Уровень 2 - Глеб Леонидович Кащеев

без ученика, и эта богиня, срочно призывает наш заранее заготовленный отряд и отправляет спасать ситуацию. Команда была сформирована еще семнадцать лет назад, возможно, как раз для подобных случаев. Мы как спящие агенты разведки. Случился форс мажор, нас в ускоренном порядке вербуют с помощью Снежаны и отправляют разгребать местное говно. Только Мастер оказался хитрее, просчитал все на пару ходов вперед и появился сразу вслед за нами. То ли он заодно с богиней, то ли у нас тут целых три силы, а не две, как мы думали. Во-первых, это преступник, который задумал провернуть какую-то гадость в отсутствие Мастера, во-вторых, сам Мастер, который в курсе существования нашей команды, но, видимо не знал, как нас по-быстрому найти. Он понимал, что против него готовится покушение, но, чтобы разрешить ситуацию, ему нужна наша помощь. Поэтому он подставляет свою копию под удар и ждет, пока богиня пошлет нас в путь. Третья сторона – это как раз подруга Снежаны, которая обладает возможностью собрать нас вместе за сутки и отправить в этот мир. У каждой стороны какие-то свои цели.

– Вы представляете масштаб личности, против которой действуют два таких крутых существа, как богиня смерти и почти всемогущий Мастер башни – а то, что он может мы со Снежаной наблюдали – и оба не могут справиться, поэтому зовут на подмогу нас? Мне даже страшно подумать, кто это может быть. Может это твой черный монстр, а, Снежан? – ошеломленно произнесла Дана.

– Не думаю, – та покачала головой, – тьма разрушает психику, лишает человека мотивации что-либо делать, кроме как потакать своим низменным желаниям. Маньяк мог быть ее порождением, ибо в погоне за собственным удовольствием убивал людей, но его нанял кто-то очень идейный и целенаправленный, с большими амбициями и с очень тонким расчетом. В этом человеке пламя, должно пылать так, что монстр со своими щупальцами к нему и близко не сунется.

– Какой еще монстр? – удивился Илья.

– Ты сегодня уничтожил один из его центров питания, – ответила Снежана. Это существо, которое сидит на противоположном выходе из города, если смотреть от Лабриса. Тьма, которая питается безразличием, ленью, эгоизмом, апатией, унынием и так далее. Она как плесень проросла на все слои этой реальности и иногда прорывается даже в наш мир. Там я с ней в первый раз и столкнулась. Можно сказать, что это противоположность Лабриса и, подозреваю, что его главный враг. Не зря же они по разным полюсам разведены. Но, мне кажется, к нашей теме они оба отношения не имеют. Это другая война, идущая параллельно.

– Блин. Это какие-то многомерные шахматы! – простонал Илья, схватившись за голову. Еще и какие-то божественные потусторонние силы!

– Но кроме монстра тут сильных врагов то больше и нет. Разве что сам Эрлик, – заметила Дана.

– Который сам спрятал труп в капсулу, чтобы потом тайком его оттуда пытаться достать? – с сомнением покачал головой Илья.

– Может просто наконец зайдем к нему и поговорим начистоту? – спросил Семен. – Он единственный из всех, кто замешен во всем, но кого мы вообще не понимаем.

– Не думаю, что это что-то даст, но давайте попробуем, – показал головой Илья.

И в этот момент раздался взрыв.

Глава 43

Дана

Дана

Вспышка была такая, как будто молния сверкнула, однако, гром достиг ушей не спустя несколько секунд, как бывает во время грозы, а сразу же. Бахнуло так, что стекла разлетелись вдребезги, а по ушам как будто кто-то ладонями со всего размаху врезал. Дане показалось, что она полностью оглохла, потому что видела, как Снежана раскрывает рот, но не слышала ни звука.

Только потом до нее дошло, что треск рушащегося рядом здания то как раз она слышит, а подруга просто пытается сделать так, чтобы уши разложило.

Семен выбежал на улицу первым. За ним выскочили Илья с Надей.

– Что произошло? – крикнула Дана, переступая порог и тут же остановилась. Спрашивать было бессмысленно – и так все видно. На центральной улице примерно в паре кварталов от них начинался пожар на развалинах каменного дома.

Надя рванула с места как на стометровке.

– Куда?! Там же еще может что-то взорваться! – крикнул ей вслед Илья, но девушка не обратила на него внимания. Следом за ней помчался Семен. Тут уж и Дана не стала стоять на месте. Может это и рискованно, но вдруг там еще есть шанс кого-то спасти? Тогда каждая секунда на счету.

Когда они подбежали к развалинам двухэтажного кирпичного здания, там уже собралась небольшая толпа, а по камням, совершенно обезумев, ползала женщина с причитаниями: «Даша, Дашенька, где ты?»

Пожар уже утихал – на груде камней тлели только отдельные очаги.

– Помогите! Разбираем завал, живо! – скомандовала Надя. – Там ребенок остался.

Ее послушались не только друзья, но и несколько мужчин из немногочисленных зевак, наблюдавших за пожаром.

Дана тоже вскарабкалась на кучу и начала откидывать в сторону горячие кирпичи и куски цемента. Ногти тут же обломались, пальцы расцарапались, но она старалась об этом не думать.

Спихнув вниз тяжеленный большой кусок из нескольких кирпичей, она быстро огляделась: на руинах работали все. Снежана пыхтела рядом с ней, Семен, Ханка и Илья разбирали противоположный от нее склон. Надя тоже была неподалеку, ожесточенно расшвыривая горячие кирпичи ногами. Даже неуклюжий Дин бестолково возился где-то внизу. Чуть поодаль она заметила спешащего к месту катастрофы Эрлика.

Дана перевернула еще одну большую глыбу и вздрогнула.

Под ней оказалось лицо ребенка.

То есть она сначала даже не поняла, что это человек. Просто цементный кусочек показался ей слишком округлым, мягким и гладким, и только через секунду она поняла, что это кожа.

Живые так не выглядят.

Человек может быть грязным, покрытым пылью, может находиться без сознания, но все равно глаз безошибочно определяет, что это – живое. Труп сразу выглядит как вещь. Ненужная и чужеродная. Еще до того, как она протянула руку, чтобы пощупать пульс, Дана уже знала результат.

Сердце ребенка не билось.

Она замерла в нерешительности. Взглянула сверху вниз на причитающую женщину – ту разумные соседи оттащили с груды камней в сторону, ибо помогать она в таком состоянии не могла и только всем мешала. Ее обнимали две женщины, пытаясь хоть как-то успокоить. У всех внизу была жива надежда, а сейчас Дана парой слов ее разрушит. Разобьет вдребезги чью-то жизнь. Лишит мать смысла существования, обрушит такое горе, которое пережить невозможно. Женщина, в одиночку воспитавшая дочь, не сможет пережить ее гибель. Да, возможно, она будет доживать дальше. Ходить бесплотной тенью, слабо улыбаться в ответ соседям и друзьям, но душа ее сгорит через пару мгновений без следа. Сразу после слов Даны.

Она невольно вспомнила