, в крови капитана кипели «пузырьки генов Мастера», и пространство адекватного ответа создавалось им бессознательно, на уровне рефлексов, он так жил, поэтому поединок братьев длился недолго.

Матвей лишь один раз пропустил удар Стаса, сам трижды посылая его в нокдаун. Четвёртый его удар – с выплеском силы, в область грудной клетки напротив сердца, оказался последним. Стас вскрикнул, хватаясь за грудь, отбежал назад спиной, мелко-мелко перебирая ногами. На губах его показалась кровавая пена.

– Проклятье! – прохрипел он, оседая на пол.

Матвей вышел из темпа, опустил руки.

К нему бросились отец и Дива. Василий Никифорович глянул на неё, удержался от объятий и слов, спросил только:

– Надеюсь, ты его не убил?

– Нет, – с трудом выговорил Матвей.

Котов-старший кивнул и вернулся к остальным, поднял с пола пистолет Стаса.

Дива схватила Матвея за плечи, заглянула в глаза.

– Ты как?!

– Живой, – слабо улыбнулся он.

– Если бы ты знал, как я переживала!

– Я знаю. – Он потянулся к ней, чтобы обнять, но к ним подошёл Тарас.

– Неплохо дерёшься, куколка.

– Кто? – удивилась женщина.

– Он имаго Архитектора Согласия. – Тарас посмотрел на победителя. – Отец тебе не говорил об этом?

– Нет.

– Пора уже. Однако выбираться отсюда всё равно надо, тхабс даже мне до сих пор недоступен. Кстати, ты уверен, что этот МИР не хранит Великую Вещь?

– Он сам – Вещь.

– То есть?

– Стас был отчасти прав, МИР Блаттоптеров всё-таки Вещь. Он весь – одна гигантская Великая Вещь, которая ещё работоспособна.

– Что она может? – заинтересовался Самандар.

– Летать.

– Да ладно. Всего-то?

– Тараканы и в те времена не умели летать, поэтому создали транспорт, который мог перемещаться не только в атмосфере Земли, но и в космосе.

– Откуда ты знаешь?

Матвей окончательно пришёл в себя, расслабился, лицо его смягчилось.

– Скелет царя шепнул.

– Пора, – подошёл Василий Никифорович. – Наверху наши отбиваются от атак этих натовских «хамелеонов», надо им помочь и убраться с острова.

– Есть ещё один выход.

– Где?!

– Покажу. Пап, извини, что я…

– Жаль, что я не пользовался ремнём при воспитании, – без улыбки сказал Котов-старший. – Вахид, зови Веню.