Мутная вода (СИ) - Крапивенцева Екатерина

Фанат заметно смутился, а Зяма даже улыбнулся, одаривая Пулю благодарным взглядом.

Повисла неловкая пауза, прерываемая лишь лёгким потрескиванием детектора и недовольным сопением Фаната.

Несколько минут напряжённого молчания, и сталкеры вошли в просторное, пыльное помещение, поросшее чернобыльским плющом.

— Ну всё, вот она, сила природы в действии, — восхищённо выдохнул Фанат, разглядывая увитую жгучей зеленью стену.

— Осторожно, эта штука за две минуты костюм проедает, — предупредил товарищей более опытный Пуля. — Голыми руками не хватайтесь. Цветы, если увидите, не нюхайте.

— Ага, а плоды не ешьте, — передразнил его Фанат, назидательно подняв палец вверх. — Всё и так понятно, мамочка. Не переживай за нас, мы взрослые парни.

Но Пуля лишь уклончиво качнул головой, предпочитая не вступать в диалог. И двинулся вперёд, плотно обхватывая Зяму за необъятную талию, чтобы тот не споткнулся на выщербленном бетонном полу и не шлёпнулся навзничь.

— Ты бы помог нам, «взрослый парень», — невозмутимо попросил Зяма друга. — Там впереди целые заросли этой заразы — хоть напалмом жги…

— Не дрейфь, — подбодрил Пуля «больного». — Сбоку имеется проход. Мы с Серым обшарили эти цеха буквально вчера. Убили пару тушканов и расчистили себе тропку в зарослях плюща. Как чувствовали, что она пригодится…

Повиснув на Пуле почти всем своим весом, Зяма смахнул рукавом со лба пот и тяжело вздохнул…

— Неважнецки он выглядит, — шепнул Фанат товарищу на ухо. Пуля согласно кивнул и предложил Зяме передохнуть. Но тот наотрез отказался.

В ответ «долговец» выудил из аптечки инъекцию кофеина:

— От яда кровососа давление резко падает — кольнём тебя и, сразу полегчает, — объяснил он Зяме. — И пей больше. Ты так потеешь, что недалеко до обезвоживания. Неизвестно, сколько эта тварь из тебя кровушки выкачала.

На том и решили.

«Однако, ситуация нравится мне всё меньше, с каждой минутой…» — Удручённо подумал Пуля, вслушиваясь, как похрустывает под берцами мелкое стеклянное крошево.

Кое-где, выбитые окна цеха затянуло прядями «Жгучего пуха». Белёсые, лёгкие нити трепетали на ветру, создавая тихое гудение. Обрывки советских газет, невесть откуда взявшиеся в промзоне, старые бутылки, разномастный мусор — всё это подогревало и поддерживало блёклое ощущение тоски и запустения. Сердце Пули неприятно кольнуло, и по хребту пробежала плеяда мурашек, словно чьё-то прохладное дыхание задержалось на затылке.

«Чёртов сквозняк,» — выругался сталкер, зябко поёживаясь.

***

— Вот почему ты, Пуля, работаешь на «Долг»? — Наконец не выдержал Фанат, нарушив молчание. В его чёрных глазах поугасли гневные искры, дыхание, наконец, стало ровным. На губах заиграла задумчивая улыбка.

— Да как все. — Пропыхтел сталкер, придерживая неповоротливого Зяму. — За идею. Из страха перед силой других группировок. Ради науки и просветительства, чёрт возьми!.. Плюс жалование достойное за научные вылазки платят. Генерал Ткаченко никогда не был скупым. — Усмехнулся Пуля. — А ты зачем в «Долг» так рвёшься? Жаждешь послужить на благо мира, «искоренив расползающуюся заразу Зоны»?

— Не поверишь, — оскалился Фанат. — За братом пришёл. Хотел его домой вернуть. Можно сказать, насильно. Уж очень мама переживала. «Ой… Пропадет старший сын в Зоне… Голова-то горячая, отчаянная. Весь в отца». — Изобразил сталкер причитания безутешной родительницы. — А в результате так проникся идеей, что сам вступил в «Долг». Ох, мамка и орала на нас. Потом, вроде как свыклась. — Он развернулся к Зяме и, протянув ему флягу воды, спросил. — А ты, Зяма, какими судьбами к «Долгу» пришёл?

— Случайно. — Вздохнул сталкер. — Меня полковник отбил у бандитов в «Тёмной Долине». Как дурак, попёрся с ними в рейд. У ребят же на лбу написано, что они «из этих». Пообещали мне «рыбные места». А я, юнец зелёный, месяц Зону топтал. То к одним прибьюсь, то к другим. Не везло — это мягко сказано, нигде ко двору не пришёлся. Барахтался в «лягушатнике» на Кордоне. А что там найдёшь — «Медузу» раз в сто лет? — Усмехнулся Зяма, пыхтя от усталости. — Очень хотелось разжиться хорошей снарягой, стать поскорее «тёртым сталкером»… Ну, вот и повёлся на их обещания. В результате вышло всё — прозаичнее некуда. Как ушли от людей подальше, приставили мне эти упыри дуло к виску и пустили отмычкой по Зоне. Чудом в аномалию не угодил. Повредил ногу. И решили они тогда пристрелить «бесполезного» сталкера. Долго спорили, как будут делить моё снаряжение. Один предлагал стянуть с меня комбез сразу, дабы не попортить пулей или кровью… Хотел его загнать потом барыге. На моё счастье, мимо шли бойцы «Долга». Ну и отстрелили этих гадов только так. Подлатали меня немного, вправили подвёрнутую ногу. И осознал я, что настоящие принципы в Зоне есть только у «Долга». До того дня все только отмахивались от меня, никто не хотел с новичком связываться. А Петренко взял и поверил. Знаете, парни… Окружающие видели во мне лишь бестолкового увальня. Всю мою жизнь… Но только не полковник. — Зяма глубоко вздохнул, как-то странно всхлипнув, и по губе его побежала струйка крови.

— Ах ты ж, чёрт… Начинается веселье, — округлил глаза Фанат. — Чуть давление подскочило, и понеслось…

Остановившись, он полез в рюкзак за перекисью, но Пуля его остановил:

— У меня в аптечке заныкан «Транексам», для особых случаев. Кольни, сразу кровь остановит.

— Да всё нормально, — промямлил Зяма, утираясь манжетой комбинезона, но запнулся на ровном месте и налетел на стоящего перед ним Фаната.

— Эй-йееей, полегче, — воскликнул он, удерживая Зяму в вертикальном положении. — Рано отдыхать. Ещё до «Бара» не дошли.

Сталкер резко встряхнул головой, протирая глаза:

— Померещилось…

— Да что случилось-то? Не пугай, — накинулся на Зяму обеспокоенный Пуля. — Глючит?

Тот, остановился, как вкопанный и, молча, указал в дальний угол захламлённого, полутёмного цеха. Сквозь прорехи в крыше едва пробивались тонкие лучики солнца. Где-то вдали что-то ритмично стрекотало, ударяясь о звонкий металл. Возможно, сработал «Трамплин» или кусок проржавелой жестянки трепетал на сквозняке.

— Ничего не вижу, — подслеповато прищурился Фанат, пытаясь потрогать лоб товарища. — Может, ты бредишь, брат?

— Да нет же! — Жарко воскликнул Зяма. — Я… я… точно что-то видел… Краем глаза. Может, лишь игру света… — Вконец стушевавшись от противоречивых эмоций, сталкер перешёл на свистящий шёпот. — Кажется, там, за станком кто-то сидит. Он мне солнечный зайчик в глаза пустил, вот я и споткнулся.

Присмотревшись к грудам хлама у старых, покрытых копотью станков, Пуля резюмировал:

— Вижу марево от «Жарок». И больше ничего.

Фанат вскинул оружие и двинулся в указанном направлении, не забывая кидать перед собой болты.

Пуля снова прищурился, провожая взглядом товарища, но ничего не смог разобрать. Зрение его будто смазалось. Контуры окружающих предметов на долю секунды потеряли чёткость. В ушах зазвенело, словно в помещении резко упало давление.

— Ёж твою медь, — выругался в полный голос Фанат. — Там девочка сидит. С косичками. Рыжая, как королева Шотландии.

Прищурившись, Пуля с трудом сфокусировал взор на грудах металлического хлама, и его мгновенно бросило в дрожь. Из жаркой пустыни он попал прямиком на вершину ледника. Лёгкий холодок с затылка переполз в позвоночник, затем подобрался к копчику. И вот уже сердце вовсю колотилось в пятках от предвкушения опасности…

«Малолетка, веснушчатая, голоногая! В Зоне! Едрид-Мадрид. Я схожу с ума», — обескураженно хохотнул Путя, стараясь взять себя в руки.

— Ну, говорил же, что не брежу, — с облегчением выдохнул Зяма.

— Ага, — едва отлепив иссохший язык от нёба, пролепетал Пуля. — Не ты один «не бредишь», а все мы. Коллективно.

Взяв девочку в прицел, Фанат приготовился выстрелить, но более опытный Пуля предостерёг его от бесцельной траты боеприпасов.

— Думаю, это фантом, не зли её. Призраки Зоны предупреждают… Но желают, чтобы к ним относились с почтением. — Посмотрев на девочку, Пуля закинул за спину винтовку, и поманил её к себе. — Ты что-то хочешь нам сказать? Выходи. Дядя Фанат тебя не тронет. Я ему не позволю.