Путями Великого Россиянина - Александр Иванченко

(«Империя», т. II. М., «Римис», 2004. Публикуется с сокращениями)

1

Эта цитата, как и другие ссылки на записные книжки Маклая, говорит о том, что Н.И.Вавилову были известны философские тетради Н.Н. Миклухо-Маклая, о которых до сих пор советские миклуховеды умалчивают, словно их вообще не существует. Из всего этого становится понятной и главная причина трагедии самого Н.И. Вавилова.

2

Михаил Александрович Максимович (1804-1873) - один из основоположников отечественного естествознания, профессор Московского университета и первый директор университетского ботанического сада, крупный украинско-русский историк, филолог и фольклорист, собиратель украинских народных песен, 25 из которых аранжировал композитор А.А. Алябьев, в том числе переведённого на русский язык знаменитого «Соловья», по поводу чего А.С.Пушкин сказал Михаилу Александровичу: «Мы давно знаем вас, Максимович, и считаем литератором. Вы одарили нас малороссийскими песнями». Тогда ещё Максимович жил в Москве и больше был известен как ботаник. Потом он, совмещая в Киевском университете ректорство с заведованием кафедрой российской словесности, первым наиболее точно перевёл на русский и украинский языки Слово о полку Игореве и написал о нём историко-филологические исследование, не утратившее своё значение и теперь.

3

Замечательный знаток Древней Руси МАМаксимович не мог назвать киевского князя - язычника СвЕтослава Игоревича Святославом, как у нас перекручивают его имя на христианский лад.

4

Профессор Берлинского университета Фридрих Мюллер, близкий родственник знаменитого ботаника Фердинанда Мюллера, будучи крупным учёным- натуралистом и общественным деятелем либерального толка, в то же время являлся богатейшим колониальным плантатором, который только на голландской Яве имел более двух тысяч гектаров каучуконосов. Это, однако, не мешало ему постоянно против голландцев фрондировать.

5

Этот некогда широко известный, а ныне полузабытый у нас крупный английский учёный все же заслуживает нашей доброй памяти. В 1840–43 годах он со своим другом палеонтологом Вернейлем исколесил на лошадях и пешком всю европейскую часть России, Урал, Кавказ и Арало-Каспийскую низменность, в результате чего, два года спустя, при участии русского учёного графа Александра Андреевича Кейзерлинга издали в Лондоне, но для России капитальный труд по геологии этих районов нашей страны, с приложением созданных Мурчинсоном подробнейших геологических карт, которые и поныне являются основополагающими. Но не только этим ограничивались его связи с Россией. В то или иное время для многих учёных Европы она служила полем их научной деятельности, но далеко не все они проникались таким уважением и любовью к её народу, как Родерик Мурчинсон. Пользуясь своей популярностью и влиянием в обществе, в 1853 году он организовал в Англии мощное движение против вступления Великобритании в так называемую Восточную (Крымскую) войну, что задержало формирование антироссийской англо-французской коалиции с Турцией почти на год. В шестидесятых же годах ему удалось вообще не допустить военного вмешательства Англии в Средней Азии. Объясняя своё отношение к России, на многолюдном митинге в лондонском Гайд-парке он тогда сказал:

«Даже если Россия расширяет свои владения за счёт сопредельных колоний, в отличие от остальных колониальных держав она отдаёт этим своим новоприобретениям больше, чем берёт от них. И не потому, что ею движет некая филантропия или что-то в этом роде. Изначальные устремления всех империй мало разнятся, нотам, где появляется русский человек, всё чудесным образом получает совсем иное направление. Выработанные у восточных славян ещё с дохристианских времён нравственные нормы не позволяют русскому человеку насиловать чужую совесть и Посягать на имущество, ему по праву не принадлежащее. Чаще из коренящегося в нём неистребимого чувства сострадания он готов отдать с себя последнюю рубашку, чем у кого-то её отнять. Поэтому, каким бы ни было победоносным русское оружие, в чисто меркантильном плане Россия всегда остаётся в проигрыше. Побеждённые же ею или взятые под защиту в конечном итоге обычно выигрывают, сохраняя в неприкосновенности свой образ жизни и духовные институты, вопреки их явной недостаточности для прогресса, в чём легко убеждаешься, познакомившись с ними более-менее основательно, приумножая своё материальное достояние и существенно продвигаясь по пути цивилизации. Показательны примеры тому хотя бы Эстландия и Кавказ, в продолжение веков презираемые и насилуемые своими соседями, но занявшие почётное место среди народов и достигших несравнимого с прежним благосостояния под покровительством России, между тем как от приобретения Эстландии и Кавказа положение русского народа, то есть коренного населения метрополии, не улучшилось нисколько. Последнее нам кажется парадоксом, но такова реальность, первопричины которой кроются, несомненно, в особенностях русской морали».

Интересно отметить, что, публикуя эту речь Мурчисона, ни одна из английских газет не упрекнула его в необоснованном русофильстве. И никому не пришло в голову заподозрить его а англо- или еврофобии.

Думаю, нелишне в этой связи сказать ещё об одном факте, на который, сколько мне известно, тоже пока никто не обратил внимания. 3 марта 1871 года с борта корвета «Витязь», стоявшего на рейде Рио-де-Жанайро, Маклай написал в Санкт-Петербург академику К. С. Веселовскому: «Я успел, благодаря аппаратам и нескольким часам штиля, сделать интересное наблюдение температуры моря на глубине 6000 футов». То есть он измерил температуру воды на глубине почти в две тысячи метров. Такие глубоководные новейшие приборы, изготовленные в Гринвиче и для того времени самые точные, тогда имел только океанологический отдел английского Адмиралтейства. В ноябре 1870 года, когда Маклай последний раз встречался в Лондоне с Мурчинсоном, их вообще существовало в природе всего два экземпляра, и стоили они очень дорого. Тем не менее, Мурчинсон умудрился как- то один из них откупить у Адмиралтейства и преподнести в подарок Маклаю вместе с четырьмя тысячами метров необходимого к нему особо прочного тонкого сизале- вого линя. Надо полагать, то и другое, кроме солидных денежных затрат, доставило Мурчинсону и немало хлопот. Ему же перевалило уже на восьмой десяток, и он недавно похоронил свою жену Шарлоту Гюгонин, смерть которой его так потрясла, что он никого не хотел ни видеть, ни слышать. Для Маклая, однако, как молодого собрата из России, пусть ещё и никакую не знаменитость, сделал исключение.

Через год сэр Родерик умер.

6

Первая библейская книга Бытие скомбинирована авторами Библии из отрывочных сведений, взятых из древнейшего восточного эпоса, как это видно теперь из глиняных «таблиц», на которых на четырёх древневосточных языках – шумерском, аккадском, хурритскои и хеттском – записана клинописью «Песнь о Гильгамеше» – «Песнь о Всевидавшем», примерно на 1000 лет старше «Илиады», только имена в Библии заменены на израильские. Число дней, в течение которых бог якобы создал мир и лёг почивать, у шумеров не названо, нет их и в дошедших до нас наиболее древних отрывках Библии. Но когда иудеи переводили его на греческий язык и узнали от греков, какое большое значение те придают цифре семь (речь о семи цветах радуги, обозначающих семь существующих в Природе творческих принципов), они поделили деяния бога на семь дней. Так возникла будто бы библейская неделя. Смысл же этого слова греки, в свою очередь, заимствовали у скифов (современное украинское «недшя» – «воскресенье» от нашего дохристианского «нiдiласмосiа» «не делаем», то есть отдыхаем, а украинский «тыждэнь» – «неделя» от «тужднемосуа» – «дни, когда тужимся», то есть работаем). У древних израильтян цифр вообще не было никаких, они обозначались буквами. Поэтому каждая буква у них имеет числовое значение, и потому четвёртая библейская книга Торы носит странное для нас название – «Числа», как непонятна непосвящённому и составленная из отдельных слов частей фраз Торы средневековая еврейская книга «Симфония», для прочтения которой нужно сначала обозначить все буквы их числовым значением, тогда по сумме чисел в как будто бы бессмысленно составленных фразах откроется определённая логика, и мы получим то или иное понятие. Собственно, мы имеем тут дело с одним из элементов так называемой каббалы, само название которой, если перевести буквально, означает «полученное», но вообще это такая мудреность, которую нужно изучать специально. Не случайно это слово употребляется у нас в значении «поневолить – закабалить». Создателям каббалы, вероятно, казалось, что постигнуть их способ выражать свои мысли никто из простых смертных не сможет. Самомнение всегда ложно.