Кольцевой разлом - Андрей Добрынин

  - Ложись!- не своим голосом гаркнул водитель и за рукав рванул Корсакова вниз. Оба распластались за гранитным парапетом. Из подкатившего джипа с охраной горохом посыпались на асфальт охранники. Всем этим опытным воякам давно уже не доводилось наблюдать бомбовые удары с такого ничтожного расстояния. И удар действительно получился на славу. Даже из-за парапета,кося глазом вверх,Корсаков увидел гигантские   столбы желтоватой воды, с грохотом взлетевшие на огромную высоту. Насквозь пронизанные солнцем, они на миг застыли в неподвижности, а затем, рассыпаясь, обрушились обратно в русло. Волна с оглушительным плеском ударила в гранитную облицовку берега, и брызги, взлетев над парапетом, осыпали сверху лежавших на асфальте людей. Корсаков приподнялся и посмотрел через парапет. Желтая взбаламученная вода, кипя и пенясь, беспорядочно ходила ходуном, огромные волны, разбиваясь, взлетали над парапетом и сверкающими пластами обрушивались на мостовую набережных. Дебаркадеры, к которым должны были причаливать прогулочные пароходики, с глухим грохотом бились о гранит, и, казалось, не разваливались только чудом. Корсаков похвалил себя за то, что вовремя приказал их отремонтировать и укрепить. Вся картина производила такое впечатление, будто капризный ребенок-великан бесцельно набуянил в своей каменной ванне. Бочки заграждений беспорядочно толклись на волнах и, очевидно, уже не представляли препятствия для готовящегося прорыва. Тем не менее следующий самолет, зайдя над руслом, тоже сбросил бомбы, и Корсаков снова спрятался за парапет. Со стороны Большого Каменного моста тоже донесся грохот - видимо, там расчищала русло другая двойка самолетов. Корсаков вновь похвалил себя за предусмотрительность: наиболее прочные заграждения были упрятаны под мосты, а приказать бомбить мосты генерал Кабанов вряд ли мог решиться. Однако после очередного захода самолетов на русло врезавшиеся в воду боеприпасы не взорвались, и Корсаков мгновенно понял, что поспешил с похвалами самому себе,- точнее, недооценил противника. Самолет сбросил на сей раз не бомбы, а торпеды - приподнявшись над парапетом, Корсаков видел, как их сигарообразные тела пронизывают вскидывающиеся волны.

  - Ложись!- рявкнул Корсаков на своих людей, которые привстали, не услышав ожидаемого взрыва. Раздирающий грохот взрыва, прогремевшего совсем рядом, заставил всех инстинктивно закрыть головы руками. Казалось, закачалась сама набережная, и сверху на людей обрушились   целые каскады воды. Мост заметно взрогнул, вниз посыпались струйки пыли, чешуйки краски и ржавчины, кусочки бетона. На мокрой мостовой сверкали серебром целые стаи уклеек - некоторые из них подавали признаки жизни, шевелясь и подпрыгивая, но большинство лежали неподвижно, убитые еще в воде мощной взрывной волной. Посмотрев через парапет, Корсаков увидел, что летчики сработали четко - торпеды взорвались под мостом посередине русла, наткнувшись на толстые металлические тросы, служившие опорой заграждения. Один из этих тросов Корсаков видел прямо под собой - прежде туго натянутый, теперь он бессильно обвис, уходя в волнующуюся желтую воду. Часть бочек сбилась к берегу, остальные беспорядочно толкались на волнах, лишившись крепления. Пыль еще продолжала сыпаться струйками вниз из пазов потрясенного моста и ветер еще не успел развеять поднятые взрывом пар и водяную пыль, когда в отдалении показалось большое судно. Вскинув к глазам висевший на груди бинокль, Корсаков увидел, что это груженная песком плоскодонная баржа с высокой рубкой, идущая с необычайно высокой скоростью - ему никогда не приходилось видеть, чтобы речные суда ходили так быстро. ""Чайка", "Альбатрос", я у Москворецкого моста, пропустите баржу на меня!"- приказал по рации Корсаков. Не замедляя хода, баржа прошла под Большим Каменным мостом. Корсаков различил глухой стук крупнокалиберных пулеметов и увидел в бинокль на обшивке рубки следы многочисленных попаданий, которые множились прямо на глазах: в окнах домов противоположного берега мигали бледные огоньки - пламя, вырывающееся из пулеметных стволов. Однако обшивка рубки была, видимо, основательно усилена, и пули ее не пробивали. Тяжелое оружие восставших пока молчало - ждали команды Корсакова, поскольку было известно, что он сам руководит ликвидацией прорыва со стороны реки. Баржа неумолимо надвигалась. Водитель Корсакова, дрожа от возбуждения, непроизвольно выпрямился над парапетом во весь рост.

  - Сядь,- дернул Корсаков его сзади за ремень,- а то поймаешь шальную   шальную пулю с того берега.

  - Пройдет ведь, сука!..- простонал водитель.

  - Посмотрим,- произнес Корсаков и отдал короткую команду по рации. Почти мгновенно вслед за этим на набережной противоположного берега появились армейские джипы-"уазики" с установленными на них станковыми гранатометами. Корсаков увидел в бинокль и то, как на дебаркадере у противоположного берега отодвинулась в сторону секция дощатой стенки, и в глубине помещения показались люди, суетившиеся у такого же гранатомета. То же самое должно было происходить и на другом дебаркадере, расположенном перед мостом у того берега, на котором находился Корсаков. Послышалось глухое рявканье выпускаемых зарядов, и высокая рубка баржи содрогнулась от нескольких одновременных взрывов. Листы обшивки взлетели вверх, чертя в воздухе пируэты. Один кумулятивный заряд разорвался внутри рубки, и в окна с ревом выплеснулось пламя. Гранатометчики перед началом акции изучали устройство типовых речных судов, и потому следующий заряд угодил в топливную емкость, которая немедленно взорвалась. Самого взрыва Корсаков не видел, так как он произошел с другой стороны судна, однако послышался глухой грохот, баржа содрогнулась, над грудами песка, наваленными на палубе, взметнулись пламя и черный дым. Потеряв управление, судно, не снижая хода, сошло с фарватера и со страшным скрежетом врезалось в берег как раз в том месте, где на облицовке имелся уступ, на котором располагалось сделанное из мешков с песком пулеметное гнездо. За долю секунды до этого пулеметчики выскочили из гнеда через бруствер - один, нелепо болтая руками и ногами, в панике полетел в воду, второй бросился вверх по гранитным ступеням. Огромный ржавый нос плоскодонного судна взгромоздился на гранитный уступ, словно пытаясь настичь бегущего, но тот в последнем отчаянном прыжке вскочил на парапет, и Корсаков невольно облегченно вздохнул. В следующий момент с еще более громким скрежетом, заставившим всех зрителей сморщиться,   нос баржи сполз обратно в воду, подняв тучи брызг. Послышалось шипение, заклубились облака пара, когда вода соприкоснулась с той докрасна раскаленной частью корпуса, где бушевал пожар. Внутри судна глухо бухнул еще один взрыв - видимо, взорвалась очередная емкость с горючим. Дымки стали уже подниматься над палубным настилом, потянулись из нижнего ряда окошек рубки. Баржа, заметно кренясь, стала медленно и бессильно разворачиваться поперек течения. В это время на палубе откуда-то появились люди - четыре фигуры в черной спецодежде, увязая в груде песка, побежали к борту. Неподалеку, справа от Корсакова, раздалась раскатистая дробь "ДШК", и на барже, на верху песочной груды, взлетел вверх взбитый пулями песок. Охранники Корсакова, ощутив приступ охотничьего азарта, схватились за автоматы и ринулись к парапету.

  - Не стрелять!- приказал Корсаков. Он подумал, что люди на барже заслужили это послабление, пойдя на такое смертельно опасное дело. Трудно было поверить в то, что их толкнули на огромный риск только деньги - скорее уж уговоры известной лисицы генерала Кабанова, ярко расписавшего, должно быть, глупость мятежников и легкость предприятия. Впрочем, выяснить, как все происходило на самом деле, мог разве что господь Бог: пулеметчик на дебаркадере опустил прицел и длинной очередью швырнул на песок тех двоих, что подбежали ближе всего к борту. Еще очередь - и еще один человек в черном, отброшенный спиной на песок, раскинув руки, пополз вместе с осыпающейся массой песка вниз по склону.

  Последний, четвертый, в нерешительности заметался из стороны в сторону, но затем, разогнавшись, огромными прыжками тоже бросился к борту. Первую очередь пулеметчик выпустил выше - это было видно по взбитому пулями песку, но вторая достала бегущего уже в последнем прыжке. Он как-то странно дернулся в воздухе, сделал совершенно немыслимый кульбит и плашмя плюхнулся в воду. Вставшая поперек течения баржа медленно тянулась к мосту, и над грудами песка вздымались клубы черного дыма и языки пламени. Корсаков выхватил из кармана сотовый телефон и набрал   номер капитана Неустроева.

  - Немедленно высылайте пожарные машины к Москворецкому мосту!- крикнул он в трубку, услышав голос капитана. - Свяжитесь также с городскими властями, пусть вышлют сюда же пожарное судно. Эти идиоты хотели прорваться в Центр на барже, и вот она теперь горит на реке. Надо потушить ее и отбуксировать отсюда, иначе она затонет, и поднимать ее будет гораздо трудней. Кроме того, она отравит соляркой всю реку.