Королева Крика II (СИ) - blueberry marshmallow
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ей в одно и тоже время хотелось и поскорее позволить мужу овладеть собой, и играючи немного оттянуть этот момент.
— Удиви меня, — мурлычет Кала.
Стоит ли говорить, что, когда рука Чопры проникает в его брюки, Воробьев чувствует себя на седьмом небе? Но это длится слишком мало для того, чтобы прочувствовать все до конца.
— Удивить?
Алексей хитро улыбается и, в свою очередь, заставляет Калу упасть на матрас — легко толкает ее в плечо и нависает сверху. Его ладонь касается ее живота, опускается ниже, как и сам Воробьев. Теперь его щека прижимается к ее бедру, он склоняется ниже, почти вплотную, чтобы дотронуться губами и языком до нежной плоти. Эта ласка длится тоже не столь уж долго, однако достаточно для того, чтобы высказать Кале все то, что было ему желанно.
— Хочешь ещё?
Чопра тут же, шумно выдыхая, прогибается в спине — такого поворота она не ожидала. Но ей нравится. Определенно — нравится. Внизу живота тут же сжимается узел и начинает сладко тянуть, почти непотребно ныть, когда Алексей спрашивает ее, хочет ли она ещё.
— Хочу, — тихим, умоляющим тоном просит Кала. — Очень хочу.
С некоторыми девушками Алексей чувствовал себя скованно. Не потому, что стеснялся себя, а потому, что не находил в себе сил явить им все ту ласку и нежность, на которую был способен. Ему думалось, что он может встретить осуждение или что-то такое. Поэтому ограничивался каким-то кратким списком. Ничего такого. Но вот с Калой было по-другому. С ней ему хотелось раскрываться и не стесняться себя.
И потому, когда она просит ещё, Воробьев не сопротивляется. Он дает ей это «ещё» в полной мере, на которую способен. Он чувствует, насколько ему хочется ее.
Singing from heartache from the pain
Я пою с сердечной болью полученных травм,
Taking my message from the veins
По венам течет то послание, которое я хочу донести
Девушка тут же разводит ноги шире и, откинувшись на подушки, прикрывает глаза. С искусанных губ ее срываются стоны, похожие на какое-то попискивание, на отчаянный скулеж. Алексей точно знает, что делает, заставляя Калу просить ещё и ещё. Это удовольствие кажется ей даже невыносимым — настолько хорошо.
Мышцы в бёдрах подрагивают, Чопра сжимает пальцами покрывало на кровати, понимая, что ещё чуть-чуть, и она дойдёт до пика.
— Подожди-подожди, — просит она, а затем чуть приподнимается, чтобы потянуть Воробьева на себя. — Иди сюда.
Speaking my lesson from the brain
Делюсь выученным уроком,
Seeing the beauty through the…
Вижу красоту через…
Терпеть становится просто невозможно. Кала помогает Алексею наспех избавиться от брюк и боксеров, чтобы скорее ощутить его в себе. То самое приятное чувство наполненности внутри себя, когда ты находишься с любимым человеком. Он овладевает ею почти сразу. И снова он ласков в своих движениях, хотя и ощутимо управляет сейчас тем, что между ними происходит.
Pain!
Боль!
You break me down, you build me up,
Ты сломала меня и собрала заново,
Believer, believer
Я уверовал, уверовал
— Я так тебя люблю, — выдыхает Кала, когда ее тело обмякает после легкой встряски. — Очень сильно люблю.
Сердце колотится, готовое вот-вот вырваться из груди, на которой теперь и покоится голова мужчины. Чопра гладит его по светлым волосам, целует в макушку.
— Гости… — смеется она. — Пусть там сами без нас заканчивают.
Потому что сегодня будет та самая ночь, когда Кале не приснится ни один кошмар.
— А я люблю тебя.
Алексей улыбается, тянется к девушке и нежно ее целует. Усталость слегка сковывает его, но недостаточно. Хочется просто лежать и обниматься.
Да, гости точно подождут.
За ночь Алексей добрался до Калы ещё пару раз, до тех пор, пока молодые люди и вовсе не обессилели. Они лежали рядышком, пили вино, если фрукты, которые заказали в номер. Решили, что по утру вместе непременно примут ванну. Это будет чудесно.
Это и было бы чудесно, если бы Воробьев не посмотрел с утра на часы. В этом жесте не было ничего такого, однако вместе с часами на глаза попалось и уведомление из «телеграма».
Кто-то добавился к Алексею и отправил ему сообщение. Морщась, он открыл чат.
«Какой теперь твой любимый ужастик? Спорю, что про возвращение домой».
Воробьев побледнел. Он пошарил рукой по одеялу, нащупал руку Калы и сжал ее.
— Они… Опять они…
Перед глазами все поплыло, алые круги замелькали то здесь, то там.
Неужели в этой истории нет конца?
